«День» продолжает записывать и публиковать истории жизни и смерти украинских Героев, которые защищали целостность страны на Донбассе. К сожалению, таких историй будет еще много. Уже опубликованные — это лишь небольшая часть рассказов о погибших военных. А их — тысячи. И во время перемирия наши бойцы продолжают гибнуть...
Сегодня мы публикуем две истории погибших военных. Это — рассказ об Алексее Панченко, воине-десантнике, добровольце 95-й аэромобильной бригады 90-го отдельного аэромобильного батальона, которого не стало в январе этого года, во время прорыва в Донецкий аэропорт. И история об Александре Попадинце, который служил в 128-й отдельной гвардейской горно-пехотной бригаде и погиб в июне прошлого года, попав в засаду близ поселка Металлист Луганской области.
Еще одна — третья история — не о военных, но тоже о войне. Это история общественного активиста Александра Решетняка, который стал первой жертвой боевиков на Луганщине.
Вечная память...
Александр Решетняк стал первым погибшим из украинского лагеря. Потери у донецких украинцев тогда уже были, а луганчан некоторое время Бог миловал. О мученической смерти Александра узнал от знакомых прикарпатцев, с которыми контактировал на Майдане. А затем и в интернете прочитал: «В реанимационном отделении Луганской областной больницы 15 июня 2014 года умер общественный активист Александр Решетняк. Он двое суток подвергался жестоким пыткам в захваченном здании луганского УСБУ и 12 июня поступил в реанимацию с раздробленным тазом, отбитыми почками, сломанным позвоночником и проникающим пулевым ранением в живот. После двухдневных издевательств в здании СБУ и ранения в спину Саша еще трое суток боролся за жизнь. Террористы допрашивали Решетняка о местах дислокации украинской армии и патриотического батальона «Айдар», который ранее освободил город Счастье. «Террористы, так и не добившись ничего, просто выстрелили ему в спину...» — так написал его приятель и единомышленник, журналист Всеволод Филимоненко.
***
Итак, прикарпатцы при каждой нашей встрече напоминали о Саше и просили написать о герое. Они очень хотели, чтобы о нем знала вся Украина! Ведь успели сродниться с луганчанином на киевском Майдане. Я и сам мог видеть Александра в коломыйской палатке, куда заходил зачастую. Мог, но, если честно, не запомнил его или просто не обратил на активиста с Востока особого внимания. Почему коломыяне так скорбят о человеке с Востока? Я отправился из Прикарпатья на Киевщину, где в одном из городков, на территории детского садика обустроила свое новое жилье переселенка из Луганщины, вдова Александра — Лариса Решетняк. К нашему разговору приобщился и давний приятель Александра Юрий Руденко, который также был вынужден с семьей переехать на Киевщину. Удалось мне разыскать и Всеволода Филимоненко. Много узнал и от активной участницы проукраинских митингов в Луганске Елены Кузенной, — она тоже вынуждена была покинуть родные края, теперь живет в Черкассах.
«САША СВЯТО ВЕРИЛ В СПРАВЕДЛИВОСТЬ»
Лариса Решетняк: «Мой муж был коренным луганчанином. Закончил ПТУ №45, после чего постоянно работал электросварщиком. Много ездил по всему Советскому Союзу, потому хорошо знал страну, в которой жил. Более четверти века мы с ним прожили вместе... Саша всегда удивлял меня своим отношением к людям. И тем, что свято верил в справедливость. Даже тогда, когда власть захватили сепаратисты, он не сделал на это ни одной поправки. Помню случай, произошедший весной 2014 года. Уже здание СБУ в Луганске было захвачено. Сепаратисты пилили бензопилой деревья около нашего поселка (с. Веселенькое, входит в состав Луганска. — С.Л.) и грузили дрова в машину. Александр догадался, что это заготовляют дрова для штаба сепаратистов. Там, около СБУ, уже и палатки стояли, и полевая кухня, где готовили еду для боевиков. Был с лесорубами и какой-то городской депутат, который показал свое удостоверение. На Сашу это не повлияло, он сказал: «Почему я, житель поселка, здесь не могу пилить, а вы пилите?» И таки прогнал их, представляете?».
