В мире около 100 миллионов людей живут с диагнозом «сахарный диабет», причем самый высокий уровень заболеваемости наблюдается в развитых странах. В этом списке Украине все таки удалось догнать и, возможно, даже несколько перегнать Западную Европу и США. По официальным данным, в нашей стране — около миллиона больных, а по неофициальным — в 3—4 раза больше. Сейчас медики во всем мире пытаются обратить внимание общественности на то, что сахарный диабет является не только разделом медицинской науки, а, в первую очередь, общечеловеческой проблемой, что обязывает общество создать полноценные условия для больных им. Прогнозы экспертов ВОЗ также не обнадеживают. Согласно им, пандемия сахарного диабета уже не за горами, и через 25 лет число диабетиков в мире достигнет 250 млн. Подобная перспектива сейчас может указывать лишь на одно: необходимо устремить все силы на профилактику роста заболеваемости. Но в то же время, как распознать диабет на ранних стадиях и не спутать его симптомы с обычным недомоганием? Как выявить предрасположенность к диабету и каким образом можно его избежать? Об этом в беседе с доцентом Национального медицинского университета им. Богомольца, практикующим врачом-эндокринологом Александром Приступюком.
В конце апреля в городе Ровно проходил финал Четвертого всеукраинского турнира юных историков. На него съехались 24 команды школьников со всей Украины. За четыре года существования у игры сложились свои традиции (турнир ежегодно проходит в разных городах Украины, в состав жюри входят представители вузов и школ со всех регионов Украины), и сформировалась группа лидеров — это команды Львовской области, Одессы, Ровно, лицея «Наукова зміна» (Киев), Сум и Конотопа. Эти команды, которые уже не впервые участвуют в игре, и задавали высокую планку соревнований другим участникам. Столицу Украины представляли две команды — лицей «Наукова зміна» и наша — средней школы № 240, которая участвовала в турнире впервые.
Сначала стоит объяснить, чем отличается турнир от обычных предметных олимпиад. Олимпиады, как правило, проводятся по тому же образцу, что и письменные экзамены, а, следовательно, их уровень зависит разве что от сложности предложенных вопросов, а победители — от объективности проверяющих. Турнир устроен по принципиально иной схеме. Это в первую очередь командная игра. Игровой этап состоит из трех раундов, в которых участвуют три команды, которые последовательно выполняют роли «докладчика», «оппонента», «рецензента». Заметим только такие моменты: доклад готовится две (!) минуты, а длится ровно семь (и ни одной лишней секунды — это вам не парламент!), причем нельзя использовать ни учебники, ни конспекты; оппонент — через две минуты после доклада должен не просто прокомментировать сказанное, а главное — определить, что сказано не было (на это ему отводится 5 минут). Далее слово переходит к рецензенту — он за три минуты должен оценить доклад и оппонирование, определить их слабые и сильные места.
Следя за игрой, я неоднократно ловила себя на мысли, как бы я справилась с той или иной игровой ситуацией. Чтобы дать представление об уровне участников, приведу хотя бы такой пример. Докладчик блестяще произносит доклад на тему «Карибский кризис 1962 года: холодный расчет или стечение обстоятельств?», а участники другой команды «срезают» его вопросом: «Только что вы блестяще изложили точку зрения французского историка Дюрозеля. А что вы знаете о последних разработках этой темы другими историками?». Ответить на этот вопрос без конкретных знаний нечего и думать: обычные экзаменационные схемы «если бы у рыбы была шерсть, то у нее были бы и блохи, а блохи — это…» на турнире категорически не срабатывали — не только жюри, но и сами участники такое экзаменационное мошенничество решительно пресекали.
Как легко понять, о знании школьного курса даже речи не было! Это априори. Тойнби и Дюрозель, которых за пять лет обучения на историческом факультете не успевает прочитать чуть ли не половина студентов, — для этих школьников вдоль и поперек проштудированные книги. Еще следовало продемонстрировать и ораторское дарование, и ту же лаконичность, которая устойчиво считается сестрой таланта. Случались даже моменты, когда блестящие речи срывали аплодисменты зала.
Но меня не оставляла одна мысль, сколько из тех детей, которые так заинтересованно и азартно дискутировали на исторические темы, в будущем станут профессиональными историками? Вполне вероятно, что не так и много. Особенно это касается детей из небольших городов, где, скорее всего, историк — не самая востребованная профессия. Ничего нет плохого в том, что у нас будут экономисты, маркетологи или бухгалтера с блестящим знанием истории и неординарной ораторской способностью. Но их места на исторических факультетах будут занимать студенты, которым история нужна только для получения диплома о высшем образовании. В жюри турнира было немало преподавателей исторических факультетов различных вузов Украины. И я искренне позавидовала той возможности, которую они имели: отобрать себе настоящих Учеников, а возможно, и будущих светил отечественной исторической науки. Но использовали ли они ее? Конечно, общие слова, наподобие «Рады были бы видеть вас студентами нашего факультета…», звучали, но я лично не услышала ни одного конкретного предложения. Высшая школа с присущей ей надменностью привычно рассчитывает, что, отсеяв на вступительных экзаменах «лишних», получит «лучших из лучших». И не исключено, что те дети, которым аплодировали на турнире, особенно дети со скромными материальными возможностями, в число этих «лучших» и не попадут. По различным причинам. Но потеряем от того мы все.
