Истории киевлян, сменивших деловые костюмы на боевую форму
Киев защищают разные люди. Среди них много и тех, кого мы привыкли в мирной жизни ругать, конечно, часто и было за что. Больше всего доставалось тем, кто рядом, это местные власти – чиновники, депутаты киевского совета. Но сейчас многие сменили деловые костюмы на боевую форму. Даже создали в окопах межфракционное объединение. Встретил здесь и давнего знакомого, соседа по району, депутата Киевского городского совета Вадима Васильчука. Познакомился с заместителем главы администрации моего района Олесем Маляревичем. После войны все вместе будем отстраивать мирную жизнь, а пока записал их истории – почему вступили в ряды территориальной обороны, какой опыт имеют, подозревали ли, что начнется большая война и что советуют делать всем для приближения победы.
«ТЕ, КТО ОСТАЛИСЬ, ДОЛЖНЫ ВЫПОЛНЯТЬ СВОЮ РАБОТУ»
Олесь МАЛЯРЕВИЧ, депутат Киевсовета. С июля прошлого года – первый заместитель главы Днепровской РГА. Всю жизнь работал в сфере кино и рекламы, то есть по жизни кинопродюсер:
– Военного опыта нет. Проходил разные курсы в 2104 году, с сыном периодически посещаю тир, поэтому умею обращаться с оружием.
О войне все говорили, были данные иностранной разведки, но на сто процентов был уверен, что этого не будет, потому что это какое-то безумие.
Мой дом расположен в трех километрах от аэропорта Борисполь. Когда началась бомбардировка стратегических объектов, было несколько взрывов, активно работала ПВО – от этих звуков дети проснулись, и мы поняли, что началась война. Я сразу знал, что делать. Первое – это вывезти семью за пределы Киева. Второе – прибыть на пункт сбора территориальной обороны, в ряды которой вместе с коллегой вступил 16 февраля, за восемь дней до войны.
Во время войны никто не может быть под защитой, тем более сейчас, когда воздушная бомбардировка. Но те, кто решил остаться в городе, должны просто соблюдать элементарные правила безопасности, пользоваться укрытиями, когда это возможно. Но видим, что сейчас притупляется это чувство страха: после каждой сирены люди уже не бегут в укрытие.
Оставшиеся и работающие в сфере жизнеобеспечения, в коммунальной сфере, в бизнесе, должны выполнять свою работу, чтобы экономика не останавливалась. Когда мы с позиции приезжаем, кофе заказываем, и нам говорят: нет, от терробороны мы деньги не берем, мы принципиально платим, чтобы бизнес работал. Все друг друга должны поддерживать.
Украина – это моя родина. Я здесь родился, живу и планирую жить. После победы вернусь к работе, возобновлять обычные процессы, чтобы все начало работать и было безопасно. Вернуть домой детей, чтобы они могли учиться.
«У КАЖДОГО ЧЕЛОВЕКА ДОЛЖНА БЫТЬ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ»
Александр БОЙЧЕНКО, 36 лет, адвокат:
– Во время учебы в вузе я проходил военную кафедру, получил звание младшего лейтенанта. Сейчас я военный психолог, должность – заместитель командира роты по воспитательной работе.
В детстве, когда слышал о Второй мировой войне, мне казалось, это что-то нереальное, что это невозможно в наше время. Утром 24 февраля, когда позвонила сестра, сразу понял: что-то случилось. Сестра говорит: ты что, не слышишь? Взрывы! Дальше началась нецензурная брань (смеется).
23 февраля, за день до войны, я подписал контракт с территориальной обороной, поэтому был готов и знал, что делать и куда идти.
У каждого человека должна быть ответственность. Такой человек будет понимать, что он отвечает не только за себя, но и за тех, кто рядом. В армии мне нравится организованность, порядок, четкость, ясность.
После победы хочу быть со своей семьей: у меня прекрасная жена, чудесная дочь. Я планирую и дальше жить с ними счастливо. И, конечно, продолжать адвокатскую практику.
«НУЖНО СТИСНУТЬ ЗУБЫ, ПОМОГАТЬ СВОИМ БЛИЖНИМ И НЕ ПРЕНЕБРЕГАТЬ МЕРАМИ БЕЗОПАСНОСТИ»
Юрий ФЕДОРЕНКО, 30 лет. Юрист и депутат Киевского городского совета:
– Шесть лет, с 2009 по 2015-й, я проходил службу в Национальной гвардии Украины, в 2014 году участвовал в АТО. Думал, что после признания россией временно оккупированных территорий Украины может быть эскалация именно на этих направлениях (ОРДЛО), но что будет полномасштабная война, процент вероятности этого для меня был очень низкий.
24 февраля в пять утра мне позвонил отец, сказал: «Сын, началась война». После этого за окнами пролетело несколько наших истребителей. Включил телевизор, чтобы узнать новости, позвонил комбату терробороны, поскольку за месяц до начала войны я вступил в ее ряды.
