Прежде всего, в лексике профессора ощущается нечто до боли знакомое. Ну вот, например, один из первых пассажей: «Географическую судьбу» державы задает ее месторазвитие...»
Во-первых, что такое «географическая судьба», позвольте осведомиться? Если уж мы заговорили о судьбе, то все проблемы решены. Судьба — это рок. А от нас ничего не зависит. Поскольку у Украины есть судьба — то, сколько ты не бейся, ее не избежать.
Но судьба, оказывается — географическая. Интересно, чем же она отличается от исторической, экономической, политической? «Месторазвитие» — это любимый (и всеобъясняющий) термин одного из лидеров российских евразийцев П.Н. Савицкого, который, как и г-н Дергачев, был географом. Вот, угораздило ваш народ вляпаться в какое-то «месторазвитие» и все с вами ясно. И ничего вы уже не сделаете.
Евразийцы с 20-х годов и до наших дней, от Савицкого до Дугина, любили порассуждать о фатальном предназначении морских народов («талассократия» — власть на море (и сухопутных) «теллургократия» — власть на суше), доводя принципы географического детерминизма до абсурда и карикатуры. Руководствуясь этими принципами, следовало бы утверждать, что маленькая, лишенная выходов к морю, зажатая в горах Швейцария, обречена на бедность и беспросветное существование...
Евразийцы повествуют о вещах тонких и почти мистических, где господа-позитивисты с их требованиями точности, ясности и строгости категорий должны сидеть тихо, дабы не мешать возвышенным полетам евразийской фантазии. Вот, например, такой: «...коммуникационное пространство, на раскаленных рубежах которого образуется созидательная или разрушительная энергетика». Туманно? Но вы оцените красоту стиля!
Евразийцы были искренне убеждены, что субъектами истории являются не нации, не этносы, а территории, которые определяют будущее людей, как Аллах судьбу правоверного.
Сторонники этого течения были уверены, что все зло «от Запада», и даже российская революция 1917 года (или Октябрьский переворот), вышвырнувшая их за рубеж, это реакция азиатского русского народа на ужасы «вестернизации», начиная с реформ Петра. А потому следует помочь «восточному большевизму» против «западного капитализма», что многие и стали делать, в том числе и путем сотрудничества с советскими спецслужбами. Наверное, именно это дало основание П.Б. Струве (большому стороннику «единой и неделимой», которая была мила и сердцу евразийцев) назвать адептов евразийства — «стервецами».
А Павел Милюков, которому надоело слушать шаманское камлание о России — Евразии, ехидно сказал: «Да уж, какая там Евразия, сплошная Азиопа».
Но посмотрим, как почтенный профессор будет прикладывать догматы евразийства к реалиям современной Украины. Начинается сие эпической панорамой: «И с тех пор скачет по широкой украинской степи гоголевский казак с сыновьями, олицетворяющими разную геополитическую судьбу». Ну, с Андреем Бульбой — ясно. Он западник. А что олицетворяет Остап? Перелистывая снова гоголевскую повесть, я ни одного упоминания о Москве, или Великороссии, не нашел. Кстати, интересно, почему г-н Дергачев отождествляет европейский выбор с заведомо отрицательным персонажем, и какое, собственно, отношение Гоголь и его герои имеют к геополитическим упражнениям одесского профессора? Однако, если уж на то пошло, готов способствовать обогащению геополитической эрудиции уважаемого оппонента. Интересно, олицетворение какой ориентации усмотрит г-н Дергачев в такой фразе Гоголя в его письме к первому ректору Киевского университета Масимовичу: «Любий друже! Для кого ми працюємо? Киньмо цю кацапетію, та поїдьмо до рідного Києва, адже він не їхній, він наш!».
Первый пассаж на предмет геополитической судьбы Украины звучит так: «Украина — рубежная страна, что отражено не только в ее названии, но и в положении на западе Великой Евразийской степи (какое истинно евразийское, с большой буквы почтение!— И. Л. ) и на суперэтнических рубежах западноевропейской, славянской и исламской цивилизаций». Хотелось бы знать, что, по мнению г-на Дергачева, отражено в названии Украины, очевидно, банальное великороссийское: Украина — окраина?
А что это за такая особая славянская цивилизация? Причем, сопоставимая с западноевропейской и исламской. Польша, Чехия, Словакия, Словения, Хорватия принадлежат к славянской цивилизации или к западноевропейской? А к какой цивилизации принадлежат боснийцы-мусульмане, славяне по крови и языку? А куда отнести 2 млн. белорусов-католиков и 6 млн. украинцев-католиков? А к какой цивилизации отнести православных румын и греков, которые, однако, явно не славяне? Дай ответ! Не дает ответа...
