Так і живи — шукай утрачене, Наздоганяй давно минуле.
Прежде всего предлагаю просто задуматься над названием одного документа. Вот оно: «О восстановлении исторической справедливости в отношении борцов за свободу и независимость Украинского государства». И это не просто некий документ, а законопроект, внесенный Кабинетом Министров Украины в Верховную Раду Украины, то есть в парламент независимого Украинского государства, о котором мечтали уже упомянутые борцы.
Согласитесь, ситуация без преувеличения анекдотичная. Представьте на минутку, что парламенту любой независимой страны (от Польши до США) предлагают реабилитировать тех, кто боролся за ее независимость. Представили? А теперь представьте, какой ответ можно было бы услышать на подобное предложение. Тех, кто требовал бы подобный законопроект и вообще осмелился бы ставить аксиому государственного бытия под сомнение, по меньшей мере объявили бы сумасшедшими. Однако мы в удивительной стране, где, как известно, все бывает. Стало возможным и такое.
Армией без государства назвал Украинскую Повстанческую Армию один из ее основателей, атаман «Полесской Сечи» генерал-хорунжий Тарас Бульба-Боровец. Мы получили государство, где нет места этой армии. С этим и приходим к 60-летию УПА. Впрочем, не только с этим, но и с соответствующим политико- идеологическим обеспечением.
НОВОСТИ С ЛИТЕРАТУРНОГО ФРОНТА
Профессор Роман Сербин в одной из своих публикаций в вопросе о признании УПА разделил Украину на три лагеря: сторонники полного признания ветеранов УПА; непримиримые враги УПА, которые против любого признания УПА; «прагматики», готовые во имя национального согласия признать тех уповцев, которые воевали только против нацистов. Итак, фронт борьбы за и против УПА существовал не только в прошлом, но и существует сегодня. К счастью, теперь это фронт преимущественно литературный.
Начну с наиболее последовательных борцов этого фронта. Именно они еще в 2000 году создали себе и бойцам УПА весьма своеобразный литературный мемориал, напечатав толстенную (944 страницы) книгу под названием «Бессмертие. Книга памяти Украины, 1941— 1945». Ее издало Поисково-издательское агентство «Книга Памяти Украины». «Редакционная коллегия, — читаем во вступлении на странице восьмой, — не разделяет также оценок некоторых авторов деятельности ОУН-УПА, в частности, приписывание их формированиям «борьбы на два фронта»: против советских войск и фашистских оккупантов.
В огромном массиве документальной и исследовательской литературы как отечественной, так и зарубежной, включая специальное исследование, выполненное по поручению действующей сегодня правительственной комиссии по этому вопросу, недвусмысленно раскрыто, что ОУН и ее вооруженные формирования содержались и вели борьбу в качестве наемников фашистской Германии против стран антигитлеровской коалиции и заклеймили себя как коллаборанты фашизма».
Не буду комментировать тот факт, что из «специального исследования» (в котором и мне пришлось принимать участие) по поручению правительственной комиссии не все так просто «следует», как хочется авторам приведенных слов. Обращу внимание на другое. Прочитав вступление, я запомнил его, но не было пределов моему изумлению, когда спустя некоторое время взяв ту же (!) книгу, с теми же (!) реквизитами на той же восьмой странице, я не нашел этих слов. И главная редакционная коллегия (во главе с И. Герасимовым) была та же, и авторский коллектив (во главе с П. Панченко) был тот же. А вот финалы вступления были разными.
Никто из тех, к кому я обращался, не мог объяснить, почему. В то же время объяснение есть, и оно может быть следующим: одна часть тиража была сделана для «своих» (для кого ОУН и УПА — «бандеровцы» и «коллаборационисты»), а другая — для публики (для тех, кого не следует так сразу «раздражать» антиоуновским и антиуповским ригоризмом). Подытожим: одна книга, два тиража, два вступления, в итоге — две морали. В принципе — скандал, но в удивительной стране все бывает.
