Глава Днипровского городского объединения Всеукраинского общества «Просвіта» Егор Гуськов свободно владеет английским языком. Десять лет он жил и учился в Великобритании и только недавно вернулся в родной город. Как это ни странно, именно за рубежом молодой парень начал осознавать себя украинцем и изучать родной язык. Толчком к этому, как он рассказывает, стали события на Майдане. По возвращении в Днипро Егор вместе со своими единомышленниками пытается возродить украинский язык и культурную жизнь. «Раньше я жил в Днипре и думал, что это нормально, когда все общаются по-русски. Но это неслучайно так произошло. Была такая политика — привести к тому, чтобы 99 процентов украинцев Днипра русифицировались», — говорит он. О проблемах возрождения украинского языка и своем опыте Егор рассказывает в беседе с корреспондентом «Дня».
«В БРИТАНИИ ЕСТЬ ОБЕСПЕЧЕННАЯ ЖИЗНЬ, НО В УКРАИНЕ БОЛЬШЕ ИНТЕРЕСНЫХ ДЕЛ»
— Егор, для начала расскажите о себе. Как вы пришли к украинскому языку?
— Я родился в Днипре в 1988 году. Закончил школу №67 с русским языком преподавания. Мой отец — россиянин по происхождению, хотя тоже родился в Днипре. Мать — украинка. Воспитывали меня в детстве как россиянина — сказки, басни Крылова и все такое. В начале своей жизни я имел мало «сигналов», что Днипро — это часть Украины и что украинский народ имеет свою особую культуру. После школы я поступил на радиофизический факультет ДНУ, но вскоре мой отец, который на то время уже проживал за рубежом, сделал мне резидентскую визу в Великобританию. Там я начал учебу в техническом колледже, поскольку нужно было три года прожить в стране, чтобы иметь право на помощь от государства при получении высшего образования. Поэтому я проучился два года в колледже по специальности «компьютерные сети и программирование» и только потом поступил в Манчестерский университет. После окончания бакалаврата мне предложили остаться там на аспирантуру, и я начал получать степень доктора философии. Диссертация у меня посвящена логике и сложности вычисления алгоритмов. Только в 2016 году я вернулся в Днипро, где дописывал диссертацию. На британское гражданство я документы не подавал, поскольку резидентская виза позволяет приезжать в Британию когда угодно.
Вернуться в Украину меня заставило, по-видимому, то, что здесь я видел больше возможностей для своего развития. Да, в Британии есть обеспеченная жизнь, но в Украине больше интересных дел. Во-первых, меня очень взволновали события, связанные с Майданом, хотя и до того я раз в году посещал Украину. Здесь мне очень нравилось — я просто отдыхал душой, когда возвращался в Днипро, чтобы провести время с друзьями. Когда начался Майдан, сначала я ездил из Манчестера в Лондон на митинги, которые проводила украинская диаспора под зданием украинского консульства.
Потом мы с сестрой на три дня поехали в Киев в первую неделю протестов. На Майдан я приехал не для того, чтобы выгнать Азарова или Януковича, а потому, что возмутился тем, как Россия пытается повлиять на Украину. Майдан показал, что украинцы не хотят идти в «Таежный союз», потому что мы тогда осознали, куда нас тянут. Потом я еще возвращался на протесты в Украину, следил за новостями. Тогда я впервые увидел, что наша украинская элита в Киеве наполовину состоит из людей, которые свободно общаются на украинском как основном. Это было для меня толчком изучать украинский язык. То, что я проживал в Британии, напротив, помогло перейти с русского на украинский. Потому что на меня не давила информационная и культурная российская среда. Я читал материалы в интернете исключительно на украинском языке, привозил себе из Украины книги. Возвращаясь в Великобританию через Киев, зашел во Владимирский собор, где купил Библию в переводе патриарха Филарета. Это и была моя первая книга на украинском языке. Потом читал современную литературу — Жадана, Андруховича. И когда я вернулся в Днипро в 2016 году, то уже был «заряженным» человеком, полностью перешел на украинский, и по-русски ни с кем не общался. Более того, начал требовать от людей, которые работают в сфере услуг, чтобы они разговаривали со мной на украинском языке. Я осознал огромную пропасть между тем, что должно быть в Украине, и тем, что есть. По-нормальному, все украинцы дома или на работе должны общаться по-украински, а все граждане Украины других национальностей должны использовать государственный язык в публичной жизни.
