«Война длится до тех пор, пока не похоронен последний солдат». Или пока не найден, — можно прибавить к этому известному выражению. В семье киевлянина Николая Ковальчука война длилась почти семьдесят лет — с тех пор как осенью сорок первого пропал без вести его дед, младший лейтенант Григорий Немченко. И только теперь, благодаря случайно найденной публикации в «Дне», мужчина ухватился за ниточку, которая помогла распутывать неизвестную семь десятилетий судьбу его деда.
Несколько недель тому назад автору этих строк позвонил по телефону незнакомый мужчина. «Меня зовут Николай Ковальчук, — представился он. — В интернете на сайте газеты «День» я нашел вашу статью, в ней вспоминается мой дед, который пропал без вести в вихре войны». Этот звонок заинтриговал, и через несколько дней мы встретились. Господин Николай в настоящее время живет в Киеве, занимается бизнесом. А еще этот энергичный мужчина задался целью что-нибудь узнать о судьбе своего деда, офицера Советской армии Григория Немченко. «Дед считался пропавшим без вести с сентября 1941 года, — рассказывает Николай Михайлович. — Он служил в артиллерийском полку, который дислоцировался накануне войны в Житомире. С тех пор как он пропал, в семье никогда больше ничего не слышали о нем. Пока я не натолкнулся на статью в «Дне», где вспоминался Григорий Немченко».
Этот мой материал был напечатан 11 апреля 2009 года, в День освобождения узников фашистских лагерей. В статье под названием «Кто их вспомнит, как не мы?» о войне вспоминает житомирец Франц Бржезицкий. Франц Карлович — это настоящая живая легенда: он на сегодняшний день является единственным жителем Украины, кто пережил ужас фашистского концлагеря Майданек. В опубликованном материале бывший узник вспоминал своих побратимов. Но для Николая Ковальчука настоящей бесценной находкой стали такие две строки в статье: «...Григорий Немченко, офицер 44-го артиллерийского полка в Житомире. В концлагере я подружился с ним еще и потому, что он служил вместе с моим шурином...»
«Видите, все сходится: имя и фамилия, военное звание, Житомир, артиллерийский полк! — взволнованно говорит господин Николай. — Неужели я наконец наткнулся на след деда?» И вот мы звоним в дверь житомирской квартиры Франца Бржезицкого. Дверь отворяет сам 86-летний хозяин. Невзирая на свой возраст, он держится бодро, хотя в глазах замечаем печаль — год назад Франц Карлович потерял жену. Я предварительно предупредил хозяина о цели визита, поэтому уже с порога господин Франц пристально всматривается в лицо своего киевского гостя. «А вы похожи на Гришу Немченко! — сразу говорит он. — Такой же крепкий». В комнате Николай Ковальчук достает из портфеля увеличенные фотографии деда — и наступает самый трепетный момент. Надев очки, Франц Карлович пристально всматривается в фотографии. «Кажется, это таки он, — радостно улыбается хозяин. И опять поднимает глаза на гостя. — А вот вы таки больше похожи на Гришу! Смотрю на вас — и будто вижу его».
Франц Бржезицкий встретил войну в родном Житомире 16-летним парнем. Во время оккупации он сблизился с подпольщиками, помогал налаживать связи с антифашистами-словаками, которые расквартировались в Житомире. Парня выследило гестапо, и в декабре 1942 года его арестовали. «Меня бросили в восьмую камеру смертников, — вспоминает Франц Карлович. — Перед этим ужасно били — поэтому узники в камере несколько дней отхаживали меня. Среди других я познакомился с Григорием Немченко. Он был артиллеристом, до войны служил в Житомире, на Богунии. Во время последующих бесед выяснилось, что Гриша (так я стал его называть) служил вместе с моим шурином Антоном — они даже воевали вместе в Финляндии. Это еще больше сближало нас, и в дальнейшем я все время держался около Гриши. Он был старше меня на десять лет, поэтому имел больше жизненного опыта».
Больше года Франц Бржезицкий и Григорий Немченко бок о бок терпели ужасы лагерной жизни. Григорий всегда поддерживал юного Франека. «Всего, конечно, не расскажешь, — качает головой Франц Карлович. — Холод, голод, издевательства надзирателей, тяжелая работа. Но Гриша постоянно был рядом. Когда, бывало, на плацу я уже падал от мороза, он растирал меня руками, не давая потерять сознание. А еще, помню, он был очень справедлив. Когда мы чистили туалеты, то однажды в выгребной яме нашли подгнившую брюкву. По-видимому, раньше кто-то из узников бросил ее туда, чтобы спрятать. Нас было несколько человек, и эта брюква казалась настоящим сокровищем. Вытерев ее, стали делить. Гриша взял где-то припрятанную заточку и нарезал брюкву аккуратными ровными ломтиками — всем поровну. В другой раз выловили в выгребной яме еще один «приз» — старое одеяло. Из него могла выйти замечательная обмотка под робу, чтобы греться в холода. И опять Гриша как лидер решил не бросать жребий, а отдал одеяло самому старшему из нас — полищуку Дидовцу».
Полтора года лагерного братства оборвались в апреле 44-го. Тогда Франца и 1500 других узников перевели в другой концлагерь. А Немченко остался в Майданеке. Двум побратимам больше не суждено было встретиться. Франц Бржезицкий выжил в аду — 8 мая 1945 года концлагерь Ляйтмеритц, куда он был заточен, освободили советские войска. После войны житомирец пытался отыскать след Гриши Немченко, но напрасно.
«Для меня все услышанное от Франца Карловича — на вес золота! — растроганно говорит Григорий Ковальчук. — Ведь я никогда ничего не знал о судьбе деда — лишь то, что он пропал без вести в сентябре 1941 года. Именно тогда его дивизия попала в окружение под Уманью и была разбита. Поэтому дед, очевидно, стал пробираться в знакомые края — и вернулся в Житомир, где служил до войны. По-видимому, здесь он перешел на нелегальное положение, но в конце концов был выслежен гестапо — и уже в камере познакомился с Францем».
Григорий Немченко — выходец из Сумщины, а в Житомире до войны женился, здесь у супругов дочка (мать господина Николая). «Моя бабушка, Мария Поплавская, была типичной житомирской еврейкой, — рассказывает господин Николай. — Она всю жизнь занималась коммерцией. Выйдя замуж за отца, прибавила себе еще и статус офицерской жены».
Господин Николай вспоминает рассказ матери о том, что в 50-х годах на имя Марии Поплавской пришла посылка из-за границы. Однако адресатке ее не выдали, ведь у нее уже была другая фамилия — Павловская. Поэтому содержимое посылки осталось неизвестным. Но самое интересное, что зарубежным отправителем посылки был кто-то... по фамилии Немченко! «Я убежден, что это была посылка от деда, — говорит Николай Михайлович. — Теперь я точно знаю, что он не пропал без вести, а прошел гестаповские тюрьмы и Майданек. Очевидно, он продержался и дожил до освобождения концлагеря. А затем, по-видимому, волей судьбы очутился в Западной Европе. То, что когда-то было лишь моими предположениями, благодаря статье в «Дне» и знакомству с Францем Карловичем выстроилось в четкий логический ряд. А поэтому буду искать следы деда и в дальнейшем. Верю, что обязательно отыщу...»