Но не это главное. Главное то, что упомянутое вступление ярко отразило политическую амбивалентность сегодняшней ситуации вокруг УПА. С одной стороны, очевидно, что эта армия воевала за государство. С другой стороны, возникает вопрос, как же «поступиться принципами», отойти от устоявшихся традиций, от антинационалистических москвоцентричных стереотипов? Что скажет северный (понимаешь!) сосед? Собственно, как известно, сосед (в лице МИД России) уже сказал, категорически осудив попытки реабилитации УПА. И, между прочим, правильно сделал, поскольку каждая страна и каждая нация защищает свои интересы (а чьи же еще?!). Новым литературно-фронтовым аргументом из Москвы стала изданная в этом году книга Георгия Санникова «Большая охота. Разгром вооруженного подполья в Западной Украине» (Москва, ОЛМА-ПРЕСС, 2002). Бывший работник советской спецслужбы, в принципе, не причастный к принятию серьезных решений, берет на себя смелость делать серьезные заявления. Однако ценность этого издания не в этом, а, как и всегда в литературе подобного рода, в деталях. Например, в описании убийства епископа Ромжи, о чем генерал Павел Судоплатов в своих сенсационных мемуарах только упоминал.
«Мы выиграли, — констатирует Г. Санников, — эту войну в Западной Украине, но не победили. Автор убежден и сегодня, что выполнение воли партии и государства было священной обязанностью каждого чекиста» (страница 505).
Автор не делает двух предисловий или послесловий, он прямо отмечает важные для него ценности, в том числе право на убийство лидеров ОУН Е. Коновальца, С. Бандеры, Л. Ребета: «В те годы эти акции органов госбезопасности назывались ликвидацией, но никак не убийством. Эти слова, по моему мнению, несут совершенно разные смысловые нагрузки, хотя результат один — заранее спланированная и подготовленная насильственная смерть конкретного человека. С позиций сегодняшнего дня это, конечно, можно назвать убийством...» (страница 4).
Запомним эти слова и обратим внимание на другие нюансы в книге. Г. Санников признает, что ОУН и УПА имели неформальную народную поддержку и широкую опору на западноукраинских землях: «В глазах местного населения оуновцы были героями, борцами за их родную Украину, за ее самостийность» (страница 505).
Это важное признание, ведь долгие годы коммунистическая пропаганда твердила, что «банды УПА» состояли из «классововраждебных» или даже «уголовных элементов». Итак, Г. Санников приближается к признанию того, что каждая из воюющих сторон имела свою правду и свою логику. Примером он считает последнего главнокомандующего УПА Василия Кука, с которым автору книги (понятно, после ареста В. Кука) пришлось общаться еще в 50-х годах, вести «воспитательные» и прочие разговоры: «Я уважал этого человека, своего противника, за его идеологическую стойкость, за непокорность судьбе, за бесстрашие и мужество» (страница 491).
Впрочем, при этом Г. Санников исповедует селективный подход — очевидно глорифицируя последнего командарма УПА, он нещадно клеймит предыдущего — Романа Шухевича: «Как свидетельствует история, его подлинное лицо клеймено свастикой нацистов, кровавый след этого «героя», а точнее — палача и подручного гитлеровцев, был проложен не только в Украине, но и в ряде других стран» (страница 507).
Это интересный нюанс — «хороший» Кук и «плохой» Шухевич. Как будто эти люди боролись по разные стороны баррикад...
Однако оставим без внимания эту попытку расколоть руководителей УПА своеобразным «ретроспективным» методом. В конце концов, Г. Санников, как и каждый из нас, имеет право на симпатии и антипатии. Главное, чтобы не страдала правда.
ПРАВДА И МИФ О «ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ»
«Первая жертва войны — правда», — эти слова можно ставить эпиграфом ко всей мировой истории. К истории Второй мировой войны — тем более. А уж что касается истории УПА, то здесь это изречение, как говорится — «в десятку».
Столько неправды было нагромождено вокруг УПА, что даже один из наиболее квалифицированных и последовательных ее критиков в 1989 году вынужден был признать: «...Советские исследователи, руководствуясь многолетними установками «не преувеличивать» политической значимости сил врага, по большей части показывали УПА и другие вооруженные формирования украинских буржуазных националистов как небольшие, разрозненные, неорганизованные банды, не имевшие ни соответствующей военной подготовки, ни централизованного руководства».
