Все началось с того, что в августе 2006 года по причудливо изворотливым, узеньким и уютным улочкам спустился с Братиславского града (замковой горы) и очутился почти сразу под стенами университета, который еще с XV века известен под названием «Академия Истрополитана». Среди всего необычного и экзотического, внимание неожиданно привлек знакомый профиль на мемориальной доске. Поскольку, как и большинство филологов, очень хорошим зрением похвастаться не могу, то подошел поближе и убедился, что профиль все-таки действительно знакомый, и это подтвердила надпись на доске: «Выдающийся украинский философ-гуманист и поэт Григорий Сковорода (1722— 1794) посетил в 1745—1750 годах Братиславу. По случаю 280-летия со дня его рождения». Текст был на украинском языке и был продублирован на словацком.
На следующий день я был в Праге, но ко встрече с украинскими следами в этом городе я уже был подготовлен значительно лучше. Во-первых, к этому меня подготовил братиславский Сковорода, а во-вторых — книга Оксаны Пеленской «Украинский портрет на фоне Праги: Украинская творческая среда в межвоенной Чехословакии» (Нью-Йорк — Прага, 2005), в которой были скрупулезно отмечены памятники, мемориальные доски, могилы и комплексы захоронений, произведения искусства, связанные с украинской историей или культурой. Правда, и здесь меня поджидал сюрприз, и то при первом же выезде в город (в Праге я был два года назад, поэтому первым знакомством с городом этот выезд нельзя было назвать, хотя в 2004 году пробыл в столице Чехии всего двое суток). При подходе от трамвайной остановки до Пражского града (самая старинная часть и центр старого города), мое внимание привлекла надпись на кириллице. Вблизи выяснил, что это подпись «Францишак Скарина» под памятником славному белорусскому гуманисту и печатнику, который, оказывается, еще и ухаживал за пражскими парками (рядом стояла доска с такой надписью на белорусском и чешском языках: «1536—1539. В этих местах работал королевским ботаником выдающийся белорусский гуманист и восточнославянский первопечатник Франциск Скорина»). Позже я наткнулся на еще один скорининский след: на территории славной библиотеки Клементиниум (ее основал воспитатель-духовник Карл IV и будущий папа римский Клемент VI) находится мемориальная доска, на которой традиционно уже на двух языках — белорусском и чешском — сообщалось еще об одном периоде жизни и деятельности Скорины в Праге: «1517— 1519 — в Старом городе Пражский выдающийся просветитель Франциск Скорина издал свой белорусский перевод Библии».
Очень быстро отыскал мемориальные доски и славным украинцам. С М. Грушевским и И. Пулюем более-менее все было понятно: первый прожил в Праге почти год, второй — не только жил, но и работал в качестве физика и закончил в чешской столице свой жизненный путь в январе 1918 года. Не могли обойти чехи вниманием также Ивана Горбачевского — учредителя Института медицинской биохимии при Карловом университете, ректора этого университета в 1902—1903 гг. А в общем научно-учебной деятельности в Праге И. Горбачевский отдал немного немало — аж 46 лет. Приятно изумили две другие мемориальные доски, на которых упоминаются имена Ивана Франка и Тараса Шевченко, точнее — упоминается его «Кобзарь». Предлоги для установления этих мемориальных досок не являются уж слишком весомыми для чехов, более того, мне кажется, что в Украине по таким поводам мы бы их не увидели.
Правда, относительно Шевченко, как говорится, возможны варианты. Ведь мемориальная доска в Праге установлена на доме, в котором впервые был напечатан в 1876 году не цензурованный полный текст «Кобзаря». Возможно, и в Украине установили бы памятный знак какому-то, кроме ленинской «Искры», изданию. Но я убежден, что долго бы пришлось нам в Украине ожидать такого памятного знака, которого удостоился в Праге И. Франко: мемориальная доска, установленная на стене дворца Жофин на Славянском острове посреди Влтавы, сообщает (вы догадались, что на чешском и украинском языках), что 18 мая 1891 года «он выступил здесь с речью на I Съезде славянской прогрессивной молодежи». Учитывая многогранную и плодотворную деятельность Ивана Яковлевича, можно предугадать возражение чиновников: «Вы представляете, сколько нужно поставить таких досок и памятников, чтобы отметить каждое такое событие из жизни Франко?»