Еще в 2015 году я прочитал книгу Ивана Дзюбы «Интернационализм или русификация?» Помню, как на меня это буквально физически подействовало — читаю страницу, а затем полчаса сижу и думаю: почему только сейчас я это осознаю и какая это большая трагедия, несправедливость, что так оно произошло. Тогда я начал переосмысливать свою жизнь — раньше я жил в Днипре и считал, что это нормально, когда все вокруг общаются по-русски. Но, оказывается, была такая политика, чтобы привести к тому, чтобы 99 процентов украинцев Днипра русифицировались. Большинство украинцев до сих пор имеют москвоцентрическую оптику, смотрят на мир через призму Москвы. Для них интересны российские писатели, а наша классика вроде бы и есть, но хочется читать «модное» — Пелевина или Сорокина. Также они, почему-то, следят за политической жизнью России.
ФОТО ИЗ АРХИВА ЕГОРА ГУСЬКОВА
«У МЕНЯ ПОСТОЯННО БЫЛО ЧУВСТВО СЧАСТЬЯ, КОГДА Я ВОЗВРАЩАЛСЯ В ДНИПРО»
— В Украине все молодые люди мечтают поехать за границу, получить западное образование и жить там. Ваша история совсем иная — вы получили образование, вернулись в Украину и говорите, что вам здесь интересно жить.
— Во-первых, мне кажется ошибочным представление о том, что быт там лучше устроен, чем у нас. Во многих случаях это преувеличение. Конечно, если сравнивать, как живет житель Кембриджа — маленького, развитого и чрезвычайно престижного города, с тем, как живут в Синельниково или Новомосковске, то это несоизмеримые реалии. Но для многих людей в Великобритании средняя зарплата — это условная величина. Там очень высокое прогрессивное налогообложение — ты можешь получать 1,5 тыс. фунтов в месяц, если ты работаешь официантом, и 3 тыс., если работаешь специалистом, но по факту получаешь на руки приблизительно одинаково. То есть благодаря налогообложению, там нет такой разницы в доходах, как у нас — все становятся средним классом. Я получал ежемесячно стипендию 1100 фунтов, или 14 тыс. фунтов в год. Мог себе позволить иметь нормальную квартиру, ходить в кафе и пабы, посещать концерты и путешествовать, но в то же время я не видел, куда расти. Кстати, там нет такого, как у нас, желания окружать себя роскошью. В Лондоне или Кембридже стоят замечательные особняки, но рядом — обычные машины. И никакой роскоши, она там выглядит неуместной. Люди там, может, и богатые, но это никак не отражается внешне.
В Днипре даже с меньшими доходами я тоже могу себе позволить жить, как хочу, посещать рестораны, покупать книги. То есть я не чувствую, что я попал в какой-то ад, где потерял все условия существования, которые имел в Британии. Напротив, мне Днипро нравится намного больше, чем Манчестер. Там очень мало красоты в архитектуре, город грязный, есть районы какие-то непонятные. Лондон, конечно, — это очень большой, зеленый и красивый город, но в Великобритании далеко не все города такие, где хотелось бы провести свою жизнь. У меня постоянно было чувство счастья, когда я возвращался в Днипро, и здесь я чувствую себя лучше. Да, англичане — доброжелательные и вежливые люди, но в Манчестере их не так уж и много. По крайней мере в университете меня окружали иностранцы — греки, литовцы, казахи, румыны, арабы, пакистанцы, китайцы. Все они имели одинаковые стандарты общения, потому что любой человек, который приехал в Великобританию, очень быстро принимает общие правила поведения и не привозит недостатки своей культуры с собой. Но к соотечественникам в Днипре у меня есть какая-то лояльность, привязанность. И то, что я наблюдаю, только подтверждает, что мой выбор был правильным. Два последних года были чрезвычайно интересными и богатыми впечатлениями для меня. Днипро — мой родной город, и здесь на меня влияют даже запахи. Когда я возвращался из чистого Кембриджа, этот запах сладкого, плотного, такого густого воздуха делал меня счастливым. Это, наверное, потому, что я здесь родился. И планировка города мне нравится, ландшафт, где все держится вместе.