Полправды от противника УПА уже есть. Осталось выслушать тех, кто считается специалистами, из числа членов упомянутой выше рабочей группы по подготовке исторического заключения о деятельности ОУН-УПА при правительственной комиссии. Председатель этой рабочей группы, мой уважаемый коллега профессор Станислав Кульчицкий во многих публикациях отстаивает тезис о том, что борьба УПА против коммунистического режима и ответные насильственные действия режима были «гражданской войной».
Этот тезис, на мой взгляд, абсурден. Какая война? Кого с кем? На самом деле не было никакой «гражданской» или «братоубийственной» войны. Были патриоты, которые боролись за свободу и независимость собственного народа. И были колонизаторы, которые эту борьбу подавляли грубыми средствами. Аргументов в пользу именно такой оценки — множество.
Среди них многочисленные сообщения в партийные органы о нарушениях того, что называли тогда «социалистической законностью», которые ярко это подтверждают. Можно их цитировать тысячами, но приведу только один пример. В одном из документов за 1944 год, подписанном начальником особой инспекции НКВД УССР, среди прочего находим справку о деле на участкового уполномоченного Порицкого райотдела НКВД Волынской области Воротникова: «25 октября Воротников получил задание от пом. оперуполномоченого ОУР того же РО НКВД по розыску и задержанию дезертира Красной Армии Парфенюк, проживавшего в селе Ляхово Порицкого района. Воротников взял с собой 4-х бойцов истребительного батальона. По прибытии на место зашел в дом Парфенюк, где находилась его мать и пять малолетних детей. На вопрос Воротникова, где находится ее сын, Парфенюк ответила, что служит в Красной Армии. После этого с целью напугать Парфенюк Воротников наставил на нее автомат и произведенным случайным выстрелом убил ее дочь. С целью скрытия следов преступления расстрелял всю семью, а бойцам приказал поджечь дом, что ими и было выполнено».
Согласитесь, что так вести себя может только колонизатор, а не человек, который думает еще оставаться на земле «соотечественников» или даже просто среди людей. Не случайно в архивах сохранился огромный массив документов, не подлежавших ранее разглашению, о явлении, которое коммунистическая пропаганда называла нарушениями «советской» или «социалистической законности». Фактически речь шла о своеволии и насилии, чинимом партийно-государственными и чекистскими органами, пограничными и внутренними войсками, истребительными батальонами.
Один из самых поразительных документов был направлен на имя Н. Хрущева 15 февраля 1949 года. Речь идет о докладной записке военного прокурора войск МВД Украинского округа Г. Кошарского «О фактах грубого нарушения советской законности в деятельности т.н. спецгруп МГБ». В записке указывалось, что МГБ УССР и его управление в западных областях с целью «выявления враждебного, украинско-националистического подполья широко используют так называемые спецгруппы, действующие под видом бандитов «УПА»... Однако, как свидетельствуют факты, грубо-провокационная и неразумная работа ряда спецгрупп и допущенные их участниками своеволие и насилие над местным населением не только не облегчают борьбу с бандитизмом, а, наоборот, усложняют ее, подрывают авторитет советской законности и бесспорно причиняют вред делу социалистического строительства в западных областях Украины». В записке приведены многочисленные примеры беззаконий, с помощью которых тоталитарный режим утверждался в Западной Украине. Характерно, что Г. Кошарский подчеркивал, что «не каждый случай нарушения советской законности находит свое отражение в следственных делах и расследуется. Более того, если Военная Прокуратура и ставит перед МГБ УССР вопрос о наказании преступников.., то со стороны МГБ УССР это не получает должного и быстрого реагирования: выискиваются не столько доказательства преступной деятельности лиц, которые грубо нарушили закон, сколько разнообразные предлоги для того, чтобы «опровергнуть» факты, о которых сообщила Военная Прокуратура, и затянуть расследование». Г. Кошарский прямо писал, что «действия т.н. спецгрупп МГБ имеют ярко выраженный бандитский, антисоветский характер и, понятно, не могут быть оправданы никакими оперативными соображениями». Вместе с тем, он вполне правильно замечал, что «этот метод работы органов МГБ известен ОУНовскому подполью, которое о нем предупреждало и предупреждает своих участников».
