Дизайнер Виктория Гресь — одна из тех, кто сегодня
определяет лицо украинской моды. Она сравнительно недавно заявила о себе
как дизайнер, но сразу показала себя сложившимся художником с индивидуальной
творческой манерой.
Ее изысканные рафинированные коллекции узнаются с первого
взгляда: по клочку ткани или одной пуговице. И без них, как бы к ним не
относились коллеги-дизайнеры, уже невозможно представить себе «Сезоны моды»
— отечественный аналог Дней прет-а-порте. Когда по подиуму проплывают модели
Виктории, представляется, что их автор неизмеримо далека от всего земного,
практичного, от всех проблем и превратностей жизни. Но именно ее деятельность
заставила задуматься о другой, обратной стороне красивой медали моды.
Мода — искусство, находящееся на грани искусства. И не
потому, что оно хуже других, — просто в силу своей специфики мода частично
принадлежит миру сугубо материальному — экономике. Однако до недавнего
времени, говоря об украинской моде, мы никогда, даже подсознательно, не
имели в виду цехи, фабрики, большие магазины. Речь шла о материях сугубо
элитарных и возвышенных: показах, талантливых модельерах, смелых идеях.
Казалось, что так и нужно — ведь за границей тоже говорят только об этом.
Но там молчат о «грубой прозе» массового производства, ритмично погромыхивающего
за занавесками фешенебельных подиумных показов потому, что это само собой
разумеется. Мы же молчим потому, что его просто нет.
Даже «Сезоны моды», первоначально задуманные как средство
коммуникации модельеров и производителей, за отсутствием последних стали
неудержимо превращаться в «междусобойчик» со своими глубоко келейными фаворитами,
успехами, проблемами. Но ситуация постепенно меняется.
Украинские дизайнеры и очнувшиеся от летаргии отечественные
фабрики — производители одежды наконец- то двинулись навстречу друг другу,
и одним из пионеров этого движения стала Виктория Гресь. Первой «пробой»
была коллекция для ужгородской фабрики «Парада», а в этом сезоне Виктория
уже представила коллекцию для крупнейшей фабрики «Украина», причем на время
показа одежда уже частично поступила в магазины. Однако такая работа «на
массовку» несколько не вяжется со сложившимся у нас представлением о настоящем
модельере, который должен быть, так сказать, выше этого. Что ж, вероятно,
пришло время пересматривать представления.
— Что для вас сотрудничество с «Украиной» — эксперимент,
временный компромисс или нормальное развитие профессии?
— Конечно, третье. Не нужно изобретать велосипед, достаточно
посмотреть на мировые европейские марки. Они ведь деньги зарабатывают не
на кутюрных коллекциях. Они зарабатывают, одевая массового потребителя,
благодаря чему и имеют возможность вкладывать миллионы долларов в свои
безумные показы и рекламу. А что мы рекламируем на показах? Одежду, которой
нет? Отшить шикарную коллекцию и положить ее в шкаф или распродать среди
приятелей и журналистов? Зачем? В конце концов, для этого не нужны «Сезоны»,
не нужна реклама. У меня это хорошо получалось в Ужгороде, где я сделала
восемь коллекций и они осели в шкафах знакомых.
Опять же, можно баловаться с коллекциями вовсю, имея для
этого финансовую базу. Если за меня некому платить, я должна эти деньги
заработать. Заработать можно только на объемах, на массовой одежде. Высокая
мода, бутики нигде, как мы знаем, прибыли не приносят. Духи я выпускать
не могу, свои логотипы и имя продавать я пока еще не в состоянии, поэтому
я должна зарабатывать. И если говорить по большому счету, это — самый нормальный
способ честно заработать деньги для коллекции: они дают возможность не
ходить и не попрошайничать. Заработать на своей этикетке, на франчайзе,
на том, что ты продаешь свое имя.
— То есть, эти изделия продаются под вашей этикеткой?
А как же фабрика?
— Сейчас на каждом изделии стоят две этикетки: их и моя.
Причем по результатам нашего сотрудничества с «Парадой» и «Украиной» можно
определенно сказать, что одежда с этикеткой «Viktoria Gres» продается в
три, в четыре раза лучше, чем просто с этикеткой «Парада» и «Украина».
— Вероятно, это все же не из-за этикетки, а из-за фасона
и тканей...
— Нет, именно из-за этикетки. «Парада» делала эксперимент:
в части «моей» партии кроме двух этикеток на подкладке пришили еще одну
— мою — снаружи, на рукав. Так вот эти пиджаки продались в три раза быстрее,
чем точно такие же, но без внешней этикетки. Люди хотят именную одежду
— правда, пока, к сожалению, предпочитают иностранные имена. Ну, а у меня
фамилия классная, спасибо родителям — и все почему-то думают, что это Франция,
Англия, — все, что угодно...
— Но ведь Гресь — это очень национальная фамилия...
— По-моему, тоже.
— Не огорчает ли фабрики явная не престижность их этикетки
и не возникают ли у вас на этой почве трения?
— Сегодня фабрики не нуждаются в мировой дизайнерской славе,
им гораздо важнее восстановить на рынке свой престиж как производителей.
Некоторые вообще разделились: на торговую марку и фабрику, которая шьет
любые заказы, хоть одежду для американских фермеров. Сегодня механизм таков:
торговая марка обращается к дизайнеру с просьбой разработать коллекцию,
а потом на своей же фабрике заказ размещает.
— Следовательно, «Украину» не интересует реклама своей
торговой марки?
