Мой собеседник — заведующий приемно-диагностическим отделением Днепропетровской областной больницы им. Мечникова Петр ДАВЫДЕНКО. Он самый молодой из руководителей известного всей Украине лечебного учреждения — ему нет еще и тридцати. Про себя рассказывает, что вырос в Днепропетровске. После окончания медицинской академии поступил в интернатуру на базе больницы им. Мечникова. И хотя работать начал в другой больнице — вскоре вернулся сюда в качестве ургентного врача-травматолога. После трех лет работы ему предложили должность заведующего отделением, куда привозят не только обычных пациентов, но и раненных бойцов из зоны военных действий. Петр Игоревич признается — работа тяжелая, но профессия врача — его осознанный выбор. Он — медицинский работник в четвертом поколении. «Насчет выбора профессии сомнений у меня не было, у родителей были. Потому что они сами врачи и не советовали, отговаривали. Ведь в нашем государстве с этой профессией жизнь сложная. Она выматывает, забирает много сил и энергии», — говорит он. Несмотря на это, врачи-мечниковцы, по его словам, всегда стараются выполнить работу на «отлично».
«ВЫ ЛУЧШИЕ, ПОЭТОМУ ЕДЕМ К ВАМ»
— Когда я пришел на эту должность, то сначала, честно говоря, слабо понимал, что мне нужно делать, — рассказывает Петр Игоревич о сути своей работы заведующего приемно-диагностическим отделением. — Но адаптировался буквально за несколько месяцев. Сюда поступают ургентные пациенты, нуждающиеся в неотложной помощи. Штат приемного отделения — это около 90 сотрудников. Семь дежурных врачей. Еще 7 врачей в УЗИ-кабинете, младший медперсонал и медсестры. Кроме того, под моим заведованием диагностическое отделение — это блок на 8 коек, где занимаются пациентами, которым не могут поставить диагноз. Случается, что привозят к нам сложных пациентов из районов области, которых уже лечили долгое время, но диагноз до сих пор не поставлен. Как ни странно, но такое бывает. Как у нас говорят, медицина находится на втором месте после философии. Каждое заболевание протекает своеобразно и не всегда все идет по плану, четко, как мы думаем. Моя специальность — травматология, в которой, казалось бы, все ясно и понятно, но и там есть свои подводные камни. Я уже не говорю о сложных в диагностике и лечении терапевтических заболеваниях. Часто сами пациенты пытаются выяснить свой диагноз, и заканчивается это психосоматикой. Бывают и тяжелые гематологические заболевания, которые тоже не могут определить, пока не сделают определенные анализы с маркерами. Все это требует времени, чтобы правильно поставить диагноз.
— Много к вам людей поступает?
— За сутки примерно от 35 до 80 человек. Обычно в конце рабочей недели поток значительно увеличивается. Так как в пятницу начинают свозить к нам тяжелых пациентов из районных больниц, где боятся оставлять их на выходные. В понедельник тоже идет наплыв людей. Среди них есть тяжелые больные, которые не могут перемещаться. Мы их берем сюда в приемное отделение. Бывает, что по настоянию родственников могут привести и из другой области, если они считают, что мы лучше лечим. Случается, что привозят без предупреждения. Даже таких больных, которых приходится сразу госпитализировать в реанимационное отделение.
ФОТО ИЗ АРХИВА ПЕТРА ДАВЫДЕНКО
— Это означает, что больница им. Мечникова пользуется большим авторитетом?
— В последнее время многие так часто считают. Начинаешь с пациентами общаться, а они говорят — вы лучшие, поэтому едем к вам. И приезжают. Я вам скажу, что поработав и побывав в других больницах, могу сравнивать. Лечебных учреждений такого уровня, как у нас, действительно, нет. Во-первых, уникальной является структура нашего приемного отделения. Его серьезно переформатировали после трагедии десятилетней давности на Мандрыковской. Тогда поступило множество пострадавших от взрыва газа, которым нужно было срочно оказывать помощь. Сейчас мы подготовлены гораздо лучше к таким ситуациям. Начиная от регистратуры, куда поступают пациенты. У нас три смотровых кабинки, есть реанимационный зал, манипуляционная, где забирают анализы, травмпункт и три операционных, не считая изолятора и прочего. В приемном покое постоянно присутствуют врачи-травматологи, нейрохирурги и хирурги. Это те, кто всегда здесь. Все остальные — это консультанты из отделений. В основном консультируют заведующие отделениями — если нужно кардиолога, вызываем, гастроэнтеролога и т.д. Вот так построена работа.