Юрий Руденко кое-что объясняет: «Саша был секретарем нашего поселкового комитета, потому и интересовался постоянно таким вопросом, как топливо. Газа у нас не было, лес вроде бы и рядом, но нельзя было брать даже сухостой и хворост. Саша ездил к большим лесным начальникам, пытался решить этот вопрос. И к милицейским генералам наведывался, не имел перед ними никакого страха. Но позитивного результата не было... Саша всегда мобилизовался, когда нужно было защищать людей, и порой это приносило результат. Вот только сами люди этого не ценили... Мало того, они не понимали — как можно выступать против Партии регионов? Причину своих проблем они видели где угодно, только не в узурпации власти этой политической силой...»
Лариса Решетняк продолжает: «У Саши была охотничья собачка, и как-то он пошел выгуливать его в лес. Наткнулся там на браконьеров — наших, городских «крутых». Написал заявление в милицию. Спустя некоторое время, ему оттуда начали присылать письма, что уголовное дело закрыто, так как нет состава преступления. А он с этим никак не мог согласиться и начал все заново. Таким уж он был — принципиальным и настойчивым. Кстати, видео разговора с «крутыми» было в интернете, его начали на улицах узнавать. Говорили: «Молодец, что ты так поступаешь, с ними иначе нельзя». А я только с грустью думала: «Зато ваши жены, в отличие от меня, спят спокойно... А вы, вместо того, чтобы хвалить его, лучше поддержали бы реальными делами».
Всеволод Филимоненко: «То, что потом случилось с Александром, я расцениваю как личную трагедию и до сих пор не могу смириться с его смертью. Убийство депутата Решетняка, ставшего первой жертвой луганских террористов, для меня было точкой невозвращения по отношению к тем людям, которые поддержали сепаратистов. Почему ему выпала такая судьба, сказать трудно, но это точно было не обычное стечение обстоятельств.
Знаю точно, что его смерти хотел заместитель мэра Сергея Кравченко. Мы с Решетняком очень испортили его репутацию, застукав в Рождество во время незаконной охоты на кабана в заповеднике. Поскольку этот заместитель, Пилавов, был основной опорой Антимайдана и координатором сепаратистов в течение всего времени, после взятия города под свой контроль он дал приказ боевикам найти и наказать Александра».
«ЭТОТ ПАРЕНЬ БЫЛ СЛИШКОМ ИСКРЕННИМ И ОТЧАЯННЫМ»
Юрий Руденко рассказал о Майдане: «После избиения студентов в Киеве мы с ним сразу встретились. Он говорит: «Ты видишь, что творится? Нужно ехать в столицу...» Решили ехать, чтобы получить максимум информации и определиться окончательно. Быстро собрались и поехали. В центре Киева наткнулись на двух высоких, колоритных мужчин; у одного из них на футболке было написано: «Януковича — под арест». Я говорю: «Нам, наверное, к этим ребятам». Мы с Сашей заговорили с протестующими на украинском. Он немного лучше разговаривал, я — на суржике... Ребята те оказались из Западной Украины. Они нас привели в свою палатку и сказали: «Кладите свои сумки, здесь никто их не возьмет». Александр начал активно со всеми общаться — он такой коммуникабельный! И я видел, как его затягивает водоворот революции. Это была его родная стихия...»
Елена Кузенная: «А я познакомилась с Александром Решетняком только благодаря трагическим событиям, происходившим в Луганске в начале 2014 года. Но очень хорошо понимала его, потому что мы жили иллюзиями, что можно исправить ситуацию своими благими намерениями и хорошим отношением к людям. Скажу только, что этот парень был слишком искренним, отчаянным и наивным, с обостренным чувством справедливости. Его гибель — это следствие многих факторов. Из них самый важный — притупленная бдительность людей, которые на то время были рядом с ним. Меня тогда уже не было в Луганске, но я не сбрасываю с себя ответственности...»
