Сколько их, могил, повсюду, с древнейших времен и по сей день — во Франции, США, Польше, Германии, Канаде, Италии, России... Боже, где только не покоятся останки Великих Украинцев, тех, кто так много сделал для нашего государства! По разным причинам не нашли последний приют в родной земле: Александр Архипенко, Иван Багряный, Степан Бандера, Дмитрий Витовский, Дмитрий Донцов, Евгений Коновалец, Александр Кошиц, Богдан Лепкий, Нестор Махно, Евгений Маланюк, Иван Огиенко, Андрей Мельник, Тодось Осьмачка, Симон Петлюра, Мария Башкирцева, Николай Гоголь, Ярослав Стецько, Олесь Довженко... Множество украинских могил на кладбищах городов и сел Европы. А они, по моему мнению, должны быть частицей Украины, ведь там покоятся вечным сном ее дочери и сыновья, которые в мыслях и завещаниях мечтали быть на родной земле. По сути, не только они испытывали ностальгические порывы: ведь хоть и прахом вернулись на родину — Федор Шаляпин и Иван Шмелев, еще раньше поляки позаботились об Адаме Мицкевиче и Юлиуше Словацком, а сердце Фредерика Шопена по его завещанию похоронено в варшавском костеле Святого Креста. Но при этом каждый из них так или иначе оставил своим творчеством автограф на улицах многих городов мира. И если почти не реально сегодня перезахоронение из зарубежного государства в Украину, мы не имеем права их забывать: человек жив, пока его помнят. Итак, мой рассказ лишь о тех, о ком начал собирать материалы, но поиск продолжается...
...Нынешним летом по приглашению французского издателя посетил курортную Ниццу — невероятной красоты город на Лазурном побережье Средиземного моря. Узнав по интернету, что я исследую тему некрополей и выпустил такие издания, как «Украинский некрополь», «В памяти Киева: столичный некрополь писателей» и «Некрополь на Байковой горе», француз-издатель Жан Люис предложил подготовить совместный проект «Русский некрополь в Ницце». Меня увлекло это предложение только по одной причине: возможность найти на французской земле и могилы украинцев. И мои надежды оправдались.
...Последним пристанищем явилась французская земля на русском Свято-Николаевском православном кладбище в Ницце — «Кокад» для Варвары Васильевны Капнист (в девичестве — Репнина; 1841 — после 1918), жены потомка известного поэта В. Капниста (1757—1823) — Василия Алексеевича (1838—1910), коллекционерки, хранительницы семейных реликвий. Жили Капнисты в деревне Михайловка Лебединского уезда, перешедшей в наследство со стороны женской линии рода Павла Полуботка. Варвара Капнист живо интересовалась народным художественным промыслом. Она первой использовала скатерти, изготовлявшиеся местными ткачихами, для пошива чрезвычайно нарядной женской летней одежды. В июле-августе 1918 года состоялся в Лебедине первый местный показ украинской старины. На нем была освещена история украинского искусства на основе богатейшего сборника вышивок, ковров, портретов из собранного В. Капнист.
Также в Ницце покоится прах известной украинки, тоже занимавшейся коллекционированием, знатока искусства и этнографии Наталии Леонидовны Шабельской (1841—1904). Ее семья жила в селе Чупаховке, ныне Ахтырского района Сумской области, где Наталия содержала мастерскую по вышивке и изготовлению кружев. За несколько десятилетий собрала уникальную коллекцию. Первая ее выставка состоялась во время VІІІ Археологического съезда в Москве (1890), вторая — в Петербурге (1892). На них было показано до 4000 предметов из отдела украинского искусства: шитье шелковыми нитями, вышивки золотом и серебром, старинные ткани, женская одежда и головные уборы, резьба по дереву и изделия из кости, золотые и серебряные женские украшения, украинские сережки, ожерелье, пряжа. Коллекция Шабельской побывала в Чикаго (1893), Антверпене (1894), Нижнем Новгороде (1896), в Париже — уголок «Теремок» (1900). После смерти Н. Шабельской часть созданной ею коллекции была приобретена Этнографическим отделом Русского музея в Петербурге (1906), остальное попало за границу и с 30-х годов ХХ века хранится в музеях Кливленда, Бостона, Бруклина в США.