В 40 — 50-х годах ЦК КП(б)У неоднократно принимал специальные постановления о «нарушении социалистической законности». Партийные органы, осуждая в постановлениях подобные нарушения, на самом деле несли главную ответственность за них. Как и органы НКВД и НКГБ, которые иногда просто не умели должным образом вести контрразведывательную работу. Именно это было одной из причин ужасающего террора. Причем одновременно преследовалось две цели: во-первых, покончить с теми, кто сознательно поддерживал повстанческое движение; во-вторых, запугать все остальное население, чтобы оно стало покорным исполнителем политики власти.
И тут время вспомнить об еще одном издании, только что увидевшем свет. Речь идет о книге Анатолия Русначенко «Народ збурений. Національно-визвольний рух в Україні й національні рухи опору в Білорусії, Литві, Естонії в 1940-50-х роках» (Киев, издательство «Пульсари», 2002). Это серьезное, хорошо документированное исследование, три четверти которого посвящено событиям в Украине. Автор приходит к выводу, что по способу прихода к власти и обращения с местным населением Западную Украину «усмиряла» оккупационная администрация.
Итак, следует признать, что УПА именно против оккупантов и боролась, а то, что называют «сталинским государством» или «советской властью», было только формой колониальной администрации. Не признать этого — значит снова запутать дело, замалчивать тот факт, что на западноукраинских землях в послевоенное время развернулась настоящая война за национальную независимость Украины.
ВОЙНА ПОСЛЕ ВОЙНЫ
В истории бывают удивительные стечения обстоятельств. Так случилось, что именно в день, который считают днем создания УПА, то есть 14 октября, в 1952 году, на ХIХ съезде ВКП(б) в Москве в последний раз выступил с речью Иосиф Сталин. У тирана уже были проблемы со здоровьем, а потому его выступление было кратким. Тем не менее он сказал все, что считал нужным, в частности следующее: «Раньше буржуазия считалась главой нации, она отстаивала права и независимость нации, ставя их «превыше всего». Теперь не осталось и следа от «национального принципа». Теперь буржуазия продает права и независимость нации за доллары. Знамя национальной независимости и национального суверенитета выброшено за борт».
Сталин знал, что именно знамя национальной независимости и национального суверенитета реет в Западной Украине. И недаром по приказам диктатора эту ситуацию стремились изменить в первую очередь с помощью военной силы. Отряды УПА в той или иной степени контролировали территорию площадью до 150 тыс. км, на которой проживало 15 млн. населения. Они стремились к утверждению нелегальных национально-государственных структур, альтернативных органам большевистской власти.
В 1943 — 1944 годах отряды УПА проводили боевые операции против немецких войск и полиции, а также против советских партизан. Вот почему первые упоминания об УПА в партийных документах — это указания для командиров советских партизанских отрядов. Перед ними ставится задача уничтожать отряды УПА, засылать в повстанческие формирования своих людей, чтобы разлагать их изнутри, вести антинационалистическую агитацию среди местного населения. В частности, учитывая опыт красных партизан в боях с отрядами УПА, Политбюро ЦК КП(б)У в августе 1944 года принимает решение передать партизанскую дивизию имени Сидора Ковпака в НКВД «для прохождения дальнейшей службы, использовав ее в первую очередь для скорейшей ликвидации националистических банд».
О размахе противостояния в этот период свидетельствуют такие официальные цифры: с 1944 по июнь 1945 года было захвачено 93610 «бандитов», явилось с повинной 40395. Со второй половины 1945 года по указанию центрального провода крупные подразделения УПА были переформированы в более мелкие, хорошо сплоченные и вооруженные, с дислокацией в лесных массивах. Возникла сеть подпольных «боївок» (10-15 человек) в сельской местности. Все это представляло серьезную опасность для режима.