А чехи такую доску поставили. Не может не удивлять чрезвычайное уважение к каждому, даже самому незначительному, знаку внимания к явлениям истории и культуры из жизни других народов. Потому что припоминаешь также оломоуцкие мемориальные памятники в честь Лафайета или в память о трагических событиях, связанных с чехословацкими военнопленными 18 марта 1918 года в Бахмаче на Черниговщине. Понятно, что при чрезвычайно высоком уровне национального самоуважения в Чехии буквально на каждом шагу наталкиваешься на памятники, доски, памятные знаки, сообщения об именах, событиях, явлениях чешской культуры и истории. Даже если не осталось уже домов или стен, на которые можно эти знаки отличия нацепить. Так, посреди тротуара, при выходе из станции метро «Пальмовка», вмонтирован небольшой металлический круг диаметром не более 35—40 см, на котором есть надпись, что на этом месте стоял дом, где родился и жил столько-то лет известный чешский писатель второй половины ХХ века Богумил Грабал. Одним словом, нужно лишь завидовать и брать на вооружение.
А КАК У НАС? ИЛИ ЧАСЫ ВЛЮБЛЕННЫХ ПРОТИВ... ШЕВЧЕНКО
А что имеем мы на шестнадцатом году независимости? Совковые времена якобы отошли в прошлое, но проявления совковости постоянно дают о себе знать. Почему-то всегда находятся средства на установление памятников и памятных знаков партийным и государственным деятелям недалекого прошлого. Так, на стене Запорожского национального университета установили мемориальную доску бывшему первому секретарю обкома партии Всеволожскому, потому что он, оказывается, чуть ли не самостоятельно добился для этого заведения статуса университета, но и вообще построил в городе так много заводов, учреждений, культурных заведений. Почему-то все сразу забыли марксистско-ленинскую установку, что единицы ничего не могут построить сами, что пирамиды — это не памятники фараонам, а народу, который их воздвигал. Интересно наблюдать, как Каменец- Подольский обрастает мемориальными досками бывшему первому секретарю, бывшему главе горисполкома, бывшему генералу... Фразеология та же: они так много для города сделали, именно во время их правления город достиг такого расцвета!
В конечном счете, можно ставить памятки в знак уважения этих людях. Но почему-то все сводится почти исключительно к этим людям. Возникает подозрение, что нынешние чиновники хотят учредить традицию, по которой, смотри, и их не забудут через энное количество лет после смерти, на каком-то доме что-то и в их честь повесят.
Также традиционно почти в каждом большом городе установили памятники воинам-афганцам (иногда это не просто напоминание об ужасной трагедии, а творение какого-то извращенного героизма), милиционерам, погибшим на боевом посту, деятелям, событиям «после 1917 года», которые не противоречат совковой идеологии. Опять-таки, необходимы памятные знаки в честь этих людей и событий, но почему только им? Потому что как только речь заходит об отличии всего, что было «до 17-го года», или людей и событий, которые кажутся идеологически сомнительными вчерашнему комсомольскому или партфункционеру, который сегодня сидит при власти, то сразу выясняется, что у нас катастрофически не хватает средств на такие вещи. Вытаскивает из рукава хороший аргумент: медицина, образование, коммунальная сфера без надлежащего финансирования, а вы о памятниках. Сейчас не это главное. Вот, спустя несколько лет...