Украина очень богата деталями, она разнообразна. В Великобритании все очень упрощено — как нарисовал архитектор, так оно и есть. В Лондоне каждый сантиметр продуман, и он должен быть использован должным образом, потому что не много места. А в Украине на улице нас постоянно окружает множество мелочей. Мы даже не осознаем, что от этого у нас формируется особый образ мышления. В нашей стране много того, что невозможно осознать с помощью только западного рационализма. Я не сторонник эзотерических теорий, но чтобы постичь Украину, нужен не только ум, но и, наверное, сердце, как об этом поется в наших песнях.
«В КОНЦЕ КОНЦОВ Я ОСОЗНАЛ, ЧТО НАДО НАЧИНАТЬ ЧТО-ТО ДЕЛАТЬ»
— Что привело вас в «Просвіту»?
— Когда я вернулся в Днипро, меня начало возмущать, что я не могу получать информацию и услуги на государственном языке в своей собственной стране. Решил как-то изменить ситуацию, по крайней мере для себя. Начал писать об этом в социальные сети. Мне понравилась возможность выражать свои мысли и проводить таким образом агитационную работу. Я пытался распространять информацию, и этот опыт стал успешным. Если осенью 2016 года у меня было 100—200 друзей в «Фейсбуке», то через полгода было уже 2 тысячи. Появилась потребность писать качественные статьи об украинском языке, которые люди читали бы и которые были бы популярными. Я помню, как сделал видео после пресс-конференции киевских актеров, которые призывали подписать закон о квотах на радио. Это видео получило более 120 тысяч просмотров и более двух с половиной тысяч распространений. И таких видео у меня уже несколько. Я просматривал сюжеты на телеканалах, выделял фрагменты, которые бы освещали мнение того или иного ведущего деятеля о языке, и публиковал это в сети.
Впоследствии через активность в «Фейсбуке» я познакомился с Игорем Лещишиным, который тоже живет в Днипре. Он и пригласил встретиться в «Просвите». Я и не догадывался о существовании такой организации в нашем городе, даже в голову не приходило. Игорь познакомил меня с главой областной организации «Просвіти» Сергеем Николаевичем Довгалем, и в конце концов я осознал, что нужно начинать что-то делать. За это время я успел встретиться со многими единомышленниками. Они тоже были не довольны положением вещей с украинским языком. Поскольку мы не хотели обсуждать проблему с распространением украинского языка только в «Фейсбуке», то провели несколько встреч в кафе Днипра. Весной 2017 года я начал в здании «Просвіти» еженедельные открытые встречи, на которых украинцы города могли бы встретиться друг с другом, обсудить какие-то неотложные вопросы. Я чувствовал, что есть потребность в формировании сплоченного сообщества сознательных людей. Когда все друг друга знают, начинают возникать инициативы, и несколько таких инициатив мы смогли реализовать. Так мы пришли к выводу, что нам нужно сделать в «Просвіті» ремонт. Ведь здание, в котором проходили наши встречи, выглядело непрезентабельно. Тогда же встал вопрос, чтобы я возглавил городскую «Просвіту», хотя, честно говоря, я еще не осознавал окончательно, зачем это мне нужно. Лишь впоследствии я начал читать об истории этой организации, узнавать о людях, которые работали в ней до меня. Я понял, что это своеобразная традиция и хорошо быть ее частью, что ее нужно сохранить как явление само по себе. К тому же мы подумали, что благодаря «Просвіті» мы можем проводить какие-то мероприятия в интересах развития украинского языка. Сначала я решил сделать ремонт за свои средства, но в конце концов понял, что моих денег хватит только на восстановление стен и потолка. Поэтому я опубликовал заметку