Не обязательно выпить все море, чтобы узнать,
что оно соленое на вкус.
Народная мудрость
Рассказывают, что в селе Серхив, когда места те «под Польшей» были, существовал такой обычай: поскольку никто не хотел быть сельским председателем, то проблему решали с помощью... тыквы. Ее привязывали к лошадиному хвосту, и гнали бедное животное от хаты до хаты. Около чьей та тыква разбивалась — тот хозяин и брался за кормило власти в селе до следующих «выборов».
История, как известно, повторяется: первый раз — как трагедия, а второй — как фарс. В декабре прошлого года в Серхове состоялся референдум, по итогам которого сельскому председателю Алексею Наумюку было высказано недоверие. А в марте этого года, на досрочных выборах, он вернул себе должность, набрав из пяти кандидатур больше всего голосов. Значит, и на этот раз «разбилась тыква» около Алеши (так называют в Серхове своего председателя).
«КРИВОЕ, СЛЕПОЕ... ЛИШЬ БЫ ИЗ ЧУЖОГО СЕЛА!»
Уже через несколько дней после выборов и еще задолго до сессии — она утверждала (или не утверждала) его полномочия — Алексей Иванович собирал по селу... по 3 гривни. Деньги должны были пойти на благородное дело благоустройства улицы с милозвучным названием Береза. Их, по разрешению председателя, не сдавали только владельцы коней и других транспортных средств, которые должны были доставлять песок и камень для ремонта. Невзирая на пылкие заверения, что «уже завтра торфобрикетный завод выделяет нам трактор», новый старый председатель собрал аж 12 гривен.
И эта дань, а еще больше мизерная ее сумма опять всколыхнули село, которое за время выборов поделилось даже не надвое, а напятеро — по количеству кандидатов на должность председателя.
— Но специфика нашего Серхова такова, что лучше выбирать слепого или хромого, лишь бы не со своего села! — констатирует один из кандидатов, землеустроитель Вячеслав Мосийчук. И сознается, что выдвигался только ради того, чтобы отобрать голоса у Наумюка.
Из пяти кандидатов (все — самовыдвиженцы!) аж трое этим сельским советом в свое время поруководили. Не последний человек в руководящей иерархии землеустроитель. Однако люди отдали предпочтение Наумюку, который за три года председательства не смог даже поремонтировать печь в сельсовете, и в ее ободранном, пошарпанном помещении так холодно, словно в морге.
— Хаос и мутная водичка кое-кому выгодны, — говорит Вячеслав и вспыхивает. — А чего удивляться, когда на сходке сельчан Наумюк бил себя в грудь, что добьется, чтобы пенсионеры (а это 70 процентов населения!) не выплачивали арендной платы за землю?! И люди верят... Не думают, что это просто Алешины фантазии, что, в конечном итоге, сельсовет должен зарабатывать деньги, и арендная плата за землю при отсутствии в Серхове любых предприятий — чуть ли не единственный путь для пополнения его бюджета.
«ЖИВУ, КАК КОНЬ НА ГРУШЕ!»
— Зато он добрый! Он и простому работяге на улице руку подаст! — рьяно бросилась в бой за своего председателя 70-летняя Ангелина Христофоровна Марчук, которая как раз зашла в сельсовет позвонить в райцентр по поводу пенсии.
— Он мой и муж, и сын! — и, заметив наше удивление, начала объяснять, что ни мужа, ни сына у нее не было, а Наумюк такой добрый, какими бы должны быть они...
Тетя Ангелина — колоритная и характерная представительница Наумюковского «электората». В селе ее называют «серховским прокурором». Чего стоит одна только история, как на шахтах Донбасса получила она травму и по вине начальства и медиков долго не получала никакой пенсии. Потом группу дали, потом снова отобрали... И на одной комиссии в районной больнице какой-то почтенный медицинский чин сказал Марчучке, что даст отрубить пальцы на своей правой руке, если она добьется группы снова. Ангелина Христофоровна взяла измором киевские министерства, но правды добилась.
