Об итогах недели и других актуальных вопросах финансово-экономической жизни страны — в разговоре «Дня» с профессором одного из ведущих институтов бизнес образования в Украине, Международного института менеджмента (МИМ-Киев), кандидатом экономических наук Владимиром Данько.
— Вчера, комментируя отставку Федора Ярошенко, экс-министр экономики Украины Владимир Лановой отметил, что ситуация вокруг государственных финансов сейчас очень критическая. По его словам, Украина сегодня — на пороге финансового кризиса. Вы поддерживаете такое мнение?
— Чтобы признать финансовый кризис в Украине, надо хотя бы четко понимать, что это такое. У нас, скажу вам откровенно, такого понимания нет? как например, в странах с рыночной экономикой (прежде всего связано с тэмпом роста экономики либо с его отсутствием, проблемами обслуживания внешних и внутренних долговых обязательств, ликвидностью определенных активов и т.д.) Ведь мало того, что все в сфере финансов завязано на политике, так еще многие эксперты просто бояться профессионально беспристрастно технически оценить ситуацию. Потому что не всем цифрам официальной статистики можно верить. К ним я бы советовал очень критично, а может, даже скептично относиться. Финансово-экономическая ситуация в Украине — это четырнадцатислойное дно сосуда, до безобразия замешанное на политических амбициях. И зачастую процессы, которые происходят в этом сосуде, в принципе не могут быть прокомментированы какой-то финансово-экономической логикой.
Конечно, есть определенные макроэкономические показатели, такие как государственный долг по отношению к ВВП, индекс дефолта Украины ... По всем этим показателям можно определять финансовое здоровье страны. Но в зависимости от того, насколько точны показания (цифры), настолько правильным будет диагноз.
Возьмем, к примеру, показатель государственного долга. Официально его уровень называют 35 — 36% ВВП. На мой взгляд, он выше, более реальной я считаю цифру, которую озвучивали эксперты, — 42% от ВВП. Но и 35, и даже 42% — это не такой уже катастрофический показатель. Есть страны с куда более «ужасным» соотношением, но намного здоровее экономикой, чем украинская. К примеру, США, страны Западной Европы, Япония. У них государственный долг значительно превышает отметку в 42% ВВП. Но тут надо помнить один очень важный момент. Отличие всех этих стран от Украины в том, что там этим долгом занимаются всерьез и на очень профессиональном уровне. Ведь на самом деле вопрос не в процентном соотношении, а в том, кто управляет деньгами (либо соответствующими активами и их производными). Во всех станах этим вопросом заниматься люди высочайшего уровня. Более того, многие страны, США например, доверили этот вопрос профессионалам на стороне (в США это прежде всего BlackRock — компания по управлению активами, либо Pimco — один из крупнейших в мире управленцев долговыми инструментами). В Украине же высокопрофессионального механизма управления госфинансами просто не существует. Надо понимать, что можно иметь и 100% госдолга и быть успешной странной с сильной экономикой. А можно иметь 35 — 42% и быть на грани. Ведь когда мы смотрим на свопы по дефолту, то видим, что индекс возможного дефолта в Украине возрастает просто катастрофически. И то, что произошло 18 января, к сожалению, ничего не поменяет. Изменился человек в команде и не больше.
— Но все же зачем-то эта смена происходила. Значит, Президент рассчитывает, что новый министр финансов — Валерий Хорошковский как-то сможет изменить ситуацию...
— Что нужно власти получить от Минфина в 2012 году? Финансирование всего того, что начато ею, все реформы, программы, Евро-2012... Кто-то должен оплатить дороги, стадионы, контракты, которые подписываются... Так вот этот кто-то — не абстрактный персонаж. И именно Министерство финансов должно разыскать деньги.
С деньгами в Украине уже давно туго. Ярошенко время от времени пытался донести это до руководства страны, но мало кто из команды понимал и понимает те проблемы, о которых говорят финансисты. По большему счету тех, кто сегодня управляет страной, не интересуют эти проблемы, им нужен результат. Поэтому со сменой руководства Минфина идут расчеты, что новый менеджер подтянет денежные знаки под конкретные цели. Не будем забывать, что в 2012 году в Украине будут выборы. Для нас это всегда очень затратная штука. Если посмотреть статистику, то видно, что в «кармане» надо иметь 4 — 6 миллиардов долларов. Неважно, кто будет министром финансов, задача стоит очень жесткая — достать деньги. Других шансов у нового главы Минфина удержаться в кресле нет. И он будет заниматься выполнением задания.
