Откровенно говоря, я не вижу в этой идее никакого предмета для полемики. И дело здесь не в том, что предложенная главой политэкономического отдела какого-то (простите, более полная информация отсутствует) «Братства» программа модернизации нашего общества не вызывает возражений. Банально говорить, что в идеале каждый из нас должен иметь право на собственное видение того, «как нам обустроить» свое государство, а также на возможность публично высказать свои симпатии относительно путей и моделей общественного развития, привести аргументы в его пользу. В случае с предложенным семилетним планом радикальной перестройки украинского общества полемика выглядит невозможной именно из-за отсутствия аргументов в пользу этой программы.
К сожалению, для отечественного околополитического дискурса довольно характерна некая категоричная манера высказываний, когда доказательство той или иной мысли подменяют силой убеждения в собственной правоте и в необходимости добиться, чтобы именно так считали и все остальные. Безапелляционная категоричность — признак самовлюбленного дилетантизма. Но она — и один из приемов манипулирования, когда с помощью провокации достигают кем-то заказанного результата. Конечно, это совсем неплохо, когда люди задумываются над судьбой своей страны, предлагают и добиваются разумных изменений в жизни общества. Плохо, когда, вместо аргументов и договоренностей об общем деле, кто-то начинает претендовать на исключительную роль мессии, который один только и знает правду и категорически требует от всех, чтобы с ним согласились. Поэтому какая может быть полемика в случае легкомысленной публицистики, когда в несколько подзабытом жанре социальной утопии вам предлагают готовые и простые ответы на все вопросы, рецепты быстрого осчастливливания целой нации? А еще к тому же, когда эти ответы и рецепты не согласовываются между собой.
Патетически вопрошая, состоялась ли независимость Украины, автор программы демонстрирует несколько странное понимание государственной независимости, видя главную проблему в том, что нам приходится, «виновато потупив глаза», объяснять, что такое Киев и аббревиатура UA тем из американцев или европейцев, кто этого не знает. О какой независимости заботится автор государственно-созидательного проекта? Выходит, когда американцы о нас будут знать, мы сможем наконец считать себя независимыми. Но не пора ли уже настроиться, говоря газетным штампом, на собственного производителя и потребителя независимости?
Другой образец легкомысленной непоследовательности рассуждений встречаем, когда автор «абстрагируется от значения государства как принудительного аппарата» и берет «только один аспект руководящей элиты, которая и призвана выполнять функции государственного строительства, в том числе и представительскую». Сетования на отсутствие в Украине собственной политической элиты несколько неожиданно сопровождаются утверждением о том, что «сидеть и болтать языком отправляют... ничтожных и подлых, чтобы не путались под ногами и не мешали работать». Как, скажите, может быть осуществлена представительская функция элиты, если ее составляют «трутни, которых народ выгоняет из улья в депутаты и чиновники»? Наверно, сложно говорить о симпатии к всем без исключения членам украинского парламента. Однако очевидно и то, что личные симпатии не могут быть основанием для обобщений, претендующих на государственное значение.
Автор не обременяет себя аргументами и тогда, когда призывает внедрить в Украине политическую модель Федеративной Республики Германии (чего стоит хотя бы утверждение о том, что «само отношение к колбасе и салу весьма нас объединяет»?). Несколько свободная интерпретация истории Киевской Руси, безоговорочное заявление об октроированности немецкого федерализма, другие элементарные ошибки и недостатки стиля создают впечатление, что автор не очень хорошо знает о том, о чем говорит. Таким предположением можно было бы удовольствоваться и утешиться неравнодушием (пусть бы и любительским) к судьбе государства, если бы не некоторые предложения из «базисной» и «надстроечной» частей программы. Идеи о моратории на деятельность Верховной Рады и Конституционного Суда, о предоставлении президенту «исключительных полномочий по формированию института переходного периода для адаптации и воплощения в жизнь немецкой государственной модели», «определении количества федеральных земель» выглядят уже не просто инициативой неравнодушных, а скрытой провокацией, очередным формированием «народной инициативы», выполнения чьего-то политического заказа...
Так какая же может быть полемика, когда имеет место провокация?
ОТ РЕДАКЦИИ . Предлагая вниманию своих вдумчивых и критичных читателей статью «Bundesrepublik Ukraine» и первый отзыв на нее, «День» сознательно пошел на определенную, если так можно выразиться, интеллектуальную провокацию.
Бесспорно, «кардинальную программу модернизации общества», которой ее авторы готовы вооружить «украинского путина», можно воспринимать со значительной долей скепсиса. Однако формирование отечественной элиты, создание дееспособной экономической модели, утверждение нашего государства как в собственных глазах, так и в глазах мира и тому подобное — процессы действительно болезненные и долговременные, с этим вряд ли кто станет спорить. Можно, по-видимому, согласиться и с утверждением о необходимости «великого прорыва в историю». «День» предлагает всем, у кого есть соображения о путях осуществления подобного прорыва, продолжить эту дискуссию.
