Михаил Борисович Ходорковский — почти идеальная кандидатура на пост временного президента переходного периода или хотя бы на место переходного премьера. Он понимает необходимость соединения либерального приоритета прав личности с левой социальной политикой. Он понимает, что нельзя прятать голову в песок от болезненных вопросов, которые поднимают националисты. Уже это дает ему шанс найти взаимопонимание с самым широким спектром политических сил и консолидировать их вокруг себя.
Но и Ходорковский бывает неправ. Фактически он поддержал молодого и энергичного лидера «умеренной партии» в КСО Ксению Собчак в ее главном требовании: оппозиция должна спрятать подальше лозунг отстранения от власти Владимира Путина.
Главный тезис умеренных сегодня — обращенные к власти требования частичных уступок, постепенных реформ способны мобилизовать на массовые акции большее количество народа. В подкрепление этого тезиса приводятся два аргумента, плохо совместимые друг с другом. Первый состоит в том, что многие недовольные считают смену власти неосуществимой и не хотят «впрягаться» в бесперспективное дело. Второй — многие недовольные считают «нештатный» уход Путина опасным, чреватым болезненными потрясениями, а потому нежелательным.
Ну допустим, какая-то часть граждан придерживается первой позиции, а какая-то — второй. Но самое уязвимое место концепции умеренных — другое. Они исходят из того, что требования частичной либерализации режима, не посягающие на сущность власти, для путинской клики в принципе приемлемы — во всяком случае, барьер сопротивления режима будет ниже. Но почему тогда кремлевские не только не попытались сбавить градус недовольства хотя бы одной мелкой, но все же реальной либеральной уступкой, а напротив, спешно законопачивают остающиеся щели, дававшие легальный выход протесту и организованной оппозиционной деятельности вообще? Судя по всему, правящая клептократия не надеется надолго удержать власть в условиях даже частичной либерализации режима. Что ж, тут им точно виднее.
Кремлевские либо будут сопротивляться осуществлению всевозможных либеральных проектов столь же упорно, как и требованию ухода Путина, либо попытаются подменить их ничего не меняющими имитациями. На реальные уступки они пойдут, лишь если осознают, что отказ от них приведет к потере власти быстрее и с более неприятными последствиями. Но какую угрозу их власти может представлять общественное движение, не ставящее их статус под сомнение? Так что требование ухода Путина не только не мешает реализации замечательного проекта судебной реформы (спасибо Ксении Собчак за его разработку!), но и в принципе повышает шансы принятия его нынешней властью. Впрочем, шансы эти сугубо теоретические.
Протестное движение предъявляло массу конкретных частных требований, о которые власть вытерла ноги. И теперь требование ухода Путина должно стать центральным — как естественный результат демонстративного невыполнения властью всех ранее заявленных.
Говорите, люди не поддержат это требование из-за его неосуществимости? Но неосуществимое сегодня становится осуществимым завтра. Это произойдет, когда у людей появится воля. А она проявляется не только в массовости движения, но и в его упорстве — в способности добиваться своего в течение долгого времени, несмотря на отсутствие быстрых результатов. Воля берется не из рационального подсчета шансов и выгод. Такими подсчетами занимаются профессиональные политики. А вот десятки тысяч граждан вышли протестовать против фальшивых выборов просто потому, что испытали чувство унижения от наглого обмана. Чтобы поддерживать в себе чувство собственного достоинства, они должны постоянно демонстрировать, что они не рабы. Что они не простили жуликам и ворам во власти циничной кражи их голосов. Что нынешняя власть нелегитимна, а значит, должна освободить место тем, кого изберут без подтасовок. Об этом надо постоянно напоминать, это надо постоянно повторять. Об этом пишет товарищ Ходорковского, бывший генерал КГБ, коммунист Алексей Кондауров. И заключает: «Отказ же сейчас от абсолютно справедливого требования отставки нелегитимной власти означает фактическое согласие с имевшими место фальсификациями, предательство тысяч униженных сограждан и потерю и так не слишком высокого доверия».
Идет война нервов и воль. Да, у режима еще имеется немалый ресурс сопротивления. И завтра Путин никуда не уйдет. Но будет ли он сидеть в Кремле послезавтра — вопрос уже не столь однозначный. Регулярные многотысячные митинги и шествия с требованием его ухода неизбежно будут подтачивать и расшатывать персоналистский режим. Потому что будут делать его смешным и жалким. Его просто перестанут уважать. И пока еще восторженные почитатели из «простых» и представители правящей «элиты». Глядишь, и «коллективный Путин» может решить, что его коллективные интересы не во всем совпадают с личными интересами Владимира Путина.
«Чем большим числом голосов и настойчивее будет артикулироваться непризнание фальшивых декабрьских и мартовских выборов, тем вероятнее трещины в кремлевском фундаменте», — продолжает Кондауров. А Игорь Петров успокаивает умеренных: «Никакого обрушения не будет, потому что Владимир Путин никогда не уйдет, не передав власть другому человеку в том порядке, который гарантировал бы будущее ему лично и определенную стабильность стране». Но расширятся возможности для влияния «групп интересов», в том числе и в целях демократизации системы. «Власть все-таки будет вынуждена начать постепенно удовлетворять требования. По изменениям законодательства. По СМИ. По судам. По депутатам ГД. Как пойдет».
Я в такой хеппи-энд не очень верю. Думаю, «коллективный Путин» безнадежно запоздает с «удовлетворением требований». И уже никакие уступки не смогут перебить и заглушить главное общее требование «Долой!». Да и Владимир Путин может не успеть передать власть «своему человеку». Поэтому, соблазняя умеренных, я хочу подключить их ресурсы к реализации революционного сценария. Но чем черт не шутит? Говорил же Ленин, когда незадолго до смерти вдруг испытал потребность оправдываться в содеянном: «Какой дурак пошел бы на революцию, если бы действительно была реформа?».
Grani.ru