«ЗА ПЕРИОД АТО У НАС НА ЛЕЧЕНИИ ПОБЫВАЛО ДВЕ С ПОЛОВИНОЙ ТЫСЯЧИ БОЙЦОВ»
— Работа в приемном покое трудная вообще?
— Иногда пациенты, наслушавшись всякого в других лечебных учреждениях, с порога звонят в облздрав, хотя мы его еще его не осматривали. Вообще, мы никому никогда не отказываем в помощи. Даже если пациент территориально не наш, мы проводим осмотр, делаем исследование и, если он стабильный, то исходя из инструкции перенаправляем в другое лечебное учреждение. Сложность работы, наверное, такая, как в каждой больнице, но работают все на совесть, начиная с младшего персонала. Санитарочки у нас работают просто, как пчелки — такой чистоты я не видел ни в одной больнице и лечебном учреждении. Точно так же у хирургов — бывает, что они и всю ночь работают в операционной. К травматологам поступают люди, пострадавшие в ДТП. Тяжелая работа у нейрохирургов, так как они территориально единственные, кто оказывают ургентную помощь. Если где-то компьютерный томограф сломается или становится на профилактику — к нам также везут пациентов, чье состояние требует срочного исследования.
— Для того, чтобы поставить правильный диагноз, необходимо современное оборудование. Как с этим в больнице им. Мечникова?
— Мне приходилось бывать за границей. Могу сказать, что наша больница находится примерно на европейском уровне оказания помощи. На прошлой неделе у нас поставили новейший цифровой рентген-аппарат. Он отлично работает. Не так давно, в прошлом году, поставили суперклассный компьютерный томограф. На нем можно не только посмотреть срезы костей, но и структурировать органы в 3D формате. С помощью контрастных веществ можно оценить состояние сосудов, обнаружить новообразования. Когда я только начинал работать заведующим отделением, у нас постоянно ломался УЗИ-аппарат для ургентной помощи — мы его ремонтировали ежедневно. И спасибо волонтерам, которые помогли, нашли спонсора и подарили новый аппарат, тоже очень хорошего качества. Вот так потихоньку наше оборудование обновляется. Думаю, в этом, однозначно, есть заслуга нашего главврача Сергея Анатольевича Рыженко. Свою роль сыграли и последние события в нашей стране — в больницу им. Мечникова поступает много раненых из Донбасса. За период АТО у нас на лечении побывало две с половиной тысячи бойцов. Нам активно помогали волонтеры и международный фонд Красного Креста, за что им большое спасибо. На сегодняшний день мы обеспечены всем необходимым. У нас есть штаб волонтеров, которые принимают заявки от медсестер. Главврач ежедневно интересуется. По пятницам мы даем отчеты по медикаментам, на выходные и к праздникам всегда готовимся, создаем резерв. Потому что может случиться все, что угодно. Нужно, чтобы врачи могли приехать, сменить коллегу. Чтобы под рукой было все необходимое, и приемный покой продолжал работать, как часы, без всяких остановок.
«САМЫЕ ТЯЖЕЛЫЕ ПАЦИЕНТЫ С ТРАВМАМИ ОТ ВСЕХ ЭТИХ РАСТЯЖЕК, ФУГАСОВ, МИН»
— Днепропетровская область из-за войны в Донбассе стала практически прифронтовой. Много раненных к вам привозят?