Так что западноевропейская, исламская и славянская цивилизация — это из того же ряда, что и «сапоги, лапти и лошади».
Наконец, профессор пишет о географическом центре Европы в Карпатах и о геополитическом евразийском полюсе в Крыму. Ну, с географическим центром Европы все ясно. Он вычислен вполне посюсторонними методами и пребывает в Раховском районе Закарпатской области.
А кто и когда обнаружил евразийский геополитический полюс (что бы это значило? — И.Л. ) в Крыму? Мне, как крымчанину в шестом поколении, было бы очень интересно это знать. Кто вот уже 10 лет этот полюс активно создает и какими именно силами, мне известно и без г-на Дергачева. Дайте мне деньги, структуры и людей, и через определенное время я создам вам такой полюс в любом сопредельном государстве.
Но вот один абзац — это, наверное, тот, ради которого и писалась вся статья: «Устарела концепция украинской нации, основанная на мировоззрении времен Великой французской революции и немецкого философа Иоганна Гердеря, отмечавшего важность крестьянской культуры, местных языков и фольклора».
Вот ключевая фраза. О том, что противостояние русской и украинской культуры в УССР есть противостояние культуры пролетарской и крестьянской, в котором крестьянская должна благополучно испустить дух, можно было прочитать еще в теоретических журналах ЦК КП(б)У. О том, что украинский язык есть местное, региональное наречие, которое с ходом прогресса должно исчезнуть или законсервироваться в медвежьих углах на радость палеолингвистам, можно было прочитать еще до появления на свет идейных вождей КП(б)У.
Итак, украинский язык и культура (вместе с их носителями и сторонниками) — это абсолютно ненужный в деле строительства украинского государства старый хлам, пережиток Великой французской революции. Ненужные этнические особенности, от которых надо как можно скорее избавиться. И тогда Украина наконец-то освободится от путающихся под ногами этнических украинцев и станет истинным отечеством «украинцев» политических, а сама Украина превратится просто в территорию, где будут разыгрываться милые сердцу г-на Дергачева безличностные и внеэтнические процессы глобальной геополитики.
Однако оказывается, не все языки, и не все культуры — пережиток французской революции.
Вот, например, русский язык. 23.07.1996 г. было принято постановление правительства Российской Федерации № 881, в котором говорится, что русский язык имеет в России особый политико-правовой статус. А это означает, что, по мнению руководителей страны, российская полиэтническая нация может сформироваться исключительно на основе русского языка и культуры. Значит, постулаты г- на Дергачева не для всех... Все животные на нашей ферме равны, но есть и самые равные...
Украинская полиэтническая нация возможна лишь на основе украинского этноса с его языком, культурой и традициями. Этот этнос призван быть ядром нации. В противном случае можно построить лишь неукраинскую Украину, «Украину не для украинцев», где этнос, составляющий 73% населения (по материалам последней советской переписи), будет вынужден снова жить на «нашій, не своїй землі». А кроме того, что ж это за «держава», отрекающаяся от того, что составляет дух и душу страны, что отличает ее от других стран и народов? Да и сам г-н Дергачев, когда забывает о «сверхзадаче», провозглашает вещи, с которыми нельзя не согласиться. Готов подписаться под следующим заявлением:
«Нации без образованной элиты, способной на бескорыстный патриотизм и самоотдачу на благо государства, нежизнеспособны».
Но откуда появится патриотизм у тех, кто презирает, не любит и не знает все то, что делает Украину Украиной? У тех, кого раздражает украинский язык, украинская культура и кому очень бы хотелось, чтобы всего этого не было, или, в крайнем случае, чтобы все это было незаметно, как можно реже попадалось на глаза?
Ведь такая элита (а наша «элита» сегодня именно такая!) будет лишена самого главного, без чего любые государственные конструкции теряют всякий смысл, превращаясь, по словам Жан-Поля Сартра, в «мертвые формы бытия». Об этом самом главном хорошо сказал Пушкин:
Два чувства дивно близки
нам,
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
Так заповедано от века
По воле Бога самого
Самостоянье человека —
Залог величия его.
Так зачем же лишать этого украинцев? Такую потерю не возместишь никакой геополитикой.
И последнее. Обращает внимание великолепная иллюстрация к статье профессора Дергачева, выполненная Анатолием Казанским. Карта Украины, на северо-востоке от границ которой высится могучая фигура в буденовке, напоминающей своими очертаниями московский Кремль. Внизу, на украинской территории маленькая фигурка горестно задумавшегося украинца.
Северный великан грозит ему перстом, а в левой руке держит плеть, которая, раздваиваясь на конце, и образует кордоны Украины. Вот вам и вся геополитика. Этот рисунок настолько красноречив, что вполне мог избавить меня от труда написания этой статьи. Как, впрочем, и профессора Дергачева.