— Отношения официального Киева и Москвы в последнее время значительно обострились. Из последнего: министр иностранных дел РФ заявил, что в Украине участились рейдерские атаки на российский капитал. Какие риски для украинской экономики, в частности бизнеса, вы видите в такой ситуации ухудшения отношений с соседом? И вообще, с какими вызовами, по вашему мнению, столкнется Украина во внешнеэкономическом вопросе в 2012 году?
— Есть очень объективный показатель — структура внешнего оборота страны. В течение короткого времени ее изменить нельзя. По разным цифрам, товарооборот между Россией и Украиной где-то на уровне 40 миллиардов долларов в год. Некоторые источники называют еще выше цифры. Но и 40 миллиардов — это уже достаточно большой показатель для Украины. И мы не можем ежеминутно ее ни увеличить, не уменьшить. Но в то же время этого не может сделать и Москва. Мы взаимно зависим друг от друга. Поэтому ссориться нам не выгодно. А то, что сегодня, как говорят, «обострилось», уже завтра может «смягчиться».
Конечно, есть нюансы. Да, сегодня министр иностранных дел России заявил, что на российский бизнес в Украине участились рейдерские наезды. Я не знаю, так ли это или нет, но то, что российского бизнеса в Украине очень много, — это однозначно. Крым — это почти стопроцентный российский капитал. По отдельным отраслям очень большое присутствие российских денег. А что творится в финансовой сфере!? Мощнейшие российские банки зашли на украинский рынок. Поэтому говорить, что вот поссоримся — и все обрушится, закроем границу и даже в сторону друг друга смотреть не будем, глупо.
— Есть такая теория, что существует определенная черта количества хозяйственных связей с партнером (другой страной), переступив которую, страна рискует потерять не только экономическую, но и политическую независимость... Вы только что назвали примеры очень большого присутствия российского капитала в Украине. Не рискуем ли мы переступить эту черту?
— Да, действительно, существует такое мнение, что 25% от какого-либо объема — это красная лампочка, которая должна сигнализировать о том, что переступать дальше нельзя. Поэтому как только партнеры оказываются на грани 25%, они задумываются: а стоит ли идти дальше, стоит ли сближаться.
Обратите внимание, что очень многие в бизнесе имеют двух партнеров. Существует такая поговорка, что бизнес — это хуже, чем брак. Если вы вступили с кем-то в бизнес, то, как минимум, вы будете делиться. Поэтому очень часто, чтобы не было потом разборок, кто-то предлагает: давай у меня будет большая часть, а у тебя — меньшая. В зависимости от того, кто что вкладывает. В каждом конкретном случае должна быть своя мерка. Вообще ранжир — это 25. Свыше — это зона перехода от оранжевого к красному.
— Так все же Украина перешла эту черту с Россией — «25%» — или нет?
— Официальные цифры, которые я видел по Украине, говорят, что да, и у нас точно выше 25% связей с Москвой.
Поэтому Украине сейчас не так просто сделать выбор в пользу Европы. Нам многое нужно ломать и делать это структурно. С Россией нам работать намного проще — как гнали продукцию на протяжении 70 лет, так и гоним. А попробуйте с ней войти в Европу.
— Но есть же предприятия, которые вошли и довольно неплохо себя чувствуют...
— Да. А есть заводы, например на Донбассе, которые продают строительные профили в Кубу, а не в Россию. А второй олигарх продает свои трубы в Россию, потому что в Европе его трубы не очень-то и нужны. Украина — это не страна объективных реалий, это страна, поделенная на «кому что нужно». Если одному олигарху нужно будет пожизненно продавать на Кубу или в Китай, а второму нужно будет продавать бесшовные трубы на газопроводы, которые пойдут через Москву на Туркмению, то это уже конкретные интересы конкретных людей, а не общества и страны.
