Крупнейшую школу научной мысли Украины открыли по приказу гетмана Павла Скоропадского, а первым ее президентом был академик Владимир Вернадский. С тех пор прошло много времени, отечественные ученые провели немало исследований и сделали много открытий в разных областях науки — сегодня в системе Академии наук работает 173 научно-исследовательских института, которые изменили цивилизацию. Роль науки в жизни общества всегда высоко оценивала общественность — начиная с уважения к деятельности, в том числе и общественной, Пифагора и Платона, и заканчивая сегодняшним общественным мнением в Украине. Так, на вопрос экспертов Института социологии НАНУ, к кому в первую очередь следует обращаться, если в обществе возникают проблемы, большинство людей отвечает «к ученым». Абсолютно верно, поскольку, например, все проявления экономического кризиса, который появился у нас так «внезапно», могли бы быть не такими травматичными для людей: их можно было спрогнозировать, предупредить и сгладить, если бы Кабинет Министров Украины и депутаты Верховной Рады вовремя обратились к ученым, считает заместитель директора Института социологии НАНУ, профессор, доктор философских наук Евгений ГОЛОВАХА. В интервью «Дню» он рассказал, чем живет сегодня Академия наук Украины, чего у нее больше — достижений или проблем и как оптимизировать развитие отечественной науки, интегрировав ее в мировую.
— Евгений Иванович, что дала миру отечественная Академия наук?
— Академия — это высшая ступень научного сообщества. В 1918 году, 14 ноября, по приказу гетмана Павла Скоропадского на основании работы комиссии, которую возглавил знаменитый Вернадский, была создана украинская Академия наук, первым президентом которой стал академик Вернадский. Таким образом, она начиналась с человека, который пользуется огромным авторитетом в мировой науке, и благодаря этому был заложен очень серьезный фундамент. Следует сказать, что академия — это очень интересная форма организации академической жизни. Первый пример — научная школа Пифагора, возникшая в VI в. до нашей эры в Древней Греции. Можно сказать, что это был первый образец древнегреческой академии, которая, помимо научной функции, брала на себя функции идеологические, мировоззренческие и другие. Академии начали возникать в XVII в. веке — вначале Германская, потом Флорентийская, потом Королевское научное общество в Британии, наконец, в 1666 году возникла настоящая Академия наук французская, которая существует и по сей день. Российская возникла в XVII в. по приказу царя Петра Первого. В Украине первая академия — Киево-Могилянская — также возникла в XVII в.
О достижениях отечественных ученых можно говорить очень много, ведь членами академии были знаменитые ученые. В целом, есть очень много направлений, которые действовали в Академии еще в советские времена, были на передовом месте в мире, и действуют до сих пор. Например, наш президент, Борис Евгеньевич Патон, работал в очень специфической области научных исследований, очень тесно связанной с практикой, — сварка. Она начиналась с электросварки, а теперь стала сваркой живых тканей. В этом мы на одном из первых мест в мире. Также физика сверхтвердых материалов, кибернетика, исследования в области физиологии, биохимии, создание современных технологий, связанных с космосом, самолетостроение, электроника — это направления, где на протяжении многих лет Украина была на мировом уровне.
— Какие проблемы больше всего ныне тормозят развитие науки в Украине и какими могут быть стратегии их разрешения?
— Ныне в Академии наук есть значительно больше проблем, чем достижений (хотя и до сих пор есть интересные исследования и украинские ученые пользуются спросом за границей). Это, в первую очередь, связано со значительным сокращением числа научных работников — на протяжении постсоветского периода количество научных сотрудников сократились почти втрое; наблюдается значительное постарение кадров; очень трудно привлечь к науке людей, поскольку уровень материального обеспечения людей, работающих в науке, значительно уступает тому, которое есть в отраслях, связанных с бизнесом и финансами. Смена поколений является большой проблемой для нас, как и отток мозгов — это также проблема, потому что многие способные люди покидают страну. Часто — не потому, что ищут более стабильного материального положения, но еще и потому, что мы еще и до сих пор не можем обеспечить ученых современным оборудованием, которое очень необходимо для исследований в естественных науках.