— Я начал работать в период, когда случились события под Иловайском. Тогда до 80 раненых за один день поступало в больницу, где я тогда работал, как врач-травматолог. Но замечу, что у нас людей иногда привозят и после ДТП с травмами не меньшими, чем от мин и снарядов. Первые раненные с пулевыми ранениями начали поступать еще в мае 2014 года, когда я, будучи интерном, оставался помогать моему руководителю Олегу Владимировичу Топке. Он охотник, и все раненые охотники обращались к нему. Так сложилось, что все стреляные раны он всегда лечил, там своя специфика. Однако большинство врачей вообще их никогда не видели. Поэтому к нам иногда привозили раненых с зашитыми ранами, а огнестрельные раны категорически зашивать нельзя. Их, наоборот, надо рассекать, открывать и активно промывать. Потому что когда пуля или осколок попадают в мягкие ткани, они создают контузию окружающих тканей. Входное отверстие может быть небольшим — с сантиметр, а зона контузии до 20—30 см вокруг. Полностью мертвые ткани от удара пули или осколка. Все это нужно извлекать вовремя и ничего не зашивать. Мы этому всему научились постепенно. Но самые тяжелые пациенты поступают с минно-взрывными травмами — от всех этих растяжек, фугасов, мин. Практически каждый из них с черепно-мозговой травмой, конечности повреждены или оторваны. Это серьезные проблемы и лечение — это «долгоиграющий процесс». Такого пациента нельзя вылечить за одну неделю, это длится месяцами. Наши пациенты лежат в разных отделениях, мы их пролечиваем, а потом их забирают в военные госпитали — увозят в Одессу, Львов, Киев.
На мой взгляд, сегодня сложилась такая ситуация, когда уже не может существовать бесплатная медицина, но и лечебные учреждения не смогут финансово «потянуть», например, коммунальные услуги. В то же время, люди у нас не настроены платить, потому что всю жизнь лечились бесплатно. Мне сказали, что вскрыть фурункул — стоит 9 тысяч. Это кому будет по карману? К тому же, у государственных лечебных учреждений есть конкуренты — частные клиники. Мое мнение, что в подобных условиях если и выживут, то только такие лечебные учреждения, как областная больница им. Мечникова. Потому что есть поток пациентов, потому что как-то обновляется оборудование. И если выбирать, то люди еще подумают. Потому что здесь специалисты хорошие.
— То есть вы буквально возвращаете их с того света?
— Так, наверное, нельзя сказать, но делаем все, что возможно. Стараемся выполнить свою работу на «отлично». Каждый из нас работает на совесть. Никогда не бывает, чтобы профилонили, не сделали чего-то. Могу отметить, что всех пациентов мы одинаково лечим. Как раненных с передовой, так и пациентов, которых с улицы привозят с травмами — стопроцентно оказываем помощь. При этом случается всякое — недавно был раненый, у которого в кармане оказалась боевая граната. Вызывали полицию и разные службы, чтобы ее обезвредить. Сейчас, слава Богу, раненых не так много. Правда, был период нынешней зимой, когда человек пять привезли пострадавших от пуль снайпера. Все ранения были тяжелые.
«ЕСЛИ БЫ У МЕНЯ НЕ БЫЛО СЕМЬИ, ТО И Я УЕХАЛ БЫ ЗА ГРАНИЦУ»
— У врачей нелегкая работа. Как оплачивается ваш труд?