Здесь похоронена и Наталия Михайловна Давыдова (в девичестве — Гудым-Левкович; 1875—1933) — художник, коллекционер, организатор художественного промысла в Украине, первый председатель Киевского кустарного общества. Художественное образование получила в Киеве. Вышла замуж за князя Дмитрия Львовича Давыдова (1870—1929), внука декабриста из черкасского городка Каменка. В начале 1900 года Наталия Михайловна основала мастерскую в селе Вербовка Каменского уезда Киевской губернии (ныне Черкасщина), которая насчитывала около 30 вышивальщиц. Впервые изделия украинских мастериц были показаны на Первой Южно-русской выставке прикладного искусства и кустарных изделий (1906). В 1909 году в Киеве состоялась Вторая кустарная выставка, и снова экспертная комиссия отличила мастеров из Вербовки за изделия в характерном украинском стиле, а Н. Давыдова получила серебряную медаль. В 1918 году Наталия Михайловна основала в Киеве мастерскую по изготовлению украинских игрушек. Следует также отметить, что эта чрезвычайно талантливая, всесторонне одаренная украинская женщина поддерживала дружеские отношения и переписывалась с польским композитором Каролем Шимановским (1882—1937), посвятившим Наталии Михайловна Вторую фортепианную сонату (opus 21). Кстати, Шимановский — уроженец села Тимошевка в Каменском районе на Черкасщине, поэтому Наталия Михайловна имела возможность встречаться с великим композитором и на украинской земле.
О писателе Марке Алданове (анаграмма настоящей фамилии — Ландау; 1886, Киев — 1957, Ницца) я знал только по его публицистической работе «Армагеддон», которая вышла в свет еще в 1918 году. Иронические сопоставления автором политических ситуаций прошлого и современности, параллели между революционерами и царями были восприняты как крамола, и тираж этого издания был изъят жандармами. Знал еще и то, что Алданов в Киевском университете св. Владимира одновременно учился на двух факультетах: правовом и физико-математическом (отделение химии). В год окончания университета (1910) дебютировал как ученый: его работа по химии была опубликована отдельной брошюрой в «Университетских известиях». В 1910—1915 годах Алданов продолжил обучение в Школе общественных наук в Париже. Круг его интересов сосредоточился на литературоведении. В 1915 году опубликовал книгу «Толстой и Роллан» (т. 1); рукопись второго тома была утрачена в 1918 году. С началом Первой мировой войны после долгих странствий Алданов вернулся в Россию, побывав в трех государствах Антанты и двух нейтральных странах. В Петрограде Алданов принимал участие в разработке средств защиты гражданского населения от химического оружия. Был знаком с ветеранами народнического движения В. Фигнер, Г. Лопатиным, М. Чайковским, а также лидерами главных политических партий предреволюционной России, в частности, с П. Милюковым. Октябрьскую революцию Алданов не воспринял. С тех пор главной темой творчества Алданова становится революция во всех ее проявлениях — от общенародной до заговорщицкой, от бунта до дворцового переворота. Неприятие Алдановым большевизма было вызвано также убеждением в том, что мятежи, подобные октябрьскому, не являются исторически неизбежными. Во всех своих произведениях он проводил мысль, что историей руководит случай. Историю государственной власти он называл случайной сменой одних видов саранчи другими. Позднее, в эмиграции, Алданов издал книги «Ленин» (Париж, 1919), «Две революции: революция французская и революция русская» (Париж, 1921) и «Огонь и дым» (Париж, 1922), в которых изложил свое отношение к Ленину, остававшееся неизменным. В 1957 году он писал: «...Я его ненавижу, как ненавидел всю жизнь... Того же, что он был выдающийся человек, никогда не отрицал». В 1918 году Алданов вместе с первым главой Временного правительства Г. Львовым уехал в Одессу. Как секретарь делегации Союза возрождения России вел осенью 1918 года переговоры в столицах западноевропейских государств о военной и финансовой помощи в борьбе против большевиков. В марте 1919 года эмигрировал во Францию и в апреле прибыл в Париж, где главным образом занимался публицистикой, сотрудничал с журналом «Современные записки», пробовал себя в издательском деле. Но главным делом жизни Алданова стал цикл из 16 исторических романов, повестей и «философских сказок», охватывающих почти 200 лет русской и мировой истории от Екатерины ІІ и до смерти Сталина. Особое место в его творчестве занимали портреты современных политических деятелей (Черчилля, Клемансо, Ллойд-Джорджа, Блюма, Пилсудского, Ганди и др.). Он написал историко-биографические очерки по эпохе декабризма, портреты деятелей большевизма (Сталин, Зиновьев, Троцкий, Махно и др.), в которых до малейших деталей сообщал читателю много интересного, забытого материала, известного только специалистам. Тема Украины, особенно старого Киева, который Алданов очень любил, нашла отражение в целом ряде его произведений. Алданов был знаком и поддерживал дружеские отношения со многими известными писателями, музыкантами, учеными того времени, особенно с И. Буниным, который, кстати, выдвигал его на Нобелевскую премию в области литературы. В 1947 году Алданов снова вернулся во Францию и поселился в Ницце. В июле 1956-го принимал участие в ХХVІІІ конгрессе Международного ПЕН-клуба в Лондоне. Внезапно умер через четыре месяца после празднования своего 70-летия.