Ныне в Украине есть довольно мощная гуманитарная социальная наука, без которой общество не может быть адекватным современному миру, который очень быстро меняется. Эти изменения в обществе гуманитарии должны отслеживать, ведь одна из самых важных функций, которую выполняет Академия наук — социальная. Это функция воссоздания мирового уровня знаний в нашем обществе. Несколько лет назад были мысли, что если Академия не может конкурировать с западной наукой, то нам не нужна такая наука. Дело в том, что это очень некомпетентные мысли и благо, что от них отказались. Потому что наука выполняет очень много функций в стране, кроме поиска новых знаний — главной. Одна из них — мировоззренческая. Ныне в нашем обществе имеют большое распространение суеверие, представления, которые идут из Средневековья, сознание большой части людей не отвечает состоянию общества, в котором они должны жить, работать и создавать современную среду, тем более, что мы декларируем европейский выбор.
Проблемы Академии наук Украины связаны и с состоянием издательской деятельности, которая у нас есть. Это очень важная функция — распространение знаний не только среди высокообразованных людей, не только в сфере образования, но и на массовом уровне. Это достигается системой научно-популярной деятельности. Имеются в виду монографии, специальные журналы, интернет, телевидение. Вот здесь мы еще очень во многом уступаем миру. Ведь на украинском телевидении нет ни одной научно-популярной программы. Мы только воспроизводим то, что делают за рубежом. И именно поэтому наука имеет проблемы с общественным мнением, а наука очень сильно зависит от общественного мнения. Вообще для нашего общества очень нужна наука, которая занимала бы такое же место, как в развитых демократических странах мира, где 2—4 % ВВП идет на развитие науки. У нас — меньше 1%. Для этого нужна мощная поддержка со стороны общественного мнения. Вообще ныне наше общественное мнение относится неплохо к науке. В целом люди считают, что без науки наше общество не может существовать, они верят, что она будет развиваться, но довольно критически относятся к современному уровню ее развития. Следует начинать с престижа науки. Если во всем мире профессия ученого — одна из наиболее престижных и занимает в шкале престижа профессий первую или вторую позицию (у американцев — первую), то у нас, по данным опроса Института социологии НАНУ, на первом месте — банкир, далее — депутат. В этой шкале в 1999 году ученый был только на 10 месте, за последние годы немного престиж повысился: ныне ученый — на 7 месте. Большинство украинцев считает, что у нас меньше, чем необходимо, ученых — 37% так отвечают. Что их достаточно, считают 18% и 5% — что много. Также люди видят больше позитивных мотивов, которыми руководствуются те, кто выбирает путь ученого. На первом месте среди мотивов — стремление к познанию нового, возможность принести пользу обществу и возможность реализовать свои способности. А, скажем, такие мотивы, как отсутствие больших физических нагрузок — 7%, размер зарплаты — 19%. Т.е. если общественное мнение будет поддерживать науку, то это будет очень хорошо, будет значительный толчок для общества — даже если она еще долго будет уступать европейской, американской или японской. К сожалению, люди очень мало знают об Абкадемии наук и в этом есть вина самой Академии: три четверти вообще не знает что она делает и только 3% говорят, что хорошо осведомлены. Это связано в первую очередь с тем, что недостаточно Академия занимается просветительской деятельностью. Думаю, что это — большое и значительное направление работы.
Большая и значительная проблема — то, что недостаточно отстаивается чистота в науке: в последние десятилетия очень много людей используют науку в своих сугубо меркантильных целях. Это связано с большим и неадекватным стремлением к научным степеням и званиям бюрократов, чиновников и бизнесменов — людей, у которых есть деньги для того, чтобы не занимаясь наукой, становиться так называемыми учеными. Это очень угрожающая ситуация, особенно в гуманитарных и общественных науках (кстати, социология — отрасль, менее всего пострадавшая от этого). Академия не разработала системы барьеров для того, чтобы их остановить. Этим занимается ВАК, но он создает искусственные преграды не для тех людей, которые ничего общего с наукой не имеют, а для людей способных, у которых нет денег, а есть желание работать в науке, создают лишние заботы и большие расходы. Это является угрозой и для общества, ведь если бюрократы, чиновники и бизнесмены становятся кандидатами и докторами наук, а то и академиками, люди начинают думать, что они что-то знают и уже не нуждаются в ученых, посвятивших науке свою жизнь. Здесь Академия должна быть более принципиальной, при этом никаких серьезных программ в государстве не может осуществляться, если их не подвергли настоящий научной экспертизе. К сожалению, у нас такой системы еще нет. Нет и так называемых национальных докладов, за которые должна бы быть ответственна Академия, когда действительно наилучшие специалисты брали бы на себя ответственность создавать доклады, которые будут определять развитие целых научных отраслей — гуманитарных, в промышленности, в энергосбережении и тому подобное. Еще очень большая проблема, связанная с развитием Академии — что в условиях, когда возможности государственного финансирования являются очень ограниченными, у нас ничего не делается для того, чтобы создать систему так называемого фондрайзинга — поиска средств в различных благотворительных организациях, у обеспеченных людей. В США очень развита такая система. Там каждая аудитория, которую оборудовал меценат за свои средства, или здание им профинансированное, либо даже лавочка на дворе, носит его имя. У нас имя, к сожалению, присваивают директоров, начальников. Это еще феодальная система, потому что присваивают имена тех, кто господствует. Эта система очень бы поощряла людей, которые имеют средства поддерживать науку.
