Свобода исповедовать и... унижать

Прочитав статью Фролова, читатель имел возможность убедиться в том, как определенные российские православные и околоправославные круги смотрят на церковный вопрос в Украине и каким видят они решение болезненной проблемы раскола православия. Взгляд этот, мягко говоря, традиционный — пренебрегать, обижать и покорять.

Уже десять лет в Украине и в других государствах на постсоветском пространстве существует свобода религии, свобода вероисповедания. Этому бы только радоваться! Приходится, однако, констатировать, что вместе с тем появилась и «свобода» унижать, пренебрегать и обижать религиозные чувства. Это не является определяющей чертой европейского понимания и практики демократии, которая основывается, кстати, на базовых ценностях христианства. Аномалии в духовной и экономической жизни на постсоветском пространстве свидетельствуют, собственно, о долгом отсутствии свободы и о целенаправленной обработке общественного сознания с целью выхолостить христианские ценности и заменить их коммунистической обрядностью и псевдорелигией. Именно эта система взрастила наблюдаемые сегодня явления: нехватка настоящей религиозности, толерантности и проявления агрессивного бескультурья ко всему иному, не такому.

В этом можно было убедиться накануне визита в Украину папы римского Иоанна Павла Второго. Некоторые верующие «канонической церкви» обзывали понтифика «антихристом», «похитителем православных душ». Один из иерархов УПЦ-МП в телевизионную камеру публично высказал желание, чтобы Папе римскому не посчастливилось приземлиться в Киеве, чтобы ему что-то помешало еще за пределами воздушного пространства Украины.

А может, это, по словам К. Фролова, «эксклюзивный» опыт реального богопознания, которым владеет Православная церковь»? Конечно, автор имеет в виду Русскую православную церковь и ее филиал в Украине УПЦ-МП. Потому что с тех пор, как Константинопольский патриарх Варфоломей занялся проблемой объединения трех православных церквей в одну независимую Украинскую православную церковь, он стал «троянским конем» в православном мире, (читай — в Москве), как о нем несколько месяцев назад высказался один из епископов УПЦ-МП. Конечно, очень мешают, по словам того же иерарха и «бандеро-мазепинцы», то есть украинские греко-католики, рассредоточенные по всей «канонической территории» Русской православной церкви в Украине. Их «наглость» безгранична. Подумать только! Даже в Харькове хотят построить себе храм, а это «унизит и обидит православных», по словам управляющего Харьковско-Богодуховской епархией УПЦ-МП митрополита Никодима.

В общем, политика светских и церковных властей России и их экспозитур в Украине заключается в том, чтобы держать Украину в напряжении, мешать ей духовно консолидироваться, не допускать анамнез (вспоминание) своей утраченной европейскости времен Петра Могилы. Московская патриархия руководствуется старой, как «третий Рим», стратегией: сперва сделаем Россию главным центром мирового православия, а потом уж на всей «канонической» территории займемся спасением душ, и то... поголовно, и «по-русски».

В адрес именно таких «ревностных христиан» писал в 1933 г. из эмиграции русский публицист Г. Федотов: «Бесконечно тяжело, что наше национальное возрождение хотят начинать вместо плача Иеремии с гордой проповеди Филофея (о «Третьем Риме»). Другой российский монах по имени Дамаскин дал очень «сконцентрированную оценку» киевского православия. Оказывается, в глазах «истинно» православной Москвы православная Украина 17–го века была таким же «изувером», какими для нее сегодня являются украинские униаты и так называемые «неканонические» православные церкви. Дамаскин писал: «Кіевляне все древнее благочестіе изменили, перешли вот смиреннаго на гордое; и в одеждах, и в поступках, и в нравах все у них латиноподобно. По чем можно познать кіевлянина? Он читает польскія и литовскія книги, Кіев паче меры хвалит, ученія греческаго не любит, а латинское принимает. Сам собою, как сатана, стоять хочет».

На откровенность московского монаха Дамаскина обратил внимание М. Драгоманов в работе «Украина и центры»: «Вот в чем все бедствие: «САМ СОБОЮ, КАК САТАНА СТОЯТЬ ХОЧЕТ»! а все другое — дело побочное; только, конечно, такого «беспорядка» (сепаратизма, анархизма, или как там!) не может потерпеть «государственный элемент», ни правый, ни левый».