В 2015 году после участия в АТО в результате полученных травм я был уволен по состоянию здоровья, у меня статья «непригоден в мирное время и частично пригоден в военное». Соответственно, если бы началась масштабная война, такая, как сейчас, я должен был быть призван в резерв Национальной гвардии Украины. Еще до войны, когда стало ясно, что может быть эскалация, я пошел в военкомат, проверил, все ли хорошо с моими документами и действительно ли я вхожу в оперативный резерв. Но после того, как Верховная Рада наконец-то приняла закон о территориальной обороне, я принял решение, так как это можно сделать с определенными ограничениями по здоровью, вступить в территориальную оборону. Я являюсь советником оборонного комитета Верховной Рады, и, когда прорабатывался этот закон, я был одним из тех, кто настаивал на том, чтобы структуры ТрО могли быть перемещены внутри страны. То есть, определенные силы ТрО, которые есть в Киеве, могут быть выдвинуты, например, в Мариуполь или Луганск, или в любое другое место для усиления позиции. Эта правка была учтена в законе.
Поэтому я сразу пошел в военкомат и написал заявление на вступление, потому что считаю, что могу быть здесь эффективным. Первые восемь дней мы удерживали аэродром «Чайка», у нас были боевые столкновения с ДРГ, задержали ряд российских агентов. В коллективе большинство людей не было обстреляно, но все очень быстро собрались и начали выполнять поставленные задачи по охране нашего города и государства. Сейчас я могу сказать о нашем подразделении: если сравнить с началом войны и сейчас, это совсем разные два подразделения. В начале уровень подготовки, знаний и боевой согласованности был один, а сейчас, считаю, он на жесткую четверочку с плюсом. До пятерочки до конца войны мы обязательно наработаем (улыбается).
После победы у нас есть ключевые задачи, которые нужно выполнить. Будет работа на двух фронтах. Первый – это восстановление государства, запуск бизнеса и помощь пострадавшим от войны людям. Второй – это борьба с теми людьми, которые разваливают нашу страну изнутри, борьба с любыми очагами пророссийской пропаганды и их влиянием на Украину, законным образом, конечно.
Я понимаю, что уже долго идет война и многие устали. Друзья, мы украинская нация – несгибаемая и единая. Эта война это снова доказала. Надо стиснуть зубы, терпеть, помогать своим ближним и не пренебрегать правилами безопасности. Если слышите сирену, приходит сообщение на телефон, нужно направляться в бомбоубежище, в самые простые укрытия, чтобы сохранить свою жизнь. Жизнь каждого из вас очень ценна.
«СЕЙЧАС СНОВА ТОТ САМЫЙ МАЙДАН, ТОЛЬКО МЫ НАКОНЕЦ ВМЕСТЕ С ГОСУДАРСТВОМ»
Вадим ВАСИЛЬЧУК, 39 лет, депутат Киевского городского совета, предприниматель:
– Боевого опыта нет, был волонтером, прошел Майдан. Учился на военной кафедре, которую окончил полтора года назад. Думал, что будет большая война? Думаю, никто не представлял себе, как это может быть. То, что будет продолжение, да, но какое и в каком виде, нет. Ибо эти действия полностью алогичны, и они зависят не от тебя.
Первая эмоция 24 февраля – началось. Было долгое нагнетание войны. Психология человека отрицает такое, ты стараешься думать, что все будет хорошо. Но при этом я готовился, готовил семью, и я рад, что у меня были эти разговоры раньше, потому что в момент, когда начались бомбардировки, мы проснулись, и делали все шаг за шагом. Жена собирала вещи. Детей сразу увели в ванную, включили им мультики, сказали, чтобы они не выходили, не бегали. Они знали, что война может начаться, мы с ними говорили об этом. Я собирал вещи, звонил в военкомат. Переживал, что упадет связь, поэтому проверил рации. Дальше тоже по алгоритму: жена с детьми к родителям, а я в военкомат, там выяснил, где собирается территориальная оборона и отправился со своими друзьями туда. Ждал всю ночь, рад, что дождался, около пяти утра мы получили оружие, образовали подразделение и через час выехали автобусом на точку сбора. Оттуда выехали в Святошинский район. Там были первые недели войны.
За время, прошедшее с начала войны, мы стали увереннее, мы обустроились, тренируемся, становимся подразделением. До этого это был такой собрание достаточно разных людей, потому что они не тренировались до этого. Мы фактически новосозданная рота территориальной обороны. Мы сразу обрезали любые возможности уехать домой, как кто-то это делает. Ты прибыл в подразделение, ты вместе с ним, на этом точка. И соответственно это дало возможность эту человеческую массу превратить в коллектив. Есть свои вопросы с обеспечением, но мы их решаем. Наверное, у меня есть такие ассоциации с Майданом, что сейчас снова тот же Майдан, только мы наконец-то вместе с государством. Нас снабдили оружием, мы за это благодарны, почти все остальное мы пока достали сами. Никаких претензий нет, мы не голые, не босые, ну и слава богу.
Хочу извиниться: я вижу, насколько все равно не отлажены механизмы блокпостов и общение с людьми. Также не все люди понимают, что мы вооруженные силы и мы являемся для народа его защитой. Иногда бывают случаи более грубого отношения, но хочу объяснить: это не от злобы или от негатива к киевлянам, а от того, что некоторые люди еще не научились достаточно. Но они учатся. Где-то это может обуславливать и поведение самих горожан, которые еще не всегда понимают, что нужно иметь документы с собой, что их нужно показать, что нужно остановить автомобиль, потому что именно в таких случаях не совсем оценивают угрозу. Мы же осознаем, что могут быть ДРГ и соответственно относимся внимательно к каждому идущему человеку. Я понимаю, что тяжело, что стоять долго в очередях неприятно, но, к сожалению, у нас война, и мы вынуждены так делать.
Мои планы после победы – жить, творить. У нас с женой, мы говорили об этом (улыбается), тоже есть планы.