— Раньше, когда был ургентным травматологом, дежурил три-четыре раза в неделю. В основном, это были ночные дежурства, на выходных, целые сутки. Мне так было удобней, потому что можно было видеться с семьей, решить какие-то домашние проблемы. Сейчас я работаю ежедневно. У меня первая оперативка в 7.45 у главврача, потом вторая — на приемном покое, и третья — на кафедре травматологии. Каждый день с восьми до пяти вечера — я здесь. А если какие-то важные гости, то могу оказаться с пяти утра. Или массовые поступления пациентов — могу задержаться. Все зависит от количества пациентов. Кроме того, дежурю каждую среду, как травматолог. Ночью. Выходные пытаюсь оставить выходными, чтобы восстановиться как-то. Работа тяжелая, наверное, прежде всего в психо-эмоциональном плане. Бывает, что пациенты чем-то недовольны, надо их успокоить и оказать помощь. Сейчас всем тяжело, ну и, конечно зарплаты никого не радуют. Они примерно одинаковые у медсестры, санитарки и у обычного врача. Мой должностной оклад как заведующего отделением составляет 4 334 гривны. Есть еще полставки травматолога — это мои ночные дежурства. Ориентировочно где-то тысяч шесть выходит, но у нас тут на приемном покое, благодаря администрации, есть надбавка за интенсивный труд. С вычетом налогов — тысяч семь, и если премию выдали то — до десяти. У рядовых врачей, конечно, меньше и это зависит от категории. У санитарки — 3300 и плюс 50 процентов за интенсивный труд — 4,5, но с учетом налогов меньше 4 тысяч получается. И у медсестры, наверное, так же.
— Недавно услышал в районной поликлинике, что специалисты катастрофически увольняются и уезжают работать за границей...
— Если бы у меня не было семьи, то и я уехал бы за границу. Потому что на сегодняшний день это невозможно — так жить. Когда я стал заведующим, так сложилось, что чуть ли не с первого дня уволилась дежурный врач — рентгенолог. Она сказала, что такой интенсивности выдержать не может. Врач УЗИ тоже ушла — ей все надоело, и она перешла в частную структуру. Хотя мы и без того имели недостаток врачей. Возникла ситуация, когда те, кто остались — перерабатывали. Потом ушли медсестры — две в декрет и две уехали работать в Польшу. И мы остались без четырех медсестер здесь, на приемном покое. Было очень непросто работать. Сейчас к нам пришли молодые медсестры и врачи — пока справляемся с графиком, но тенденция наблюдается. Люди, которых ничто не держит, у которых нет жилья, а купить просто нереально, уезжают. Я думаю, что это вполне логично. Кто-то из знакомых уехал, и вот уже потянулась цепочка. Одна медсестра поехала в Польшу тестировать прибор и за это получила около 2 тысяч евро в месяц. Или ты тут бегаешь с утра до вечера, забираешь кровь, занимаешься раненными, общаешься с пациентами и получаешь всего 3200 — немногим больше, чем 100 евро. Поэтому, наверное, все-таки лучше за границу поехать, хотя бы на квартиру заработать. Хотя, если честно — лично я не хотел бы покидать родину, где родился и вырос. Но когда ты стараешься что-то делать, а это не дает отдачи, когда ежедневно думаешь, как заплатить за тренировки детей, заправить машину, оплатить коммунальные услуги, то понимаешь, что ты просто заложник ситуации и мало что зависит от твоих стараний.
«НАШИ БОЛЬНИЦЫ НЕ ПОТЯНУТ МАТЕРИАЛЬНО СВОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ»
— Исправит ли положение в медицине реформа, о которой сейчас так много говорят?
— На мой взгляд, сегодня сложилась такая ситуация, когда уже не может существовать бесплатная медицина, но и лечебные учреждения не смогут финансово «потянуть», например, коммунальные услуги. В то же время, люди у нас не настроены платить, потому что всю жизнь лечились бесплатно. Мне сказали, что вскрыть фурункул — стоит 9 тысяч. Это кому будет по карману? К тому же, у государственных лечебных учреждений есть конкуренты — частные клиники. Мое мнение, что в подобных условиях если и выживут, то только такие лечебные учреждения, как областная больница им. Мечникова. Потому что есть поток пациентов, потому что как-то обновляется оборудование. И если выбирать, то люди еще подумают. Потому что здесь специалисты хорошие. Хотя в частных клиниках работают тоже врачи, которые числятся где-то в государственных учреждениях. Мне кажется, что просто не выживет государственная медицина и обычные больницы. Что дальше произойдет? Просто наступит момент, когда эти больницы не смогут себя содержать и оплачивать коммунальные услуги, рентабельности не будет. Вот совсем недавно приняли в Верховной Раде закон о возможности продажи государственных учреждений — больниц, школ, садиков. К чему это приведет? Есть больница, которая не «тянет» свое обслуживания — ее продадут! Приедут инвесторы, откроют в ней частную клинику, сделают ремонт и все — эта больница превратится в частную. Мне кажется, что все лечебные учреждения таким путем станут частными. Выживут только единицы. То есть, как таковой государственной медицины не будет, и по-другому — никак. Потому что, если будут ставить уровень цен за лечение на уровне частных клиник, то люди пойдут в частную клинику, где их с улыбкой встречают и с улыбкой провожают. Максимально все делают, и они уходят довольные. Ну, просто физически наши больницы не потянут материально свое обеспечение. Если не ошибаюсь, то только за отопление больница им. Мечникова тратит миллионы гривен. А ведь еще полторы тысячи сотрудников — всем нужно зарплату выплатить. Мы, может быть, и потянем эти изменения, а остальным будет очень сложно.
