Нежные контуры структуры женской руки с таинственным темным пятнышком на отображении одного из пальцев. Гравюра доселе невидимого захватила и колечко с камешком, очевидно драгоценным, которое носила незнакомка из позапрошлого века. Впрочем, формула — незнакомка — не совсем верна. Ведь перед нами увеличенная копия первого в истории науки рентгеновского снимка. И руку под первый такой аппарат, под источник неведомых сил, представлявшийся тогда, в 1895-м, совершенно фантастическим, подставила Берта Рентген, жена первооткрывателя Х-лучей.
ВЕЛИКИЙ ПРОЛОГ
Этот дагеротип былого, пророчески обращенный в будущее, можно увидеть в холле Научно-практического центра лучевой диагностики АМН Украины, что на улице Мануильского, 32 в Киеве. Учреждения необычного типа и с необычной, пожалуй, уникальной оснащенностью. Ведь за столетие с небольшим, прошедшее со времени наития физика из небольшого Вюрцбурга в Германии Вильгельма Конрада Рентгена, подарившего человечеству бесценный метод, виртуальная медицина воистину завоевала мир.
Метод, очевидно, по достоинству назвали рентгеновским, однако споры, кто же на самом деле был первым на этом пути, не утихают до сих пор. Дело в том, что параллельно с Рентгеном с катодными трубками успешно экспериментировал Иван Пулюй, выдающийся австрийский физик и электрик украинского происхождения, пионер электроосвещения в Европе. Они даже обменивались изобретениями, и ко времени публикации Рентгена о новшестве Пулюй, как он указывал, уже производил аналогичные снимки. И все же в обнародовании удивительного явления в специальной прессе Рентген очевидно оказался первым, и этим все сказано: под его именем оно встало на рельсы эпох.
Феномен стал бурно входить в жизнь, причем по обе стороны океана. Характерно, например, что в Харькове в двадцатых годах возникла Рентгенакадемия — нынешний Институт медицинской радиологии. Организатор академии — врач-рентгенолог Сергей Григорьев был так увлечен исследованиями, что погиб вследствие игнорирования отрицательного воздействия «рентгеновских флюидов». А вскоре, в 1929 году, немецкий хирург Вернер Форссман при помощи рентгена перевернул дерзновенным опытом на себе перспективнейшую страницу в новой медицине — возможности эндоваскулярной диагностики и аналогичных вмешательств. Он решился на катетеризацию собственного сердца. Поскольку сотрудники отказались помогать ему, считая эксперимент смертельно рискованным, Форссман ввел в свою локтевую вену резиновый катетер, стремясь проникнуть в правое предсердие и пройдя трубкой вглубь примерно на 65 см. Затем, не извлекая катетера, поднялся на больничный этаж выше, в рентгеновский кабинет. Снимок подтвердил, что он достиг цели, и в 1931 году Форссман применил способ катетеризации под контролем рентгеновского метода для контрастной ангиокардиографии. В 1956 г. работы, проложившие благодаря Х-лучам дорогу к сердцу через сосуды, были увенчаны Нобелевской премией.
И все-таки, плоскостные рентгеновские изображения не удовлетворяли врачей. Начинается конструирование томографов — рентгеновских аппаратов, позволяющих выполнять «виртуальные срезы» в пространстве того или иного органа, прежде всего — легких. В сущности, это анатомия вживую, но без скальпеля и крови. Талантом инженера Максимилиана Семеновича Овощникова такой чудо-прибор, в сотрудничестве с известным терапевтом Вадимом Николаевичем Ивановым, был в свое время создан и в Киеве. Помню небольшой кабинет Овощникова в старинном здании по ул. Толстого, бывшем дворце Терещенко, где тогда располагался рентгенинститут. Разработка была отмечена Государственной премией СССР. Однако надо было двигаться дальше, и конкурентный поиск разворачивается повсюду. Впереди находятся американцы, и в 1979 году Г. Гаунсфилд и А. Кормак удостаиваются Нобелевской премии за разработку компьютерной томографии. Спустя еще почти четверть века, в 2003 году, Нобелевская премия присуждается разработчикам аппаратов и методов магнитно-резонансной томографии — американскому физику П. Лотербургу и английскому математику П. Менсфилду. Известно, что такое высшее научное признание касается и допплеровской методики, основанной на феномене УЗИ, — ультразвуковом волновом исследовании.
Но в чем в этом рассказе смысл такого научного экскурса? А в том, что в Центре в необходимом сочетании сосредоточены все упомянутые методы и технологии. И вот я веду беседу с генеральным директором этого крупного диагностического пула, главным радиологом МЗО Украины доктором медицинских наук профессором Ириной Николаевной Дыкан.
