Безразличное отношение к инвалидам, вычеркивание их из жизни общества — это непобедимая посттоталитарная традиция. Власть не хотела «портить» действительность советского человека и сделала все, чтобы инвалидов не было видно на улицах. С 40-х годов инвалидов изолировали в интернатах: детей — чтобы там учились, взрослых — чтобы доживали свое (зловещим символом такого отношения стал остров Валаам, где находились десятки солдат, которые вернулись с фронта инвалидами). Те же инвалиды, которые жили дома, получали государственную помощь и даже не догадывались, что в других странах работодатели дают возможность зарабатывать на себя и слепым, и тем, у кого умственная отсталость, и тем, кто не ходит. Соответственно, вся наша инфраструктура — на улицах, в магазинах, в государственных учреждениях и т. д. — не предусматривала ни проезда колясочника, ни специального светофора для слепых. Эти люди и сейчас — в изоляции. Для нас до сих пор являются редкостью инклюзивные классы в школах, в которых учатся и слабовидящие дети, и дети с ДЦП, и дети-дауны, и здоровые дети. Но именно так, находясь на одном пространстве с теми, кто имеет ограниченные возможности, дети учатся помогать другим, сочувствовать, воспитывать в себе лучшие человеческие черты, в конечном счете — ВИДЕТЬ то, что мир разный, и мир требует и здоровых, и не совсем. Как в своей жизни это увидел участник фотоконкурса «Дня» фотограф Сергей КУЗЬМИЧ, который прислал нам серию работ «Таких людей не бывает», он рассказал нашей газете.
— Сергей, как вам пришла в голову мысль выстроить именно такой кадр: на лестнице в метро поднимают на коляске манекен? Почему манекен, а не живого человека?
— Я — автор проекта «Таких людей не бывает», который мне помогает делать девушка Катерина Смирнова. Она передвигается на инвалидной коляске и присутствовала на открытии выставки... Фотожурналистика предполагает снимать какие-то «острые» события, потому что в любом случае эта информация является товаром. В известном смысле произошла девальвация качественной журналистики: можно снимать, как Козырев, можно, как Максимишин, — это известные фотографы, но в сердце людей это не вызывает отклика, особенно в Украине. Я как фотограф (и любой профессиональный фотограф) скажу, что фотографии, которые печатаются в СМИ, в лучшем случае вызывают внимание в газете «День». И это все. Остальное, что печатается, — это баловство. Но эта тенденция есть не только в Украине, она присутствует во всем мире...
Вот я подумал, что можно сделать, чтобы эти фотографии вызвали резонанс независимо от того, куда я их отправляю: размещаю ли на выставке или отправляю в издание. Первая моя задача — чтобы любой человек увидел и, как минимум, у него бы это вызвало реакцию «прикольно». А потом чтобы обратил внимание. Подтолкнуло же меня несчастье, которое произошло в моей семье: дочка поехала в свадебное путешествие и там попала в автокатастрофу. Это тяжелая и грустная история, которая не законченная. Она сильно травмировала ногу и мы, чтобы немного ее реабилитировать после 6 месяцев пребывания в больнице, пытались развлечь ее — куда-то повезти, сходить в кафе. В процессе таких походов я весь распереживался из-за лестниц, потому что ей было трудно переносить эту ногу на каждую ступеньку. Я был в раздражении: где же эти все приспособления, которые должны быть в столице европейской державы!? Однажды в кафе, где мы сидели, зашла моя будущая коллега по проекту Катерина Смирнова. Меня поразил ее внешний вид, потому что мы привыкли, что большинство инвалидов плохо выглядят, по всему видно, что они чувствуют себя изгоями. А это — модно одетая, красивая, уверенная в себе девушка, только — в коляске. С ней великолепная мама. Я такие вещи видел только в кино или за рубежом. Меня поразило то, что я, небезразличный ко всему человек, осознал, что раньше никогда не обращал внимания на таких людей. А самое главное — меня поразило то, что я осознал, что раньше старался не задумываться о неприятных вещах, чтобы оградить себя от неприятных эмоций и мыслей. Но получается замкнутый круг: мы не хотим смотреть на что-то неприятное, потому что это трудно выдерживать, но оно, на самом деле, никуда не девается. Мы живем, как будто таких людей нет — ни в Киеве, ни в Украине. На улице мы их не видим по той причине, что они не могут передвигаться по нашим дорогам и тротуарам — местах, в которые не входит стандартная коляска. Если об этом говорится в СМИ, то обычно в форме каких-то душещипательных историй, и адресованы они, как правило, к власти — что власть чего-то не сделала. Мой проект адресован сердцу каждого человека и рассчитан на то, чтобы создать в обществе тенденцию для возникновения атмосферы нетерпимости к сложившемуся положению вещей.