Два примера. От начала 1990-х в Запорожье постоянно ведется речь об установлении памятника Тарасу Шевченко (есть только бюст в Шевченковском районе города). Вообще-то я не поддерживаю шевченкомании, когда скоро памятники и бюсты Кобзарю в Украине превзойдут по количеству ленинские памятники в советские времена. Но на Хортице Шевченко побывал, более того, эта поездка была знаковой для его жизненного и творческого пути. Планировалось, что памятник будет стоять в начале бульвара Шевченко, как раз напротив горисполкома. Возможно, не самое лучшее место, как на этом настаивали отдельные функционеры, по-видимому, побаиваясь грозного, неодобрительного взгляда поэта на их деятельность. Может и действительно, стоило бы поставить памятник на Хортице, превратив ее вообще в солидный культурно-исторический музейный комплекс, возможно, неплохо было установить его в районе бывшего села Вознесенки (теперь это почти центр города), где Шевченко, по пересказам, снимал жилье у местного жителя. Но власть не установила памятник нигде (аргументы — нехватка средств и неимение достойного проекта), а проблему с началом бульвара решила просто: там установили часы (средства откуда-то взялись), еще и быстро дали им романтическое название — часы влюбленных. Какой теперь святотатец осмелится добиваться их демонтажа, чтобы поставить там памятник Шевченко?
В Каменце-Подольском в 2004 году чрезвычайно остро поднимался многими общественными организациями вопрос об установлении памятника Симону Петлюре, который был связан с городом самым непосредственным образом — более полугода возглавлял здесь правительство УНР, а Каменец на этот период удостоился чести стать столицей украинского государства. Или в очередной раз не хотелось расходовать средства, или политическая ситуация в связи с выборами казалась шаткой и нужно было больше прислушиваться к аргументам лагеря В. Януковича, но власть снова решила вопрос по-компартийному мудрено: вынесла проблему на обсуждение общественности города. Всю общественность почему-то, правда, ограничили союзом ветеранов Великой Отечественной. Результат обсуждения был известен, соответственно, еще до обсуждения. Это и не удивительно, если один из ветеранов с пеной на губах кричал, что Петлюра и петлюровцы «вместе с фашистами стреляли и вешали нас». Теперь о памятнике Петлюре или улице его имени в ближайшей перспективе в Каменце никто серьезно речь не ведет. Одновременно около 200 тысяч гривен пошло на реставрацию, а потом еще и на перереставрацию памятника воинам Великой Отечественной войны — «очень оригинального» танца на постаменте (кстати, при сегодняшних ценах на газ сколько мемориальных знаков «сгорает» ежегодно в Вечном огне Каменца и всей Украины в целом?). Власть, сознательно или бессознательно, толкает «националистов» к ужасным мечтам о том, что вот когда вымрут все коммунисты и ветераны, тогда... То есть, все опять сводится к идеологическому противостоянию с явным уклоном лишь в одну сторону.
ПОБЕДА ОЛОМОУЦА НАД КАМЕНЦЕМ, ИЛИ ПОЧЕМУ НЕ УЧАТСЯ НАШИ ЧИНОВНИКИ ЗА ГРАНИЦЕЙ
На Ольшанском кладбище в Праге есть небольшой православный участок, с уютной православной церквушкой непосредственно на территории кладбища. И на этом участке среди других — памятники А. Олесю, С. Черкасенко, семейству Русовых и других деятелей украинской истории и культуры, бежавших от советской власти, поэтому коммунистическая власть Чехословакии не могла иметь к ним особого пиетета. Но вопрос о снесении этих памятников никто всерьез даже не поднимал. Более того, почти рядом с их могилами стояли памятные знаки в честь воинов РОА (Русской освободительной армии). Думаю, ни Олесь, ни Черкасенко, отнюдь не мечтали о таком соседстве. Одиозной выдается эта армия и мне. Очевидно, вызвали эти памятные знаки острое недовольство и со стороны московских идеологов. Но судьба и смерть рассудили так, что рядом оказались люди различных убеждений, зачастую враждебных по отношению друг ко другу. Смерть примирила их на одном кладбище. И, по-видимому, ни у одного чеха не возникло святотатственной идеи снести, в угоду кремлевским покровителям, эти памятники, или, еще хуже, перекопать само место погребения.