Как приходят в эту специальность? На рубеже восьмидесятых Ирина Дыкан, еще студентка Киевского медицинского института, стала вдруг патриотом рентгенологии, сначала начала посещать кружок на этой кафедре. Ею руководил Василий Иванович Милько, бывший военный летчик, избравший в качестве нового жизненного взлета это «седьмое небо» медицины. Под руководством В. Милько и А. Возианова, радиолога и хирурга-уролога, защитила кандидатскую диссертацию, посвященную лучевым методам диагностики заболеваний почек. Следующей Меккой стал радиорентгенологический и онкологический институт, где при консультировании Я. Бабия и Г. Мороза Ирина Дыкан выполнила докторскую диссертацию, в которой предложила новые способы диагностики опухолей толстого кишечника. Около семи лет вела курс лучевой диагностики в Тернопольской медицинской академии имени И. Горбачевского, а затем возглавила в Институте онкологии АМН Украины отдел лучевой диагностики. Усилия и изыскания касались модификации методов лучевой диагностики применительно к проблемам института, разработки радиологических критериев эффективности лечения онкологических заболеваний, определения алгоритмов и стандартов онкологических заболеваний различных органов. Тихому служению отдано более двадцати пяти лет профессионального возрастания. Не так давно Ирина Дыкан по инициативе президента АМН Украины академика Александра Возианова возглавила этот ответственный научно-технический комплекс. Он открыт для каждого, и поэтому график работы, в две смены, весьма напряженный. В 2005 году, например, тут было осуществлено свыше 51 тысячи обследований, а в минувшем — более 52 тысяч.
КОНТУРЫ БУДУЩЕГО
— Лучевая диагностика в Украине, в соответствии с мировыми тенденциями, быстро эволюционирует в высокотехнологичную отрасль медицины, — говорит Ирина Николаевна. — Так, только в 2005 году для лечебно- профилактических учреждений государственной подчиненности было приобретено 180 ультразвуковых аппаратов, 25 компьютерных и 15 магнитно-резонансных томографов. Общее количество ультразвуковых исследований возросло на 150 тысяч, рентгенологических — на 100 тысяч, томографических — на 50 тысяч. Но ведь суть не столько в количестве, сколько в качестве. На основе экспертных данных приходится констатировать, что дорогостоящее сложное оборудование достаточно часто, в плане диагностических критериев и показаний, используется нерационально из-за недостаточной осведомленности врачебных кругов о преимуществах подобных методик. Вот почему усиливается консультативная роль Центра. Направить пациента к нам может любой врач, желательно с объективными предварительными данными. Если выделить стратегические задачи, они ясны — действовать с предельной диагностической точностью. Ведь лучевое медицинское «ясновидение», первое реальное ясновидение вне какой-либо мистики, а на основе лишь физических эффектов, позволяет перебрасывать указующую нить в лабиринте загадок болезней в 80% сложных случаев. И вести за собою в этом плане практическое здравоохранение. Да и что такое практика? В медицине, во всяком случае, это всемерное приближение науки к врачебным решениям. Медицинская радиология в данном смысле — школа такой опытности. Не случайно председателем ученого совета Минздрава Украины недавно вновь стал видный рентгенолог и радиолог академик Леонид Георгиевич Розенфельд. К слову, один из моих учителей, потомственный лучевой диагност.
— А что представляют собою сотрудники объединения? Ведь кадровый состав Центра — преимущественно молодые сотрудники, средний их возраст — тридцать два — тридцать пять лет.
— Действительно, среди 25 врачей большинство относится к данной возрастной группе. Вот, например, Ольга Чувашева, заместитель директора Центра по вопросам науки. После окончания с отличием медицинского университета в 1995 году она работала в отделении нейрорентгенологии Института нейрохирургии имени А.П. Ромоданова, затем обучалась в аспирантуре. В 2000 году защитила кандидатскую диссертацию на тему «Компьютерная томография в диагностике глиом полушарий головного мозга». В 2001 Ольга Юрьевна была отмечена первой премией Конгресса научно-технических проектов «Интеллектуальный потенциал молодых ученых — Киеву». Понятно, нейровизуализация — ее основная специальность. Но своими знаниями и компетентностью Чувашева вместе со мною стимулирует изыскания и других коллег. Дело в том, что мы, в полном смысле слова, — научное учреждение. Так, на выходе три докторских и четыре кандидатских диссертации, выполняемые в наших стенах. Учитывая значимость наших методов, Центр сотрудничает с 11 академическими институтами. Например, весьма плодотворно с Институтом геронтологии и Институтом педиатрии акушерства и гинекологии. Недавно завершена фундаментальная работа с Институтом урологии по разработке новых критериев диагностики заболеваний почек. Программа наша, я бы сказала, престижная — превратиться в своеобразный институт лучевой диагностики, тесно контактирующий со всеми клиническими учреждениями АМН Украины и других ведомств. А для этого необходим постоянный анализ, аудит современного состояния диагностической радиологии в развитых странах с формулированием единых нормативных документов и позиций. С другой стороны, крайне актуально и инициативное, опережающее совершенствование лучевой диагностики как таковой с использованием, в частности, новых способов компьютерной постпроцессинговой обработки диагностических изображений. В двери стучится разработка и совершенствование методов ранней, доклинической распознавательной диагностики функциональных расстройств в деятельности внутренних органов на основе спектроскопий на имеющейся новой аппаратуре.