Юрий Руденко: «Александр был настолько смелым и отчаянным, что порой ему не хватало осторожности. Он уже был в батальоне «Дніпро», проходил учения в Днепропетровске и там, во время тренировок, серьезно травмировал ногу... И, представляете, рискнул при этом вернуться в Луганск! Думал, что нога, закупоренная в гипс до бедра, лучше заживет в домашних условиях. И что его в таком состоянии никто не тронет».
«КОГДА Я ПРИШЛА ДОМОЙ, ВСЕ БЫЛО ПЕРЕВЕРНУТО...»
Прошу рассказать о деталях ареста Александра. Тут уже Лариса Решетняк может рассказать больше, чем другие: «Забрали его 10 июня. В 9 вечера приехали, я как раз на ночь пошла на работу. В их планах было забрать и меня, но, видно, поленились догонять, искать по городу. Через два дня Сашу изуродованного выбросили около Луганской ОГА... Когда я спрашивала в больнице, кто его туда привез, мне сказали, что такой информации дать не могут. Можно только догадываться: то ли скорая помощь привезла, или кто-то из людей подобрал, завез на своем транспорте. Меня не пускали посмотреть на мужа, в морг меня тоже не пустили. Хоть я и умоляла: «Дайте хоть издали гляну на него...» Мне сказали категорически: «Нет. Только с правоохранительными органами...» Сошлись на том, что врач сделает его фото в морге и покажет мне. Так и показал — с фотооаппарата. Я даже не узнала своего мужа, потому что он был весь черный — живого места на нем не было видно... Меня еще и спросили, буду ли я его хоронить в открытом или закрытом гробу? Я сказала, что похороню в открытом. Тогда меня предупредили, чтобы за голову его не брала. Интересно, почему? Кстати, в справке о смерти было написано: «Избиение с целью убийства». Хоть здесь правду написали... Александра обвиняли в том, что он везде «айдаровцев» расставил, что у нас весь дом был заполнен взрывчаткой, что мы носим в лес продукты, подкармливаем украинских бойцов. А куда же он мог носить, если одна нога у него была полностью загипсована? Он еле-еле передвигался по комнате на костылях. 30 человек приехало... Когда я пришла домой — все было перевернуто: стулья, кровать, вещи... даже пол прострелили в нескольких местах. Хотели сына забрать, но местный священник не дал, вступился за него. Сказал: «Если его хотите забрать, то и меня забирайте...»
ГЛАВНОЕ, ЧТОБЫ МЫ НЕ ЗАБЫВАЛИ О НЕМ...
Дальше Лариса продолжает: «Наши активисты подали ходатайство на присвоение ему ордена Небесной Сотни. Еще в апреле этого года передали все документы нашему Президенту. Тогдашний руководитель Луганщины Москаль подписал это ходатайство. Но до сих пор адекватной реакции нашей власти на это нет. Тимур Юлдашев также входит в этот список. А еще — Александр Нетруненко, все посмертно...»
Всеволод Филимоненко добавляет очень важную деталь: «Решетняк получил удостоверение рядового милиции, когда вступил в батальон «Тимур» под руководством Тимура Юлдашева. Удостоверение выдавал начальник областного МВД генерал-лейтенант Гуславский. После того, как Тимура Юлдашева взяли в плен боевики, его батальон расформировали, а Александр Решетняк проходил подготовку в батальоне «Дніпро». Но юридически он до последних дней оставался сотрудником украинской милиции! Я говорил об этом Арсену Авакову, тот обещал разобраться, способствовать награждению, но... так ничего и не сделал. Мне это трудно понять... Надеюсь, что к этому вопросу в министерстве еще вернутся»...
Вот такой получился рассказ. А народного Героя Украины или орден Небесной Сотни Александру Решетняку обязательно дадут позже. Главное — чтобы мы не забывали о нем.
