Недавно состоялась презентация книги воспоминаний
Людмилы Третьяк «Крок у вічність»
В жизни выдающегося украинского певца Василия Третьяка
было немало парадоксов. В частности, только его одного из украинской многодетной
семьи записали русским, так как родился он в Курской области. Но в младенческом
возрасте будущий артист оказался на Полтавщине, и дальше вся его жизнь
была тесно связана с Украиной.
После того, как во время службы Василия в армии в военном
ансамбле заметили его мощный красивый вокальный голос, поступать он поехал
в Харьковскую консерваторию. Вначале считалось, что он пополнит ряды басов.
Позже его причислили к баритонам. А спустя некоторое время выяснилось,
что студент имеет исключительно редкий голос — драматический, даже героический
тенор с бархатными низами и очень высокими верхами. Зато, спустя годы,
когда сам Василий Третьяк был известным певцом и преподавал в Киевской
консерватории, он свободно мог показать своим студентам. что и как нужно
спеть басом, баритоном или тенором.
Народный артист Украины Анатолий Мокренко, несмотря на
то, что в киевской опере его сценические герои имели немало самых драматических
столкновений, даже с применением холодного оружия в виде шпаг и кинжалов,
с героями Василия Третьяка, сегодня называет голос своего бывшего партнера
«историческим тенором». Ведь в двадцатом столетии в украинском оперном
искусстве был только еще один тенор подобной силы звучания и драматической
выразительности — у Юрия Кипоренко-Доманского.
Вспоминая шестидесятые годы, когда в полную силу расцвел
талант Василия Яковлевича, его жена — камерная певица, преподаватель, доцент
Киевского института театрального искусства, Людмила Харлампиевна говорит,
что если бы украинские певцы тех лет имели возможность так же выезжать
за границу, как их московские коллеги, они покорили бы вершины мирового
вокального искусства. Не довелось. Больше знали Василия Третьяка в странах
бывшего социалистического лагеря — Румынии, Венгрии, Чехословакии. Выдающаяся
украинская певица Галина Туфтина вспоминает один из эпизодов, который свидетельствует
о необыкновенных вокальных возможностях Василия Третьяка. Однажды их пригласили
выступить в «Аиде» в румынском городе Тимошоаре, где киевских артистов
хорошо знали и очень любили. Певец считал, что выездные документы ему оформят
быстро и обратился в ОВИР незадолго до отъезда. И вот Галина Владимировна
уже уехала в Румынию, а у партнера все нет паспорта. В день спектакля зал
переполнен, артисты все на местах — за исключением исполнителя партии Радамеса.
Пришлось представителям администрации объяснять публике, что певец находится
в самолете, который опаздывает из-за погодных условий. Публика согласилась
ждать. Через полтора часа привозят в театр Василия Яковлевича. Галина Владимировна
в ужасе. Как после перелета, без репетиции, он будет петь сложнейшую арию
Радамеса, где есть непреодолимая для многих певцов нота си-бемоль. Чтобы
все прошло благополучно, пришлось бедной Аиде держать «фигу» в кармане.
Конечно, помогло не это. Удивительному таланту Василия Третьяка оказалось
по силам подобное испытание. Зато после исполнения арии зал взорвался такими
аплодисментами, что, казалось, люстра упадет с потолка. Киевских гостей
буквально на руках вынесли из зала.
Многих знатоков вокала поражало то, что Василий Яковлевич
был единственным(!) исполнителем некоторых главных партий. Это является
редчайшим исключением из практики оперного исполнительства. Ведь, как правило,
на каждый спектакль назначаются певцы-дублеры, которые могут заменить ведущих
вокалистов в случае их неожиданного нездоровья. Более десяти лет благодаря
Василию Третьяку шла в Киеве опера Дж. Сейербера «Гугеноты». Справиться
с партией Рауля из-за очень высокой тесситуры мог только уникальный голос
киевского певца. Сверхсложной, внеземной называет эту партию народная артистка
Украины Евдокия Колесник.
Василий Яковлевич не очень любил концертную деятельность.
Больше всего его привлекала опера — с ее яркой, исполненной острых и глубоких
чувств жизнью. Говорят, к нему нельзя было приближаться, когда он готовился
выйти на сцену. Заметной вершиной творчества певца стала партия Отелло
в одноименной опере Дж. Верди. Казалось, что и внешность его была создана
для этой роли: смуглое лицо, выразительные темные глаза, курчавая шапка
волос, крепкое и сильное тело. Он готовил ее, не отменив ни одного выступления
в спектаклях текущего репертуара. Многие сошли с дистанции, но Василий
Третьяк продолжал самоотверженно работать над образом Отелло, выдерживая
неимоверные вокальные, физические и психологические нагрузки. Образ рождался
в прекрасном сотворчестве с опытным режиссером Дмитрием Алексидзе и молодым
дирижером Стефаном Турчаком. Вся колоссальная самоотдача, проживание трагических
судеб героев не смогли не сказаться на здоровье певца (ведь и близкие друзья
не знали, что еще во время войны с Японией, в которой он принимал участие,
его госпитализировали с болезнью сердца). Тяжелый инфаркт на два года вывел
Василия Яковлевича из строя. Вернувшись на сцену, он уже не мог петь прежние
партии. Но даже более простые роли в его исполнении — Бомелий в «Царской
невесте» или Кобзарь в «Тарасе Бульбе» радовали интересными акцентами.
Необыкновенный голос, драматический талант народного артиста
Украины, а затем и СССР, Василия Третьяка, по существу, так и не были увековечены
для потомков. Сохранились, разве что, не очень совершенные, скорее любительские,
чем профессиональные записи. Студийных же очень мало. А ведь это был певец
уровня Таманьо, Карузо, дель Монако...
Коллеги артиста, которые пришли почтить его память в Дом
учителя на вечер, организованный писателем и искусствоведом Николаем Кагарлицким,
говорили о том, что и сегодня природа еще не подарила Украине подобного
голоса, а ведь Василия Яковлевича нет с нами уже десять лет. Поэтому столько
слов благодарности было адресовано Людмиле Харлампиевне Третьяк, которая
сумела собрать воспоминания о муже и издать книгу «Крок у вічність», а
также сыну певца Николаю — молодому оперному режиссеру, который способствовал
ее изданию.
Приходится только сожалеть, что Фонд Сороса, который вначале
поддержал этот издательский проект и заставил Людмилу Харлампиевну переделывать
книгу и переоформлять массу разных документов, не выделил деньги на приобретение
тиража книги (всего 2 тысячи экземпляров!) в издательстве.
Еще один горький парадокс. Три года тому назад в Киеве
как-то «забыли» о семидесятилетии выдающегося певца. Зато вспомнили о нем
в Кишиневе, где он дебютировал на оперной сцене. Мы же пока сделали так
мало для того, чтобы «исторический тенор» был должным образом навсегда
запечатлен в истории украинского оперного искусства.