Московский патриарх Алексий II выступает «за целостность и неделимость исторической России» (Российская газета, 6.1.2001). Памятуя, что «каноническая» территория РПЦ достигает на Западе украинско-словацкой границы (а может еще дальше), понятно, о какой «исторической» России мечтает патриарх Алексий. Ему поддакивает лидер КПРФ Г. Зюганов, называя украинцев «малороссами» и выступая за воссоединение России с Украиной и Белоруссией, так как «империя — это исторически и геополитически обусловленная форма развития Российского государства». «Геополитическая стратегия России должна опираться на национальные интересы, а не на идеологические химеры». Четче не скажешь! Как видим, позиции патриарха РПЦ и лидера КПРФ полностью тождественны. Это тот случай, когда чужой национализм, прежде всего украинский — достоен сурового осуждения. В то же время «мой», то есть русский национализм (империализм) — это истина и благодать.

Одни и те же идеи вдохновляют и пресс-секретара Союза православных общин Кирилла Фролов. В частности, его готовность высмеивать, унижать и обижать «не настоящие», с точки зрения Москвы, Православные церкви в Украине. Читателям газеты «День» К. Фролов стал известен благодаря интервью («День», 13.03.2000), которое он записал с епископом Тульчинским и Брацлавским УПЦ-МП Ипполитом, получившему широкое распространение благодаря Интернету. Напомним, что в январе 1999 г. К. Фролов организовал и сам принимал активное участие в пикете здания Совета Федерации в Москве, где депутаты Верхней палаты парламента РФ рассматривали вопрос о ратификации российско-украинского договора. Союз православных общин пикетировал под лозунгами «Не отдадим Крым и Севастополь», «Нет — ратификации договора между Россией и Украиной». Сам К. Фролов объяснил тогда журналистам, что ратификация договора «означает полную потерю Севастополя, угрозу Черноморскому флоту, ассимиляцию миллионов великороссов на южной Руси» (Независимая газета, 27.01.99).

На страницах московского еженедельника «Век» К. Фролов, уже не как пресс-секретарь Союза православных общин, а как «ведущий научный сотрудник Института стран СНГ» (кстати, этот институт возглавляет фанатичный «украинофил» К. Затулин, объявленный в Украине персоной нон грата) размышляет, почему это Иоанн Павел Второй начал посещать страны СНГ. Вот почему: в Украине Папа «сделал ряд однозначных заявлений, направленных на дальнейший отрыв Украины от России». Между тем, поиски в текстах выступлений Папы римского таких заявлений напрасны. Если не считать того, что он на украинской земле цитировал Тараса Шевченко. Может быть, слова «У своїй хаті своя правда і сила, і воля» и являются тем самым «однозначным заявлением»? По мнению г. Фролова, Понтифик планировал посетить Казахстан и Армению только для того, чтобы «разрушить интеграционные процессы, связанные с Россией». Кто может серьезно воспринимать предположения, что Папа римский стороит своего рода «санитарный кордон вокруг России»? Что здесь скажешь! Наверное, надо повторить вопрос Сталина: «Сколько это у Ватикана дивизий?»

А теперь подробнее рассмотрим статью «Теологический десант» на берегах Днепра», в которой К. Фролов пытался придать вес «международной» конференции «Православие и общественная жизнь: возрождение традиций социального служения Церкви», прошедшей недавно в Киеве и на которой выступал митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (Гундяев). Автор статьи так и не объяснил, почему, по его же словам, «один из крупнейших православных богословов современности» митрополит УПЦ-МП Владимир (Сабодан) не участвовал в конференции и даже письменно не приветствовал ее участников. Зато Фролов упоминает об участии в конференции, например, депутата Государственной Думы РФ, коммуниста С. Глазьева или «неизменного лидера» православных братств Украины Валентина Лукьяника. Собрались действительно единомышленники. Вот, например, Православное братство. Такого, наверное, мир еще не знал, чтобы ревностные христиане — православные братчики — хотели видеть своим президентом политика, который открыто заявил, что «религия — опиум народа». Имеется в виду Петр Симоненко, которого братство поддерживало осенью 1999 года во время президентских выборов.

Если напомнить, что со-организаторами киевской конференции, которую расхваливает К. Фролов, являются пенсионеры советских погранвойск, то становится понятной «богословская нагрузка» конференции. Она также служила средством отвлечь внимание от настоящей цели неожиданного визита «министра иностранных дел» РПЦ митрополита Кирилла в столицу Украины. «Министр» пытался разведать, готовы ли украинские власти принять в Киеве патриарха РПЦ Алексия II с такими почестями, с которыми принимали Папу римского Иоанна Павла Второго. Как проходили разговоры на эту тему, мы, понятное дело, не знаем, но можно предполагать, что в Администрации Президента Украины даже клерки знают, что это не позволяет протокол. Ибо хотя Алексий II является главой влиятельной Церкви, все-таки он, в отличие от Папы римского, не является одновременно главой хоть и крохотного государства, которым является Ватикан.