— А тогда зашла к тому начальнику и говорю: давайте правую руку, буду рубить! Он и дар речи потерял. Только процедил, мол, какая неблагодарная женщина, — со свойственным ей юмором рассказывает Ангелина Христофоровна. Например, о себе она говорит, что живет, «как конь на груше»: коню же на дереве неудобно, так и ей в этой жизни тяжело.
— И что же такого хорошего сделал вам Наумюк?
— А никто мне ничего не сделал и с маковое зернышко! Это сельсоветовские на него взъелись... И на референдуме нас обманули: так вопросы написали, что люди не поняли и проголосовали против Наумюка. Ну, твоя Наташа (обращается к землеустроителю. — Авт. ) правильно разъясняла, а другие обманывали. Мне они чужие, но Алексей Иванович хорошее слово всегда скажет, — как отрезала тетя Ангелина.
— Можно подумать, что здесь на нее кто-то нападает! — с сердцем сказал Вячеслав, когда за «серховским прокурором» закрылись двери.
«А НЕПЬЮЩИХ ПРЕДСЕДАТЕЛЕЙ У НАС НЕ БЫЛО!»
Еще далеко было даже до обеденной поры, а новый старый серховский председатель встретил нас в своей хате в состоянии, как говорят россияне, «легкого подпития»... Это же нужно было попасть к нему не просто в день теплого Алексея (день ангела!), но еще и в день рождения... Сразу пошла команда жене накрывать на стол, а когда с трудом отделались от угощения, Наумюк выложил толстую папку. В ней было все: и законодательные документы о выборах с подчеркнутыми абзацами, и... расписки серховчан (Наумюк утверждает, что двухсот человек) о том, что не поняли на декабрьском референдуме сути вопроса и просят считать, что на самом деле голосовали не против Алексея Ивановича, а за него.
— Вопрос был так сформулирован, что даже моя Мария (кивает в сторону жены) проголосовала против...
Еще к Пасхе Алексей Иванович собирался благоустроить улицу Береза и расширить сельское кладбище:
— А после Пасхи еду в Киев к Жулинскому, чтобы дал деньги на ремонт клуба. Я же когда-то, будучи главным инженером колхоза в Боремле, построил сарай его маме!
— Говорят, что вы хотели перенести библиотеку и медпункт в помещение школы, а то здание отдать под бар?
— Так от того только выгода сельсовету! Не нужно было бы тратиться на отопление, и еще бы «капали» деньги за аренду... Я сельский председатель, без села ничего не решаю... Я же себе, образно говоря, руки отрубил: если бы сельчане дали согласие торфобрикетному заводу на промышленные разработки участка, на котором скот пасут, сельсовет бы имел ежегодно по 78 тысяч гривен. Теперь нужно людей убеждать, чтобы поверили, что завод выделит другую площадь под пастбище...
— А если сессия не утвердит вас председателем?
— Я буду председателем! И на перевыборы пошел потому, что «не люблю, когда мне лезут в душу, тем более, когда в нее плюют»...
— Вот то-то и оно: чужие всегда его обещаниям верят... — прокомментировала Наумюковские планы Евгения Павловна Гузар, бывший директор школы и также яркий представитель электората «против «Алеши». — Когда- то приехали из райгосадминистрации. Он тоже соловьем заливался — о ремонте клуба, ограждении около школы... И неужели сделает, допытывались? Не будет этого никогда! За три года и палец о палец не ударил. Да, очень вежливый с людьми: дядя, тетя... По имени и отчеству к пожилому человеку обращается, руку подаст... Будет в грудь себя бить, оправдываться, когда что не так. Умный человек, если бы не та беда... А то еще люди жену его жалеют: без него и картофель посадили в прошлом году, и навозу зятя моего дед дал, ведь своего у них нет. Дров не имеют, живя среди леса! Люди же привыкли, что в селе такой беспорядок, многих он устраивает.