Кстати, именно с 1944 года ведут свою летопись печальноизвестные спецгруппы, чинившие насилие и беззаконие под видом украинских повстанцев, и в которые на начальной стадии их существования входили преимущественно представители красных партизанских отрядов (впоследствии в них начали включать завербованных бывших воинов УПА и бывших представителей СБ). Например, на 20 июня 1945 года всего в западных областях Украины под видом бандеровцев действовали 156 спецгрупп с общим количеством участников 1783 человека.
Продолжая разрабатывать план борьбы против вооруженных формирований УПА и подполья ОУН, ЦК КП(б)У в феврале 1945 г. принимает решение о дальнейшей деятельности специальных групп: «С целью уничтожения отдельных мелких бандитских групп, так называемой СБ и оуновских главарей, по примеру Волынской области создавать группы специального назначения из бандитов, которые явились с повинной и изъявили желание бороться с бандитизмом».
Это были те сами спецгруппы, которые замучили тысячи мирных жителей, а коммунистическая пропаганда приписывала эти злодеяния «бандеровским бандитам». Все это, кстати, может и должно стать темой отдельного исследования. Очевидно, что материалы этого тома дадут толчок не только к такого рода исследованиям. Они заставят внимательно взглянуть на те преступления, которые приписывались УПА. Теперь вполне реальной может быть такая ситуация, когда дирижерами этих грубых действий окажутся именно руководители спецгрупп.
В июле 1945 года в постановлении, посвященном борьбе с национально-освободительным движением, Политбюро ЦК КП(б)У отдает приказ начальникам областных управлений НКВД, командующим пограничных и внутренних войск НКВД создать специальные военные группы. Главная цель этих групп — преследовать отряды УПА независимо от того, в какие районы и области они будут двигаться вплоть до полной ликвидации этих отрядов. А командиры таких военных групп были предупреждены: если они проворонят воинов УПА, то будут за это сурово наказаны и пойдут под суд.
Именно благодаря мобилизационным мерам партийных органов были проведены акции, которые впоследствии назвали «большой блокадой». С 1 декабря 1945 года по 10 февраля 1946 года против ОУН и УПА было проведено 15562 операций, в результате которых уничтожено более 4,2 тыс. повстанцев и подпольщиков, захвачено в плен и задержано более 9,4 тыс. причастных к ОУН и УПА, ликвидировано 130 вооруженных формирований. Но даже эти тотальные действия по истреблению украинского повстанческого движения не принесли желаемых результатов.
По данным МВД, на 1 апреля 1946 года было 479 боевых единиц ОУН и УПА и 3735 бойцов. По данным МГБ, на 1 января 1947 года в вооруженном подполье насчитывалось 530 боевых единиц и 4456 бойцов. На 3 марта 1948 года в западных областях Украины было 647 организаций численностью 3176 человек, 188 «бандгрупп» численностью 1229 человек и 2019 «бандитов-одиночек» — всего 6424 человека. На 17 апреля 1952 года продолжал вести работу 71 провод ОУН (160 человек), 84 боевые группы ОУН (252 человека), а также отдельные боевики (647 человек). На 21 ноября 1953 года в западных областях Украины продолжали действовать 15 проводов ОУН (40 человек), 32 подпольные организации и группы (164 человека), 106 отдельных боевиков, всего 310 человек. Кроме того, на учете находилось 794 нелегала, из которых 372 были бывшими членами ОУН и УПА. На 17 марта 1955 года в западных областях Украины насчитывалось 11 разрозненных боевых групп численностью 32 человека, 17 отдельных боевиков, продолжался поиск 500 нелегалов.
Власть была уверена в победе, учитывая превосходящую силу и численность. Документы, касающиеся не политических, а военных аспектов борьбы с украинским повстанческим движением, в полной мере отражают это. Кстати, тот факт, что борьбу с ОУН и УПА вели внутренние и пограничные войска, в свое время замалчивала коммунистическая пропаганда. Когда во время горбачевской «перестройки» появились упоминания об этом, один из наиболее активных критиков «националистического бандитизма» изобрел такое объяснение: «Привлечение отдельных воинских частей к ликвидации банд ОУН-УПА вовсе не означало, что истребительные батальоны и группы самозащиты вместе с органами Советской власти не могли сами покончить с бандитизмом... Речь шла о другом. Участие военных подразделений в обезвреживании оуновских банд ставило целью прекратить дальнейшее кровопролитие, защитить сельских тружеников от бандитского террора...»
