Известная гороховчанка, общественный деятель и поэтесса Леся Кос — одна из тех, кто не был на передовой, но, как говорится, пережил все события войны наравне с ее участниками. Ее брат, сейчас — военный комиссар Гороховского района майор Михаил Кос в 2014 году 125 дней пробыл в плену боевиков ОРДЛО. Война, которая вмешалась в ее жизнь, в корне изменила ее, мгновенно разрушила тогдашние цели и приоритеты. Но она выстояла и внесла свою лепту в освобождение не только брата, но и других украинских воинов.
НИКОГДА НЕ НАЗЫВАЛА ВОЙНУ АББРЕВИАТУРАМИ
«Мой брат — кадровый военный. В 2014 году имел звание капитана, работал муниципальным полицейским в горсовете, а когда начались драматические события на востоке — был призван по мобилизации в Вооруженные Силы Украины. Стал работать заместителем Гороховского военного комиссара. О том, что будет отправляться на восток, не рассказал никому. 19 августа 2014-го я позвонила к брату и узнала, что тот собирается в командировку в поселок Дачное Днепропетровской области, чтобы как офицер учить «молодняк». Но я не поверила», — говорит Леся Кос.
Звонил Михаил Кос и во второй раз, рассказывал, что поселили их в общежитии на полигоне. Но сестра заметила, что что-то не так: на полигоне ведь живут в палатках. Именно тогда сразу почувствовала и поняла, какая эта так называемая командировка. А мама даже не знала. Леся же кричала в трубку, чтобы брат признался, что едет на войну (говорит, что никогда не называла это АТО или еще какими-то аббревиатурами).
«Я вспоминаю, как он по телефону меня успокаивал и говорил, чтобы маме передала привет. Но он и сам не знал, что ждет его и еще многих ребят, которых отправили одним поездом. Ведь это была та первая печальноизвестная волна мобилизации. Я, будучи бессильной что-то сделать, просто настояла на том, что он будет мне звонить каждые 10 дней», — вспоминает Леся Кос.
«Я ТАК «ШИФРОВАЛСЯ», ЧТОБЫ НЕ УЗНАЛИ»
Шли дни. День Независимости, парад... Но вот Лесе Кос 29 августа 2014-го звонят сотрудники военкомата, чтобы немедленно пришла в горсовет. Увидев выражения лиц всех, кто собрался там, сразу почувствовала, что начинают неметь ноги.
Сотрудник военкомата на ноутбуке показывал видео издевательств над украинскими пленными в городе Снежном Донецкой области. В ряд по стойке смирно стояли наши военнослужащие. Лишь один оставил согнутой в колене ногу и свой «греческий» профиль. А еще берцы у него были не такими, как у других. Это был ее брат, капитан Михаил Кос. Стойка гандболиста (а Горохов в прошлом веке благодаря заслуженному тренеру Украины Александру Баламуту был столицей украинского гандбола) сделала свое. В испуганных глазах военного комиссара района был один вопрос: «Ну что, это брат?» «А кто же еще?!» — крикнула Леся.
«Не помню, сколько раз я смотрела это видео. Слушала тех местных, плакала, когда увидела, как одна из женщин била и ругала нашего офицера-артиллериста, — рассказывает пани Леся. — Одним словом, так ворвались в мою жизнь Иловайск, «зеленый коридор», «Грады», «НЗФ» и всякая другая военная нечисть. Слова, словосочетания, аббревиатуры, марки танков, калибры снарядов, названия населенных пунктов Донбасса, улицы Донецка. Карта двух областей повисла на стене возле кровати. Я должна была все знать, все выучить».
Но вот 1 сентября раздался звонок с неизвестного номера. Михаил говорил спокойным голосом, попросил рассказать, что нового дома. Сестра с радостью сообщила, что его самый младший из трех сыновей сегодня в первый раз сел за школьную парту. От него — нуль эмоций. Говорит ей: «Ты лучше расскажи, что в стране делается». Леся остолбенела: «А ты что, не в стране?», а с другого конца линии слышит обреченное: «Ай, как-нибудь потом...» Тут уже любые сомнения исчезли.
«Я не отстаю. Говорю ему о видео. И он признается, потому что знает, что не отстану. Спрашиваю, почему стоял не так, как все. Говорит: «Я так «шифровался», чтобы меня не узнали. Чтобы мама не видела», — говорит Леся Кос.
«БЛАГОДАРНА ВСЕМ, КТО ОТКЛИКНУЛСЯ НА МОЮ БЕДУ»
Михаил Кос признался, что находится в плену в городе Снежном. В том самом, недалеко от которого россияне незадолго до этого сбили «Боинг». Лагерь военнопленных. Хотя пленными их тогда даже запрещали называть, а только заложниками незаконных вооруженных формирований.