НЕ СДАВАТЬСЯ!
— В нашем научном путешествии хотелось бы, если можно так выразиться, визуализировать, сделать более зримыми и понятными некоторые направления.
— Что ж, тут заслуживают, думается, особого внимания отделения МРТ — магнитно-резонансной томографии, маммологии и ультразвуковой диагностики.
В одном из кабинетов, у экрана с виртуальными «распилами» позвоночника и иных систем посредством МРТ, при любезном содействии заведующей этим отделом, кандидата медицинских наук Людмилы Анатольевны Мироняк, я вхожу в это царство фактов.
— МРТ, не заменяя компьютерной томографии, позволяет, причем на базе неядерной энергии, получать в ряде случаев изображения с исключительно высокой диагностической достоверностью, — подчеркивает Л. Мироняк. — А это часто решает судьбу человека. Разумеется, при абсолютной ответственности за диагноз. Часто он формулируется консенсусом наших специалистов.
— Людмила Анатольевна, я знаю, что до прихода на работу в Центр вы около десяти лет занимались аспектами лучевой диагностики в Институте нейрохирургии и не отошли, да и не можете отойти, и в силу возможностей аппаратуры, и своего опыта, от вопросов диагностики поражений головного мозга. Бывают ли прецеденты, когда вы отвергаете страшное предположение, скажем, об опухоли?
— Бывают, и, к счастью, не так редко. Так, я иногда констатирую: речь идет не об опухоли, а о воспалительном процессе, что побуждает к совсем иной тактике лечения. Есть такой нюанс. МРТ, особенно аппараты последних поколений, позволяют, не касаясь головного мозга, улавливать черты его сосудистой патологии. А ведь такая умозрительная ангиография — совершенно не повреждающая технология.
И еще одна отрасль острейшей актуальности — диагностика заболеваний молочной железы. Евгений Николаевич Божок, ведающий этой службой, пришел сюда, имея уже немалый опыт в хирургии, и поэтому его индивидуальная диагностическая схема весьма оригинальна. При обследовании пациента доктор Божок не только сочетает маммографию и ультразвуковое «прощупывание», но и при показаниях производит пункцию подозрительного участка, с последующим изучением материала морфологии онкоинститута или онкобольницы. Как правило, его заключение является безошибочным, и при этом на самых ранних, начальных, стадиях болезней.
— Гипердиагностика в данной отрасли медицины не менее вредна, чем гиподиагностика, — замечает Евгений Николаевич. — Часто ко мне приходят насмерть напуганные женщины. Некий хирург или даже терапевт, взглянув на грудь и заметив какое-то уплотнение, заявляет — это рак и нужно немедленно оперироваться. Что говорить, бывают и такие казусы. Но, проведя обследование, мы не так уж редко отвергаем подобное заключение. И если к нам приходят порою со слезами тревоги, то покидают иногда со слезами радости. Поток обычно интенсивный, в течение рабочего дня в отделение маммологии обращаются тридцать — сорок женщин. Нагрузка может быть и повышена, хотя, понятно, это не скоростная линия. К постулату медицины — действовать без промедления — мы добавляем не менее важное — не ошибиться.
В кабинете главного врача Центра, кандидата медицинских наук Кирилла Петровича Гордиенко (также прошедшего рентгенологическую вертикаль в Институте онкологии) я случайно оказываюсь свидетелем поучительной сцены. Гордиенко сообщает посетительнице, что узлы в печени существенно уменьшились. Пленки через полчаса будут выданы ей на руки.
— После операции, поскольку остались метастазы, была предложена химиотерапия, и она дала результаты, — поясняет он мне ситуацию. — Слов нет, это обнадеживающий поворот. Однако в какой-то степени человек должен быть осведомлен о реальном диагнозе, где лежит деонтологическая грань. Мы, как правило, не только не скрываем от пациента и его родных истинной обнаруженной картины, а и вооружаем их всеми документальными данными. Чтобы при желании или сомнении, они могли беспрепятственно проконсультироваться и в другой инстанции. Речь ведь часто идет об очень серьезных вещах.
— Но вот взволнованный человек переступил порог Центра. Ему, допустим, сразу же посоветовали записаться на очередь в отделение компьютерной томографии или МРТ. Убеждаешься, что люди ждут у всех кабинетов. Как регулируются подобные «конвейеры»?
— Такое уточнение необходимого диагностического маршрута — моя прямая задача, да, пожалуй, и этическая миссия — ободрить, успокоить, рационально направить, помочь. Ускорить, если необходимо, процедуру. Вот почему я стараюсь обязательно встретиться и поговорить с каждым, кто обращается к нам, и наметить должное. И это скорее не формальные обязанности, а понимание и выполнение долга. Есть такое выражение — распорядитель кредитов. Особая черта нашего учреждения — наличие диагностических кредитов в отношении противоборства со многими болезнями. Этим я и занимаюсь. Со стороны — рутинная работа. Но для каждого пациента — верная подсказка. Среди многих моих обязанностей, включая и научные интересы, я вижу свое призвание в такой поддержке людей в затруднительном положении.