Разумеется, все было наоборот. Режим откровенно сделал ставку именно на военную силу. Важная роль отводилась «чекистско-военным операциям», которые ставили целью поиск и уничтожение вооруженных подразделений УПА. Если «объект операции» был известен, применялся метод окружения, если нет — метод поиска в блокированном или неблокированном районе. О масштабе этих операций можно получить представление по сохранившимся составленным перечням. Так, только во Львовской области подразделения 88-го стрелкового полка 11-го отряда внутренних войск охраны МГБ-МВД СССР в 1946-1954 годах осуществили 511 таких операций. На территории Дрогобычской области 13-й отряд — 7-й дивизион ВВ МВД-ВО МВД СССР в 1946-1953 годах провел в 1946 году 28, в 1947 — 20, в 1948 — 14, в 1949 — 15, в 1950 — 17, в 1951 — 15, в 1952 — 32, в 1953 — 17 таких операций.
Поражают и цифры, свидетельствующие о количестве задействованных в этих операциях войск. Так, например, 5 — 6 ноября 1953 года была проведена операция в лесном массиве на границе Олеского, Подкаменского и Заболотцевского районов Львовской области с целью найти укрытие оуновского руководителя. В этой операции было задействовано два отряда внутренней охраны МВД УССР общей численностью 1500 человек. В начале ноября того же 1953 года при проведении операции по «ликвидации оуновских бандглаварей» во Львовской области был задействован сводный отряд численностью 2050 человек. И это — заметим — был уже 1953 год, когда по оценкам самих чекистских органов «бандгруппы» состояли из 2-3 человек.
Все это — яркие примеры методов, которыми коммунистический режим обессиливал УПА. В эти методы входили действия разведывательно-поисковых групп (РПГ), которые обыскивали населенные пункты, оставляли секреты на путях вероятного передвижения подразделений УПА, отыскивали их следы на полях и в лесных массивах. За отдельными «бандгруппами», о которых была информация, закреплялись оперативно-военные группы (ОВГ). Скажем, только на участке 62-й стрелковой дивизии ВВ МГБ Украинского округа по состоянию на 22 апреля 1948 года было создано 28 ОВГ. Для руководства этими группами выделялись военные офицеры и оперработники районных отделений МГБ. Для усиления борьбы с УПА создавались оперативно-чекистско-военные группы (ОВЧГ) в районах той или иной области, наиболее «пораженных бандитизмом».
Как видим, это была настоящая война, а там, где война, есть и жертвы.
ЖЕРТВЫ
Еще в конце 40-х годов повстанческое движение ощутило серьезную нехватку оружия, амуниции, провианта. Во многих местах после разгрома городской и сельской сети ОУН уменьшилось ее влияние на воинов УПА, не хватало скоординированности в действиях. Кое-кто из участников украинского освободительного движения поддался призывам Правительства УССР явиться с повинной. С 1947 года началось реформирование подпольных структур. Так, 30 мая Роман Шухевич издал инструкцию, которая полностью уравняла членов ОУН и УПА. С тех пор ОУН и УПА начали называться вооруженным подпольем (одно важное замечание в скобках: перед этим, по подсчетам серьезных исследователей, только 59% бойцов УПА были членами ОУН). Однако главное командование УПА при этом не было расформировано. Часть кадров получила директиву легализироваться, проникать в коммунистические структуры.
После гибели 5 марта 1950 года главного командира УПА Романа Шухевича она быстро утрачивает боеспособность. 24 мая 1954 года МГБ захватило преемника Шухевича Василия Кука. И хотя отдельные повстанческие «боївки» продержались еще до середины 50-х годов, как отмечалось в докладной записке Отдела административных органов ЦК Компартии Украины «О состоянии работы органов государственной безопасности Украинской ССР» от 18 сентября 1959 года, уже в начале 1956 года была закончена «ликвидация вооруженных банд и организованного подполья украинских буржуазных националистов».