Сестра Леся не сидела дома сложа руки. Заботилась о женах ребят, которые были вместе с братом в плену, поддерживала с ними постоянную связь. Признается, что до сих пор в ее телефоне есть номера людей, которые помогали, советовали, подсказывали.
«В моей тетради были фамилии всех ребят с Волыни (и не только), которые сидели в сыром подвале донецкой СБУ, куда из Снежного их перевели где-то в октябре 2014 года, — добавляет Леся Кос. — Отдельная страница была исписана номерами телефонов Службы безопасности Украины — местной, областной, столичной. Телефоны волонтеров, семей заложников, адреса Министерства обороны и Генштаба. Ко мне звонили и из Одессы, и из Мелитополя, и из Днепропетровска (тогда еще). Я до сих пор глубоко благодарна всем, кто отозвался на мою беду. Тем, кто не отказал и принял запрос на дружбу в сети Facebook: Танечка Логунова, Алена Центила, Женя Оноприенко, Руслан Галяс, Раечка Клименко, Аллочка Борисенко (Чонгар), Николай Биллер, уже покойный Ленчик Краснопольский».
Служба безопасности Украины стала тем спасательным кругом, благодаря которому Михаила Коса и сотни других мужчин обменяли для освобождения. Именно сотрудники спецслужбы советовали Лесе, как вести себя во время разговора с братом, что спрашивать, куда звонить после этого. Сама она уже долгое время переписывалась в «Фейсбуке» с советником тогдашнего главы СБУ Валентина Наливайченко Маркияном Лубкивским. Хотя многие гороховчане и насмехались, не верили, что это отписывает именно он. Говорили, что «там, в Киеве, сидят и за него пишут».
Не верили, пока пан Маркиян не позвонил пани Лесе. В день католического Рождества, 25 декабря 2014-го. Чтобы сказать, что завтра, вероятно, состоится обмен пленными. И что среди них будет и ее брат.
Вечером 26 декабря 2014 года Маркиян Лубкивский позвонил снова. Коротко сообщил: «Добрый вечер. Пани Леся, сейчас вам позвонит брат. Мы уже осуществили обмен».
«Вот звонок и долгожданное: «Я уже еду домой». Я никогда не забуду тот голос — спокойный, уверенный, с нотками юмора. А я вместо того, чтобы спросить о его самочувствии, начинаю перечислять фамилии остальных ребят, везут ли их тоже. Везут, всех! 146 человек», — рассказывает Леся Кос.
«Я САМА ПОПРОБУЮ ПОЖЕВАТЬ КОКАРДУ С ТРЕЗУБОМ»
Леся Кос звонила женам пленных бойцов и cообщала об освобождении. Одни плакали, одни смеялись, а у Натальи из Днепра вообще голос пропал от волнения.
Встречали освобожденных бойцов во Владимире-Волынском в три часа ночи. Из Горохова встретить земляка приехали две машины из горрады во главе с мэром Виктором Годиком. «Ребята выходили как бродяги — какая одежда досталась от волонтеров, в том и приехали. Наконец я разглядела в толпе худющую фигуру. Это был братик. Подлетела, обняла. Нет, в первую очередь, что я сделала, это заставила показать зубы. А он смеется. Говорит, что не конь. Зубы на месте. А вес наберет со временем», — вспоминает пани Леся.
Ее жизнь и судьбу война разделила на до и после. Всю свою боль и переживания Леся Кос вылила в стихах. Их за долгие 125 дней, которые брат провел в плену, собралось немало. И каждый из них -неповторимый. Пани Леся по образованию — философ-религиевед, в 1994 году закончила Киевский госуниверситет имени Тараса Шевченко, к философии лежит ее душа, потому и мыслит неординарно. У ее творчества нет фальши, потому что пишет о реальности, о своей судьбе и страдании. Безразличная к славе, она никогда не старалась афишировать историю с братом. В недавно изданном при содействии главы Гороховской райрады Тараса Щерблюка и мэра Виктора Годика сборнике поэтессы «Життя. Війна. Кохання. Україна» есть целый раздел стихов, посвященных бойцам 51 ОМБр, которая дислоцировалась во Владимире-Волынском, посвященных женам и детям воинов АТО и ООС. Многие произведения автора местные композиторы положили на музыку, их давно читают и поют на передовой.
«Я не забуду Яблочный Спас. Я не забуду 19 августа 2014 года! — говорит Леся Кос. — Я не забуду 29 августа, тот город Снежное не забуду! Я не забуду парады «позора». Как не забуду и День Независимости 2014 года. Технику, которая не досталась фронту. И еще долго сама буду ходить во сне по тому «зеленому коридору» смерти. Я сама попробую пожевать кокарду с трезубом, — чтобы почувствовать то, что чувствовал брат. Я не прощу России ни Крыма, ни Донбасса, ни тысяч молодых смертей, ни сотен заложников, ни подорванного здоровья брата. Я не прощу! Потому что я помню Иловайск!»