К. Фролов считает, что после визита Папы в Украину, которому противилась Москва, католическая сторона стала «должником» РПЦ. И каким же образом католики должны возвращать «долг»? А очень просто: «Отказаться от унии». А что делать с Православными церквами в Украине, которые не желают подчиняться РПЦ? Что касается православных, то К. Фролов убежден, что верующие УАПЦ и их предстоятели — последователи «откровенных клоунов» во главе с Василием Липкивским, а верующие УПЦ-КП еще хуже, последователи Мстислава Скрипника, «лично причастного к зверским убийствам сотен православных священников».

В 1992 году, после саморазвала СССР, российский ученый с мировым именем Сергей Аверинцев в статье «Мы и наши иерархи — вчера и сегодня» (1992) писал: «Либо смирение без фраз — либо цинизм без удержу; средины для нас, русских, больше нет. Жизнь сохранит у себя нынче лишь тот, кто решится выбрать смирение». Великие пророческие слова!

Самым заядлым украинским патриотам не должно и сниться, что это касается лишь россиян, иерархов РПЦ. Стремясь возродить и укрепить у себя демократические ценности — ценности христианского универсализма, общество Украины также нуждается в основательном экзамене совести и очищения. Нуждается в поиске ответа на вопрос: «Что с нами произошло»? Кто и как учил нас Добру и Истине в среде, в которой росли наши предки и мы до и после 1917 года?

Конечно, очень важно помнить мучеников за веру, жертвы большевистского насилия. Одновременно следует задуматься и над тем, почему несмотря на тысячи мучеников, были миллионы отступников. Эту массовую потерю веры нельзя объяснить только насилием большевистского режима. Тот же С. Аверинцев, размышляя над этим вопросом в другой статье, обращает внимание, что «даже при тоталитарном режиме насилие всемогуще лишь настолько, насколько оно может опереться на реальности общественной психологии, им не формируемой, а только умело стимулированной и используемой».

Вопрос, по моему мнению, действительно заслуживает серьезного внимания, собственно, когда речь идет о феномене массового отступничества от веры во времена большевизма. А какой была общественная психология перед захватом власти в империи большевиками и кто ее «моделировал»? Следует найти объективный и честный ответ и на вопрос: как сказалась цивилизаторская миссия Российской империи на духовном и национальном развитии Украины? Получала ли Украина «только» культуру, или также значительные дозы антикультуры? В конце концов, не помешало бы перепечатать и работу М. Драгоманова «Украина и центры», в которой автор приходил к выводу, что «вся государственная история России есть ничто другое, как опустошение краев, грабеж и обман, а вовсе не «собирание» для того, чтобы их со временем просветить европейской наукой».

Возникает еще и такой «щепетильный» вопрос: почему сталинистам было относительно труднее бороться с греко-католиками в Галичине после 1945 года? Почему ни один законный епископ УГКЦ не стал их коллаборантом, не заявил, как в 1927 году митрополит РПЦ Сергей (Старгородский) в адрес атеистического режима Сталина, что «ваши радости — наши радости»? Почему и после продолжительных гонений греко-католики сохранили верность УГКЦ в подполье?

Почему в захваченной большевиками Украине, на волне антирелигиозных эксцессов, нередко церковные колокола снимали, храмы разрушали толпы вчерашних верующих. Тогда как в Галичине после 1945 года этим вынуждены были заниматься, как правило, специальные команды геростратов. Иногда складывается впечатление, что именно эта «инакость» галичан-униатов так раздражает и Русскую православную церковь, и Компартию Украины.

Речь ни в коем случае не идет о том, что, дескать, «западенцы — герои» и какие «испорченные» малороссы. «Общество больно аморальностью», считает Н. Амосов. В Украине так думает не только он. Поэтому, по нашему мнению, нужно на всех уровнях, церковных и политических, заняться лечением этого недуга, а не раздувать искусственно исторические религиозные раны, полемизировать, иногда очень неприличным способом, о том «чья мама лучше» — какая православная церковь в Украине владеет «эксклюзивным» опытом реального богопознания» (К. Фролов), ибо это путь, ведущий к «экзальтированному фундаментализму». Очень опасный путь, ибо на нем существует соблазн применения новых, утонченных форм инквизиции.

Болезнь аморальности общества лечить можно. В частности, если каждый будет начинать с себя — политик и иерарх на верхних ступенях лестницы общественной значимости, а в низах — «простой-смертный» гражданин, безразлично какого он вероисповедания или неверующий. Быть свободным означает — иметь достоинство. Иметь также волю беречь и нести это «бремя» постоянно с собой, помня, что, переступая границу своей свободы, я ограничиваю свободу ближнего.