в «Фейсбуке» о том, что я вкладываю в это дело свои 10 тысяч гривен, и, мол, если желаете помочь, то мне не хватает только на линолеум и плинтуса. Следовательно, пожалуйста, посылайте деньги. А уже через полчаса из банка начали поступать SMS-ки о перечислении. Это было так неожиданно, и в результате через две недели набрасали нам 14 тысяч гривен. Двенадцать тысяч я сам вложил, и за эти деньги мы начали ремонт — сделали стены и потолок. Потом я купил линолеум, плинтуса, освещение. Сестра из Барселоны прислала деньги на флип-чат — такую доску, на которой можно писать. На стол нам прислала 150 долларов женщина из Израиля, на стулья 300 долларов женщина из США. Кстати, у нас есть баланс, где мы это все рассчитываем. Деньги на ремонт подбросили нам и колядовщики, которые пришли отогреваться в «Просвіту» в это Рождество. Они пили чай и вместе пели песни. Об этом я снял видео и разместил в «Фейсбуке». И вот человек пишет из-за рубежа: «Ой, как красиво! Давайте, я вам вышлю 100 долларов через Moneygram. Таким образом «виртуально наколядовали», хоть я и не просил. То есть деньги начали приходить, и это было очень неожиданно — так быстро и столько людей отозвались и помогли мне сделать это. Отозвалась даже и выслала деньги Богдана Пивненко — одна из лучших скрипачек в Украине.
Оказывается, можно много сделать, если есть доверие и люди опираются на такие общие ценности, как украинский язык. Хотя, конечно, не все так просто. Когда-то в Германии я услышал такую фразу: «Чем больше люди говорят, тем больше движутся к ссоре, а чем больше делают, тем больше движутся к объединению». Поэтому если ты хочешь сплотить людей, ты не должен собирать их и спрашивать: «а что ты думаешь, а ты, а ты?» Ты должен сказать: «Мы делаем это и это, ты делаешь то, а ты — то». И мы именно так и делали.
— А как местная власть относится к вам?
— «Просвіта» — это организация, которая имеет свою историю, а люди, которые прилагали усилия к ее созданию, предыдущее поколение условно говоря, оставили не только свои достижения, но и свои проблемы. Бывший глава умер, и десять лет помещение не функционировало. Между тем часть наших комнат занял департамент гуманитарной политики горрады. Этот дом находится в коммунальной собственности, и в свое время помещение в нем нам предоставили в долгосрочную бесплатную аренду. Сейчас идет процесс выяснения отношений с городской властью, которая в целом относится к нам нормально. Мы хотим вернуть контроль над всем зданием, на которое у нас существует договор об аренде. Мне хотелось бы также повысить качество нашего пространства, так как в целом здание не в наилучшем состоянии.
«ЗА 86 ДНЕЙ ПОСЛЕ РЕМОНТА ПОМЕЩЕНИЯ МЫ ПРОВЕЛИ 43 МЕРОПРИЯТИЯ»
— Чем вы занимаетесь сейчас?
— В начале этого года мы подсчитали, что за 86 дней после ремонта помещения мы провели 43 мероприятия. И такой темп мы хотим держать и в дальнейшем. Сейчас у нас регулярно проходят еженедельные лекции по истории. Мы приглашаем историков из Днипра, но приезжают и из других городов. Например, из Запорожья сотрудник музея Хортицы Олег Власов нам рассказывал об истории днепровских порогов. Не так давно наш краевед Николай Чабан читал лекцию о деятелях Сичеславской «Просвіти» начала прошлого века. Было очень приятно, что он пригласил посетить лекцию потомков тех выдающихся людей. Это было просто удивительно — одно, когда ты видишь фотографии бывших деятелей, а здесь сидит живой человек со своими воспоминаниями о них. «Просвіта» в нашем городе была очень мощной еще до революции, и нам есть чем гордиться. То, что внуки этих людей пришли к нам, значит, что традиция живет.