Чешский Оломоуц по размерам и количеству населения почти такой же, как и Каменец-Подольский. Возможно, там, в этом городе-музее, и на самом деле сохранилось больше исторических памяток, нежели в Каменце. В подольском городе их также немало, но возникает впечатление абсолютного доминирования оломоуцких памяток за счет чрезвычайно бережливого отношения к прошлому, попыток увековечить каждое событие и личность, которые хотя бы немного являются значимыми для истории и культуры, чешской или зарубежной. Так, в советские времена при реставрации ратушного часового механизма установили фигурки кузнеца, девушки- спортсменки, интеллигента-очкарика и тому подобное вместо разрушенных средневековых фигурок. И вот по сегодняшний день средневековый петух сообщает о каждом часе вместе с ходом фигурок коммунистической эпохи.
Особенно ощутимо преимущество Оломоуца над Каменцем, когда речь заходит о памятниках и мемориальных досках, которых в чешском городе очень много, а главное, их очень тщательно охраняют. Можно сказать, что и в городе над Смотричем установлено за последние годы немало мемориальных досок. Но зачастую о них сразу же после установления и рапортования наверх забывают. Так, мемориальные доски С. Руданскому и А. Свидницкому сняли с помещения бывшей духовной семинарии, в которой они учились, во время реставрации этого дома (если это можно называть реставрацией), и оказались эти доски в куче мусора. Казалось бы, именно слово «реставрация» предусматривает возврат знаков отличия на старое место, но очень сомнительным кажется, являются ли сейчас доски вообще пригодными для использования их в качестве мемориальных. Что интересно, в доме бывшей семинарии сейчас находится не частный дом очередного бескультурного нувориша или какой-то частной фирмы, а... художественный музей. То есть, нас интересует лишь «живопись», а литература нам — «без надобности».
Украинское чиновничество любит часто ездить в заграничные командировки. Какой уважаемый чиновник областного масштаба из любого региона Украины за границей не бывал? Может, кроме инвестпроектов, экономического, культурного сотрудничества, дешевых товаров из сезонных распродаж, стоит привезти из-за границы и традицию заботливого сохранения всего, что касается нашей и «не нашей» культуры, истории, искусства? Может, к этому побуждать и украинских отходников (миллионы!), которые возвращаются из самых разнообразных уголков мира, где не забывают ни о чем и ни о ком и почему-то у них есть прекрасный сегодняшний день и не менее прекрасные перспективы на будущее?
Вместо этого чаще всего события разворачиваются по приблизительно такому досадному сценарию, который пришлось наблюдать при приватизации за бесценок, с легкой руки и при лоббировании тогдашнего заместителя городского председателя Кияницы и при поддержке тогдашней начальницы управления культуры госпожи Касьян, Народного дома в Запорожье. Это помещение было построено на меценатские деньги как Народный дом в начале ХХ века, потом было передано местной «Просвіті», а впоследствии стало кинотеатром им. Ленина, еще позже — закрытым бывшим кинотеатром. На началах независимости помещение начали отстраивать, планируя вернуть ему уже в новых условиях бывший статус Народного дома. Но вдруг руководство поменялось, деньги, и уже вложенные в ремонт материалы, были просто разворованы. На совещании в горисполкоме рассказывали, что директор попал под суд, получил срок или за это хищение, или за какое-то другое, попал под амнистию... На самом же деле позже выяснилось, что его покровители за банкротство Народного дома наказали «образцово»: отправили работать директором музея «Замок Попова» в Васильевку, подальше от Запорожья. Щуку бросили в реку.
При всем старании заместителя мэра продать помещение «хоть за рубль», появилась досадная для него преграда: Народный дом оказался памяткой архитектуры и истории всеукраинского значения, поэтому под приватизацию не подпадает. Но проблему очень быстро решил тот, кто должен был протестовать против приватизации, — начальник отдела охраны памяток истории и культуры. Совсем не стесняясь присутствия моего и Т. Шевченко, главы областного общества «Просвіта», он заявил приблизительно следующее: на этот дом, как на охранительный объект, на самом деле ни советская власть, ни украинская не смогли сделать соответствующий паспорт, а поэтому мы его быстро оформим как памятник областного значения, и приватизируйте ее себе на здоровье. Что было успешно и очень оперативно сделано. Как говорил В. Яворивский, имеем то, что имеем, но куда же девалось остальное?