Как-то мне нависал товарищ из Канады: «Знаешь, у нас все сделано для людей с особенными потребностями, но есть недостатки. И это возмущает». Там инвалиды — полноценные члены общества, и я понял, что у нас получился замкнутый круг: из-за того, что мы не видим этих людей (а мы их не видим, потому что нет инфраструктуры), у нас не возникает никаких возмущений. И так — до бесконечности. Моя задача — попробовать разорвать его: показать, что эти люди существуют. На тот момент я хотел сделать фото-историю о Катерине — красивая, модно одетая девочка, учится, знает два иностранных языка, умница. Но потом подумал, что если я буду ее снимать и подавать это как «посмотрите, бедная девушка в инвалидной коляске», то в любом случае произойдет то же самое, что всегда («Посмотрите, одноглазая — и как здорово рисует»). Это будет развлечением на потребу толпы. Постепенно мы пришли к выводу, что для того, чтобы сделать кричащий материал, нужно деперсонализировать героя. Так возникла идея с манекеном. Манекен — это нечто, его не жалко. Вот я и делал такой постановочный репортаж с провокацией: манекен возили, и я снимал сцены, у меня очень много фотографий.
— Как реагировали проходящие мимо люди на процесс съемок?
— Этот проект я начал делать в августе: разместил работы на Faсebook, и это вызвало очень сильный эффект. Люди, которые смотрели снимки, видя на снимках реакцию свидетелей — недоуменную — говорили, что они смотрят на это с осуждением. На самом деле люди на 100%, и я этого не ожидал, относились к этому с огромным пониманием (я сперва сделал листовки, чтобы давать проходящим людям информацию о проекте, но потом отказался от этого). И когда меня спрашивали, что я делаю, отвечал: «Я делаю проект «Таких людей не бывает». От одного названия все «врубались» моментально. То есть, практически все с одобрением смотрели на процесс съемок. Кстати, после размещения снимков на Faсebook тут же по «сарафанному» радио информация о нас стала распространяться: нас пригласили на утренний эфир на ТВі, о нас написали на сайте «Немецкой волны», другие издания сделали материалы.
Еще такой пример из моей жизни: мы с соседом общаемся через заборчик (у нас частный дом), это великолепная семья. Так у них сын — колясочник. Но как они занимались им — и учили, и машину купили, хотя люди небогатые. Мало того — этот парень женился. И когда я ему рассказывал о своем проекте, он мне рассказал, как ему было трудно реабилитироваться морально, когда случилось горе. И это самое страшное (наши переживания), говорит, что от нас отталкивает людей. А я этого не видел! В то же время у нас есть очень хорошие примеры — не только в Киеве. Например, в Борисполе меня поразило, что в частных магазинах люди сами делают нормальный съезд для колясочников. Это — примеры островков благоразумия, которые между собой не соединены. Моя работа, конечно, донкихотство, но я хочу сделать по возможности то, что могу — фотографии, которые будут публиковаться в газетах, и мое участие в выставке — чтобы нас заметили и чтобы дело пошло. Я уже отправил подборку в Испанию, буду «закачивать» снимки в фотобанки. Еще будет серия фотографий, на которых вы увидите, что деперсонализация манекена — условная: у манекена появится лицо, и это будет лицо Катерины Смирновой.
Однажды я услышал, как Михаила Жванецкого спросили, как он относится к ситуации, которая случилась в России в аэропорту: слепого человека не пустили на борт самолета «Сибирские авиалинии». Жванецкий ответил, что здорового человека от инвалида отличает одно мгновение... Поэтому моя задача — всколыхнуть общественность. Я это буду делать и в этом году, и в следующем, и в 2025-м, и в 2045-м. Общество должно понять, что у нас что-то не так: что вопрос, кому заниматься инвалидом — это не вопрос инвалида, а вопрос людей, которые с двумя руками и ногами. Общество должно сказать инвалидам: «Вы нам нужны». Чтобы проблемами людей с ограниченными возможностями занималось не начальство, а мы все; чтобы показать, что страну нужно изменять, не обязательно воюя с существующей властью, а в первую очередь — меняя ментальность нашего населения.