— Нет. Более того, на фабрике сейчас пришли к тому, что
этикетка «Украина» им ничего не дает. Одна и та же модель пальто, сшитая
под маркой «Украина» и под маркой, к примеру, «Кашемир Италия» продается
по- разному, хотя «Кашемир Италия» — это вообще непонятно что. И сделаны
оба эти пальто на одном столе, в одном цехе, одними руками. Сегодня «Украина»
хочет быть хорошим производителем с хорошей репутацией. Во всем мире фирмы
сами не шьют и своих цехов не имеют. Они размещают заказы. И для «Украины»
важно то, что ей уже более 50 лет, это очень престижно — иметь старое,
уважаемое имя. Важно, что она уже сотрудничает как производитель со многими
известными фирмами: «Хуго Босс», «Штальман», «Данвер», «Ленер Кардье» и
другими.
— А вам как дизайнеру дает ли что-то — не в материальном,
а в творческом плане — работа над массовой коллекцией?
— Безусловно. Думаю, что будут еще упреки в мой адрес,
мол, это не дизайнерская одежда. Но нас учили так: высший пилотаж — это
когда твое пальто надевают сто человек, и оно всем идет. Это намного сложнее,
чем пошить для одного человека, этому нужно научиться. И очень здорово,
если это получается.
В конце концов, что зазорного в том, что твоя бирка стоит
на нормальной одежде? Да, сейчас все это очень сложно, но, кто ничего не
делает, с тем ничего и не происходит. Уже сейчас пальтовая группа, на мой
взгляд, готова, на этом не стыдно ставить этикетку, а пиджаки, мне кажется,
надо еще доработать. Но через год все это может стать абсолютно конкурентоспособным
и продаваться по хорошим ценам.
Конечно, можно просто играть — делать красивую, классную
одежду и на этом остановиться. А можно делать несколько направлений в одежде.
Почему у нас люди в массе должны быть плохо одеты? А понять, что нужно
массовому потребителю, который будет носить вторую, третью — недорогую
— линию одежды, можно только работая непосредственно с производителями
и массовой торговлей, которая покупает эту одежду со склада. Это нормальный
опыт, которого мы раньше не имели.
— Изменится ли в связи с работой с промышленным производителем
ваше отношение к показам на «Сезонах моды»? Все-таки делать очень трудоемкие
коллекции и ставить показы два раза в год — и затратно, и хлопотно, и очень
сложно.
— Я считаю, что «Сезоны» являются обязательным мероприятием
для модельеров. Потому что создание двух принципиальных коллекций в год
— это, так сказать, дизайнерский стандарт. Что называется, назвался груздем...
Для этой профессии ритм просто необходим, его нельзя потерять. Я испытала
это на себе: одно время пять лет работала в театре и оторвалась от моды.
А когда вернулась, то поняла, что многого уже не знаю. Конечно, основы
профессии не забываются, но мода настолько сиюминутна и, вдобавок, так
технологична, что необходимо постоянно оставаться в процессе. Ты должен
знать все, что производят текстильщики, галантерейщики и так далее. Иначе
ты просто отстанешь и будешь старомодным — а это то, чего не простят тебе
твои потребители.
— А с «Украиной» вы тоже планируете работать постоянно?
— Конечно, более того, планируется сотрудничать не только
с ними. «Парада» тоже хочет, чтобы я делала для них одежду. Но, конечно,
это очень большой объем работы, можно «зашиться» в прямом и переносном
смысле. Поэтому нужно либо кому-то отказывать, либо расширяться — набирать
молодых модельеров в дизайнерскую фирму, чтобы они работали под маркой
«Гресь».
— Какова ваша перспективная цель?
— Создание торговой марки, которая будет размещать заказы.
В общем-то этот процесс уже идет. Есть марка «Viktoria Gres», под которой
раньше проходили показы на «Сезонах». Теперь она делает дизайн одежды для
фабрик и, к тому же, вероятно, скоро будет заниматься собственной линией
фабричного производства — так называемой второй линией, а также ее рекламой
и продажей. А марка «Gres» будет представлять дорогую индивидуальную одежду,
коллекции которой будут показываться на «Сезонах».
— Бытует мнение, что сегодня украинская мода переживает
кризис, вызванный, в первую очередь, экономическими причинами, и у дизайнеров
практически нет возможности работать. Согласны ли вы с этим?
— Это кто как к моде относится. Если смотреть на нее просто
как на игрище в показах... Даже если найдешь доброго дядю с миллионом и
сделаешь шикарную коллекцию, ты окажешься вне ситуации, сложившейся в стране.
У нас сейчас на такую моду почти нет потребителя, той прослойки, кому это
нужно. Зато сегодня есть толчок к внутреннему производству, фабрики обратились
к тому, что нужно заполнять украинский рынок своей продукцией — и мне кажется,
что от таких возможностей не нужно отказываться. Я должна играть в эстетство
и ничего не делать? Через три года это место займут молодые. И они будут
правы.
— Если послушать вас, то складывается впечатление, что
у дизайнеров в Украине, вопреки распространенному мнению, нет никаких проблем.
— Конечно, это не так. Проблем множество, и главная как
для начинающих, так и для стоящих на ногах — это инвестиции, отсутствие
реальных денег. Есть очень много талантливых и интересных дизайнеров, которые
неизвестны в силу того, что не имеют возможности преподнести свои идеи.
Прослойки спонсоров, а вернее, инвесторов, заинтересованных в модельерах,
у нас пока нет, но она скоро появится. Появится в среде людей, которые
сегодня массово торгуют недорогой импортной одеждой — турецкой, итальянской.
Сейчас у этих людей проблемы: они уже не могут привозить товар в страну
контрабандой, а если ввозят его официально, то он становится неконкурентоспособным.
У них есть отработанная схема реализации, площади, склады, магазины, у
них только нет товаров. Эти люди, скорее всего, и станут первыми спонсорами
наших отечественных модельеров.