Следующее. В Украине очень мало делается для того, чтобы университеты и институты сотрудничали, нет научного уровня обмена знаниями, который необходим для развития науки. Это — хорошая перспектива создавать научно-исследовательские заведения — чтобы студенты начинали работать в них с начала обучения в вузах. Академия имеет структуры, которые работают в тесном контакте с университетами и могут сразу привлекать студентов, магистрантов, аспирантов к научной деятельности. Это могло бы быть толчком к развитию науки с самого начала. Так могла бы создаваться молодая прослойка ученых. Еще одна проблема — наши преподаватели не могут работать с полной отдачей. Если в Европе и США на одного преподавателя может приходиться два студента, то у нас — 10—20, а это не оставляет времени на научную деятельность.
Следующая проблема — неразвитость в Украине современных информационных сетей. У нас почти 3/4 населения не имеет доступа к интернету. А студенты и преподаватели, в своем большинстве, не имеют доступа к современным научным архивам электронных публикаций, ведь это — не бесплатно. Думаю, что государство должно бы об этом заботиться. Если бы студенты и ученые имели доступ к этой информации, это было бы мощный прогресс. Это стимулировало бы наших ученых делать публикации о собственных научных разработках. Мы многое делаем и об этом не знают в мире не из-за того, что оно плохое, а потому что об этом не печатается в наиболее влиятельных изданиях. Еще одна проблема — преодоление уверенности, что наша наука может быть самодостаточной (такое мнение господствовало в советские времена). Мы должны выходить в мир всеми средствами: читать на современном уровне, писать на современном уровне и печататься в зарубежных изданиях. Наконец, мы должны ездить по всему миру. Если мы не имеем на это средств, то приглашать коллег к себе. К сожалению, это у нас тоже не отработано. Мы очень охотно проводим всеукраинские научные конференции, и редко — международные, а это должно стать системой, а не отдельными случаями. Тогда наша наука будет интегрироваться в европейскую. Эта задача — Академии наук.
— Как, по вашему, заинтересовать молодежь наукой?
— Мы ставили такой вопрос в нашем последнем исследовании Института социологии НАНУ. На вопросы «Какие мероприятия для привлечения молодежи в науку вы считаете самыми важными?» украинские граждане отвечают так: 77% — увеличить заработную плату, 59% — решить жилищный вопрос, 33% — обеспечить возможность кадрового роста, 30% — повысить престиж ученых, 16% — обеспечить доступ к современному оборудованию и литературе. Действительно, все эти меры необходимы. Но, как по мне, самое главное — последнее из списка. Ясно, что увеличивать зарплату необходимо, потому что в советские времена не было проблемы смены поколений в науке, потому что зарплата была достаточно высокой. Повысить же заработки ученых можно было бы именно через доступ к современной литературе, ведь тогда наши ученые, особенно молодые, имели бы доступ к научным грантам — их в мире очень много. Таким образом они имели бы деньги и на интересные научные исследования, и на содержание семей. Думаю, что это — более перспективный путь решения этой проблемы, чем ожидание финансирования от государства. Кроме того, в Украине следует создать свою грантовую систему и предоставлять средства на научную деятельность наиболее талантливым ученым. Именно такой должна быть политика.
— Кто, по вашему, показывает в Украине пример благотворительности в нашей науке?
— Таких фактов у нас — немного, есть случаи, когда бизнесмены поддерживают студентов стипендиями. Могу привести пример благотворительности в социологии. Есть две организации — Киевский международный институт социологии и «Социс» — коммерческие структуры, направляющие средства на издание нашего академического журнала. Также они дают средства на социологические исследования, которых нет у государства. Правда, часто такие примеры являются следствием старых академических отношений, когда выпускник университета становится бизнесменом и поддерживает потом научную деятельность своей альма-матер. В государстве же должна быть создана профессиональная система фондрайзинга — поиска средств на науку и стимулирования благотворителей. Этим должна заниматься и Академия.