Финал исторической драмы был определен: военная сила, умноженная силой репрессивных органов, стала решающим фактором усмирения населения, ликвидации сопротивления ОУН и УПА оккупационному коммунистическому режиму. Не оправдались надежды руководства ОУН и УПА на советско-американский конфликт, который позволил бы возродить государственность Украине. Не помогли и установленные контакты со спецслужбами США и Великобритании.
По официальными данным, в Западной Украине в 1944-1953 годах было арестовано почти 104 тыс. «бандитов, участников ОУН, а также бандпособнического элемента», под который легко подводились все заподозренные в связях с ОУН- УПА. За это же время было выселено (за исключением Закарпатской области) почти 66 тыс. семей, то есть 203662 человек. И еще одна чрезвычайно симптоматичная цифра: в 1945-1953 годах за различного рода «антисоветские политические преступления» в Украине было арестовано 43379 человек в возрасте до 25 лет, а из этого количества в западных областях Украины арестовали 36340 человек.
С 1944 по 1952 год в западных областях Украины репрессиям (в разных формах, включая расстрелы) коммунистическими репрессивно-карательными структурами было подвергнуто почти 500000 человек, в том числе арестовано более 134000, убито более 153000 человек, выслано пожизненно за пределы Украины более 203000 человек. При этом изъят один самолет, две бронемашины, 61 артиллерийская пушка, 595 минометов, 77 огнеметов, 358 противотанковых ружей, 844 станковых и 8327 ручных пулеметов, около 26 тыс. автоматов, более 72 тыс. винтовок, 22 тыс. пистолетов, более 100 тыс. гранат, 80 тыс. мин и снарядов, более 12 миллионов патронов. Найдено и изъято более 100 типографий с печатной техникой, более 300 радиопередатчиков, 18 автомобилей и мотоциклов, значительное количество пищевых складов и тайников националистической литературы.
По официальными данным, украинское подполье совершило 14,5 тыс. диверсий и террористических акций, в которых погибло не менее 30 тыс. представителей коммунистического режима, военнослужащих, местных жителей.
Кстати, о цифрах. Упомянутый Г. Санников утверждает, что всего на Львовщине, когда Шухевич командовал УПА, ее боевиками было убито более 40 тысяч человек, на Волыни — 25700 человек, на Ривненщине 36 тысяч, на Ивано-Франковщине — около 30 тысяч. Трудно сказать, откуда взяты эти цифры, ведь их нет в официальных справках, подготовленных в свое время КГБ. Но если даже принять приведенные цифры на веру, они не идут ни в какое сравнение с теми непоправимыми потерями, которые нанес колониально-административный режим «туземцам». Сравните и еще раз задайте вопрос, можно ли все это назвать «гражданской войной»?
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Кое-кого пугает, что признание УПА углубит раскол в обществе на «західняків» и «східняків». Наоборот, НЕПРИЗНАНИЕ очевидных истин углубляет этот раскол. И чем скорее власть задумается над этим, тем лучше будет и для нее, и для общества.
Один знакомый меня спросил: «Сколько еще аргументов вы, историки, должны дать властным структурам, чтобы они поняли такие очевидные вещи?» Я ответил: «Нисколько. С историей ОУН и УПА все понятно. В худшем случае — почти все. Так что нужно только политическое решение».
Сегодня к этим словам могу добавить только то, что это решение, как и отношение нынешней власти к УПА, является важным политическим испытанием для современной украинской государственности. Увидим, как она его выдержит.
А закончу цитатой из уже упомянутой книги Т. Бульбы-Боровца, точнее, словами из послесловия к ней: «Армия без государства — это то же, что и государство без армии. И в том, и в другом случае, особенно на этапе становления, одна существующая сама по себе структура, как и другая, обречена на неудачу» .
Стоит задуматься над этими словами всем нам. Но лучше для всех будет, если над ними в первую очередь задумаются на двух улицах независимой еще с 1991 года Украины — на Банковой и на Грушевского.