Сейчас у нас начался цикл лекций по истории Руси, которые читает Геннадий Виноградов, ученый, который много лет преподавал в Днипровском национальном университете. Организацией лекций по истории Украины в Сичеславской «Просвіті» занимается Виктор Екшов, который ранее работал в доме-музее Дмитрия Яворницкого. Сейчас он проводит экскурсии по нашему городу на украинском языке. Это очень важно — рассказывать историю Днипра по-украински. Это сигнал для всех, когда приходит куда-то группа людей, которые общаются по-украински и разговаривают о том, что здесь было раньше. Это значит, что пришли хозяева осматривать землю, которая нам принадлежат. Кроме того, у нас начали проводить занятия по психологии на украинском языке. На них приходят уже другие люди, это разные аудитории. Они хотят получить услуги психолога, но важно то, что рабочий язык украинский, и постепенно люди, которые пришли с улицы, начинают разговаривать на родном языке. Кроме того, на позапрошлой неделе у нас начались бесплатные курсы украинского языка. Проводили также в «Просвіті» недавно показы украинской традиционной одежды. Это вызвало большой интерес у жителей города, собралось много людей. Тогда это был рекорд по посещаемости наших мероприятий. А недавно мы своими силами провели общественное обсуждение инициативы переименовывания Днепропетровской области на Сичеславскую. Во время этого обсуждения мы узнали, что это название было предложено Дмитрием Яворницким еще в 1917 году и существовало целый век.
«У НАС ПОНЕМНОГУ РАЗВИВАЕТСЯ НАЦИОНАЛЬНОЕ МЫШЛЕНИЕ»
— Какие у вас интересные задумки на будущее?
— Есть смысл сначала закончить ремонт нашего помещения, чтобы было где уютно людям собираться. Потом мы хотим восстановить организации по районам города — уже есть предложение восстановить знаменитую Мануйловскую «Просвіту», которая сто лет назад существовала на левобережье Днепра. Будем находить гранты, чтобы финансирование нашей работы не было спонтанным и мы могли системно работать. Для этого нужно принимать участие в конкурсах и программах. И, конечно, нужно думать о расширении нашей деятельности на территории области. Ведь чем ближе к селу, тем больше украинского языка и есть потребность в культурных инициативах. В конце концов, нужно возродить работу организаций «Просвіти» в Кривом Роге, Каменском и других городах.
— Есть ли мотивация у современной молодежи к изучению украинского языка?
— У нас понемногу развивается национальное мышление и понимание того, что базовой единицей человечества являются нации мира. Когда ты понимаешь это, то приходишь к осознанию украинского языка как естественного. Потому что признаком принадлежности к нации является пользование национальным языком. Люди переходят на украинский, если они поддерживают идею национального государства, чтобы утвердить статус национального языка во всех областях общественной жизни.
Но думаю, что к украинскому языку люди могут идти различными путями. Даже если человек очень далек от мышления национальными категориями и интересуется лишь бытом, он может перейти на украинский язык, когда увидит, что этот язык приобретает популярность и становится престижным. Люди захотят стать частью этого явления, для них это будет привлекательно, и тогда они будут читать книги, у них будут любимые писатели и музыканты, которые пользуются украинским языком. Уже есть такие примеры среди молодых активных людей, и это нас вдохновляет.
В то же время я слышу в магазине или в школе, как родители и дети общаются на русском, даже ругательствами. Они, в сущности, являются маленькими россиянами, хотя родились и воспитываются в Украине. В нашем городе не только «Просвіта» является площадкой, где можно услышать украинский язык. Есть книжные магазины, есть Музей украинской живописи, есть Кси Пространство, где проходят мероприятия на украинском языке. Для многих молодых людей сфера употребления русского уже немного меньше, чем для людей старшего поколения. Но есть и те, кто даже под давлением не перейдет на украинский. Но перемены все же идут. Если сравнить с периодом Януковича, то активность сознательных украинцев выросла. Теперь нас никто не хватает, как когда-то диссидентов, у нас руки свободны, и это очень хорошо. К тому же у нас сейчас есть свое государство, а потому — у нас есть шанс.