Говоря о Наумюковой «беде», бывшая учительница, не последняя женщина в Серхове, имела в виду состояние, в котором и мы его застали. Притчей во языцех стало в селе событие, когда в позапрошлом году перед Новым годом приехало в Серхив сорок человек (районный совет проводил кустовой семинар), а хозяина села и нет...
— До Алеши председателями в Серхове были женщины, да еще и в пору общих дефицитов. Люди хотели его, потому что — мужчина, из чужого села... Меня предупреждали на его предыдущем месте работы, что у него проблемы со спиртным. Потом и сам увидел. Говорил с депутатами не один раз, с Алексеем Ивановичем. Никто же не собирается его только ругать. С людьми он умеет общаться! Зачитывал отчет: просто пропел, хотя потом и обнаружились расхождения в цифрах... А какой артист! Перед всем народом говорил: «Не клянись небом, ибо то престол Господний. Не клянись землей, ибо то его подножие. А скажи «да» и соблюди его. Я клянусь вам, что больше претензий у вас ко мне не будет!» Кто бы к нему имел претензии, если бы работал?! — таково мнение председателя Маневицкого районного совета Евгения Бубнюка.
— А трезвенника-председателя у нас и не было! — как весомый аргумент представители Наумюковского электората рассказывают удивительные истории, как и когда, кто из «сельсоветовских» потерял пьяным документы, кто — еще в детстве деньги крал и на учете был, а теперь — руководит... Алексей Иванович, мол, «рассобачился в лесу» — работа лесничего не только «хлебная», но и, так сказать, «пьяная»...
— Водку в Серхове и гонят, и продают. Если не через хату, то в трех — нет, а затем — три подряд...
— Во всяком случае, не ходил по хатам за себя агитировать, как кое-кто! Мы только при Алеше смогли и справки в сельсовете без уговоров получить, и комбикорм скоту начали выписывать. Талонов на дрова до него не видели. Учителям и «курортные» платили, а мы, тоже «чернобыльские», о таком и не слыхивали. Добрый он, если бы только своим умом жил. Он чужой, ему все одинаковые...
ПО ПРИНЦИПУ ОТЕЛЛО...
В декабре на референдуме почти все село проголосовало за недоверие председателю. И вопрос был сформулирован, как утверждает Евгений Бубнюк, согласно требованиям законодательства. На мартовских перевыборах Наумюк «взял» почти сотню голосов (в Серхове почти 400 избирателей, голосовало 306). Но считает, что это не окончательный результат, потому что немало его сторонников просто вычеркивали других кандидатов вместо того, чтобы поставить «галочку» против его фамилии. И такие бюллетени считают недействительными.
— А вы напишите о нашем несовершенном законодательстве! — посоветовали мне в Маневичах. — Почему снова имеет право баллотироваться лицо, которому уже высказывали недоверие? Почему считаются справедливыми выборы, на которых за Наумюка проголосовала только четверть села?
Беда в том, что в Серхове нет собственного лидера. Ни один из пяти кандидатов не наберет больше голосов, чем набрал, ведь в селе, повязанном семейными и кумовскими узами, каждый голосовал за «своего»... И поэтому вероятным является «вариант Отело». Он, как известно, убил любимую Дездемону со словами: «Так не доставайся же ты никому!» Если новый старый председатель не использует свой последний шанс и останется без последних сторонников, может случиться так, что больше подобных выборов не будет. В ходе административной реформы маломощный Серховский сельсовет может быть просто ликвидирован, а село присоединено к соседнему Галузиевскому сельсовету, одному из лучших и наиболее богатых в Маневицком районе. Местная власть, в отличие от Серхова, сполна использовала возможности для развития, которые предоставляет соседство торфобрикетного завода.
И тогда история опять повторится, и опять в виде фарса: «тыква», которая в этом году «оборвалась» около Алеши и подарила ему должность, может превратиться в тот овощ, который девушки подносят незадачливому жениху, не желая идти за него замуж.