— Я обратил внимание, что в вашей больнице молодые специалисты входят Мечниковское молодежное движение. Что это за инициатива?
— Насколько я знаю, это — уникальная инициатива нашего главного врача Сергея Анатольевича Рыженко. Она появилась еще до того, как я пришел в интернатуру, начала потихоньку развиваться и оказывать помощь. Со стороны может показаться — ну кому нужно это молодежное движение, что оно решает? Но бывают ситуации и в жизни, и в общении, что если людям не «создать» условия для встречи, то они в принципе никогда не будут общаться. Поэтому молодежное движение — это такой круг общения, в котором все — интерны, молодежь нашей больницы, в какой-то ситуации могут встретиться. Например, поиграть в футбол. Я плохо играю в футбол, но я пришел, мы поиграли, расслабились, и уже друг с другом в больнице общаемся на другой тональности. У нас большая больница, я тут работаю пять лет, а есть люди, которых я впервые вижу и нигде с ними не пересекался. Потому что разные корпуса, поликлиника и мы так работаем, что даже не видим друг друга. У молодежного движения есть руководитель — заместитель главного врача Александр Николаевич Толубаев. Мы планируем мероприятия — весной на байдарках катались, участвовали в марафоне. Это пропаганда здорового образа жизни. Точно так же ходим в школы и вузы, учим, как оказывать первую помощь — что можно сделать, увидев на улице пострадавшего. Учили школьников и студентов, полицию и пожарников с МЧСниками. Многие люди сталкиваются с подобными ситуациями в жизни, но не все умеют оказать эту помощь. Были у нас и выезды в районы области, в гериатрический пансионат. Проводили осмотр пожилых людей, и если нужно, то привозили потом в больницу — дообследовать. Проводим такие регулярные акции и сами учимся — например, Международный комитет Красного креста проводил серьезные курсы у нас по оказанию ургентной помощи при массовых поступлениях. Вообще в молодежном движении участвует много людей — кто-то уходит, кто-то приходит из интернов, есть молодые врачи. Хотели меня назначить главой молодежного движения. Но я пока не знаю, как это совмещать — слишком много работы на приемном покое.
— Недавно наша редакция передала больнице им. Мечникова книги из Библиотеки газеты «День». Они будут находиться в открытом доступе в буккросинге, который открыли в административном корпусе. Насколько это важно для пациентов и, возможно, для студентов медакадемии — будущих врачей?
— Буккроссингом безусловно пользуются. И хотя я работаю в другом корпусе, обращал внимание на то, что там становится то больше, то меньше книг. Из этого можно понять, что люди берут книги и читают. Сейчас молодежь не очень стремится к чтению, у них есть смартфоны. Но возрастная категория от сорока и старше наверняка берет книги в палату. Я думаю, что это однозначно хорошая идея. Кроме знаний, она дает психо-эмоциональную разгрузку. Ведь есть пациенты, у которых нет родственников в Днипре. Поэтому человек может взять книгу и почитать. Это точно неплохо, и такое можно только приветствовать.