На кладбище «Кокад» нашла последний покой и мать Марии Башкирцевой — Мария Степановна. О пребывании М. Башкирцевой в Ницце написано немало, но практически нет материалов как о ее матери, так и о тех, кто покоится вместе с ней, а именно — Николае, Софии Башкирцевых и Анне Эристовой — кто они и почему похоронены под одним надгробием, — над этим вопросом историкам еще придется работать.
Из различных источников известны имена Бащкирцевых в эмиграции: тетка — Надин Романова, дядя Жорж, дедушка по матери, младший брат Поль и мадемуазель Мари — так называли французы полтавчанку Марию Башкирцеву. Также известно, что из-за судебной волокиты Надин Романовой, тетки Марии, с бывшим мужем за право владеть его миллионами Башкирцевы были поставлены в определенные рамки. Их, к примеру, не приглашало на приемы великосветское общество. А чтобы условия не нарушались, за этим должен был следить российский консул Оскар Паттон, не кто иной, как дед нашего президента Национальной академии наук Бориса Патона. Наконец, после многочисленных судов это табу было снято. Башкирцевы за этот успех даже ходили молиться в Киево-Печерскую лавру, когда Мария приезжала в Украину.
Мария Степановна приложила немало усилий, чтобы рассказать миру о своей дочери — художнице и поэтессе: еще живя в Париже, каждый год в день смерти Марии, 31 октября, устраивала панихиду, о чем сообщала в газетах Петербурга, Москвы и, конечно, Парижа. В последние годы жизни Мария Степановна безвыездно находилась в Ницце, в уютной вилле «Аква вива», но панихиды проводила, как и прежде, и рассылала приглашения во все газеты.
В художественном музее Жюля Шере в Ницце хранится немало картин Марии Башкирцевой, которые сохранила Мария Степановна, — это полотна «Дама в шляпке, украшенной розовым бантом», «Портрет мадемуазель Коэн», «Слеза», «Портрет Павла Башкирцева», рисунок «Вечер в Гавронцах».
Печально, что в Полтаве нет улицы Марии Башкирцевой, зато названная ее именем, она есть в Ницце. В ее начале возле двухэтажного дома установлена белая чаша, как для фонтана. А вверху — мемориальная доска, на которой надпись по-французски: «В память о Марии Башкирцевой». Что ж, это и неудивительно, ведь когда-то здесь, на милой ее сердцу улице Французской, Мари выступала с речами перед торговками яблоками и рисом — причем разговаривала с ними на провансальском языке.
Могила Кочубеев — Льва Викторовича (1810—1890) и Елизаветы Васильевны (1821—1897) находится неподалеку от могилы Капнистов. Интересная подробность: именно в вилле Кочубеев в Ницце теперь расположен музей Жюля Шере. Там, конечно, есть полотна Бастьен-Лепажа, работы Родена, но в основном все ходят к Башкирцевой, где на первом этаже, кроме ее картин, вас встретит и сама мадемуазель Мари. Здесь, в центре зала, ее беломраморная скульптура: опершись рукой на лавку, она точно на миг отвлеклась от чтения книги, которую держит в руках. Остроносый сапожок ее кокетливо выглядывает из-под длинного платья. Взгляд сосредоточен, голову украшает высокая прическа. Такой увидел ее скульптор Мишель Тарнавский то ли в саду любимой виллы на улице Французской в Ницце, то ли в парижском саду Тюильри. Слева на стене знаменитейший автопортрет Марии — воистину человека искусства: в руках — палитра со смешанными красками, на заднем плане — любимая арфа.
Невероятно меня поразила скромная надгробная мраморная плита с надписью: «Инженер-технолог Степан Семенович Тищенко (род. 1.VІІІ.1878 в Черкассах на Украинъ — умер 15.ІХ. 1945 в Ниццъ), — кто он, выходец из Украины, похоронив которого, родные особо отметили тот факт, что он родился именно на этой земле. Это свидетельство патриотизма, его невероятной тоски по родной земле, Шевченковскому краю, и нам, черкасщанам, нужно приложить усилия, чтобы узнать о своем земляке.
Вспомним классическое: «Кто не знает своего прошлого, тот не достоин будущего». Этот рассказ — лишь краткое описание жизни и деятельности некоторых именитых украинцев, которые нашли вечный покой вдали от родной земли, но мы не должны их забывать, так как наши воспоминания с абсолютной точностью диагностируют состояние нашей исторической памяти о тех, кто при жизни немало потрудился во славу Украины, это ревизия наших душ, внутреннего мира, отношения к прошлому и Божьим заповедям.
Пожалуй, нам всем пора обратиться к знаменитой, настоящей истории Украины, переосмыслить деятельность известных личностей, которые, хоть и остались по разным причинам в дальних краях, никогда не забывали о Родине. Не забываем их, как и слова Максима Рыльского из стихотворения «Мандрівка в молодість»:
«Складна це досить річ —
минулий вік судити,
Не завжди варто тут
рубати з-за плеча.
Хай кожен рік життя,
і кожен день прожитий
Нас обережності
й розважності навча».
