В конце 2010 года не Россия подводит итоги путинского десятилетия, а Европа пытается осмыслить результаты своего двадцатилетнего развития. Условно, конечно, двадцатилетнего, ибо отсчет можно вести и от падения Берлинской стены, и от распада Советского Союза.
Точнее, должна бы осмыслить. Но пока, как и в прежние годы, общественно-политические процессы, ведущие к формированию режимов, враждебных европейской, иудео-христианской цивилизации, воспринимаются как частные и временные трудности отдельных стран, а не как проявление общеевропейского кризиса. Кризиса идентичности и ценностей.
Речь не идет о том, что немцы и итальянцы в тридцатые годы и русские в советский период их истории должны были считаться братьями меньшими. Тут как раз другое: если угодно, сговор элит, признание властителями свободного мира враждебных и убийственных для цивилизации ценностей и устремлений в качестве равноправной альтернативы.
Советский тоталитаризм был сокрушен благодаря тому, что западные элиты исходили из неприятия принципов, нравов и морали элиты тоталитарной. Первой декларацией этого неприятия стала Фултонская речь Черчилля. А знаменитую речь Рейгана, в которой, в частности, говорилось об империи зла, отделяет неполных девять лет от ликвидации СССР. И Фултонскую речь, и выступление президента США отличает твердость позиции («Советы должны понять, что мы никогда не будем ставить под угрозу наши принципы и стандарты. Мы никогда не отдадим нашу свободу», — сказал Рейган), а также сочувствие к населению тоталитарных государств в сочетании с ясным пониманием аморальности их элит:
«Самое страшное зло совершается даже не в концентрационных трудовых лагерях, где мы видим конечный результат этого зла. Зло задумывают и приказывают исполнять в чистых теплых кабинетах с хорошим освещением и ковровыми дорожками тихие люди в белых воротничках, со стрижеными ногтями и гладко выбритыми щеками, которым не нужно повышать голос. Но из-за того, что эти тихие люди не повышают голос, из-за того, что они, как и диктаторы до них, в конечном счете требуют лишь отдельной территории, кому-то кажется, что нам стоит принять их такими, какие они есть».
За последние двадцать лет произошло именно то, о чем предостерегал Рональд Рейган: западные элиты приняли элиты постсоветские такими, какими они есть. И сейчас с изумлением взирают на возникновение неототалитарного политического пространства, которое формируют элиты России, Украины и Беларуси, делегитимирующие свою власть. Расправа Лукашенко со своими соперниками на выборах, преследование Ходорковского и многое другое, что наблюдается в российской политической жизни, наконец, стремление Януковича отправить за решетку Юлию Тимошенко, а теперь еще и бывшего министра внутренних дел — все это иначе как ликвидацией политической конкуренции не назовешь. При этом совершенно неважно, что все три государства находятся между собой не в идеальных отношениях.
Элиты трех восточнославянских государств, несмотря на политические декларации и экономическую интеграцию, отдаляются от Европы, останавливая процесс нациогенеза на своей территории и бросая вызов европейской идентичности и европейской системе ценностей. Таков итог постсоветского двадцатилетия. И это одна из главных проблем Европы и иудео-христианской цивилизации. Но европейские элиты ее не осознают, они заняты другим.
О какой стране и чьей правящей элите сказано вот это?
«Почему мы не решили свои проблемы в обществе и в экономике раньше, чем они довели нас до нынешнего состояния? Потому что уже десятилетия подряд на нашей политической сцене мы видим одни и те же лица... Руководство, которое не может стать ответственным перед народом, которое не может или не желает говорить языком правды... которое развивает только подхалимство, потому что его цель — завладеть и поделить власть. Это власти, которым не важны истинные интересы страны и народа. А народ, мы сами, ведем себя безответственно. Мы отдали себя во власть благополучию, легкому обогащению, привольной жизни, стремлению к наживе и обману. Истина нас не интересовала. Сейчас мы во всей его трагичности переживаем дилемму, описанную Достоевским, — «свобода или счастье». Мы выбрали фальшивое преуспеяние и утратили свободу своей личности — и своей страны».
Ну, раз Достоевский, то, конечно... Нет. Это из предрождественского обращения «К народу» Синода Элладской церкви. Вот такие дела в одной из стран Евросоюза, вот такая там элита.
И нет ничего удивительного в том, что путинские шпионы оказываются отмывальщиками денег, искавшими еще и способы коррумпировать американских парламентариев и чиновников. Как нет ничего особенного в карьере экс-бундесканцлера Шредера. Коррупционная интеграция элит стран демократических и неототалитарных — вот что мы наблюдаем в последнее десятилетие. То, что не удалось идеологически ограниченным совкам, получается у людей более широких взглядов.
Для осознания сложившейся ситуации пора сказать: «Прощай, Фукуяма, здравствуй, Арендт». Фрэнсис Фукуяма как ребенок радовался краху коммунистической идеологии и тому, что «элита... возникшая в эпоху Брежнева и Мао, оказалась куда больше похожа на элиту западных стран со сравнимым уровнем экономического развития, чем кто-либо мог предположить. И эта элита смогла понять, если даже не принять, общую потребительскую культуру Америки, Японии, Западной Европы, и много политических идей этих стран — тоже». Да вот только нынешние политические идеи «этих стран» далеки от рейгановской ясности и твердости. Но в потребительской культуре ученик явно превзошел учителей.
А что касается Ханны Арендт, то я уже говорил об актуальности ее «Происхождения тоталитаризма». Кое-что уточню. Понятия «внутри-» и «внешнеполитическое» и в эпоху классического тоталитаризма были относительными — то была болезнь и наций, и цивилизации в целом. Сейчас же говорить об этом разделении еще труднее, а потому неототалитаризм опаснее своего предшественника: он стремится не к изоляции, а к интеграции, к тому, чтобы приспособить для своих нужд достижения той цивилизации, чьи фундаментальные ценности и принципы он отрицает и разрушает.
Так было и раньше, но сейчас для этого больше возможностей. Разве Беларусь закрытая страна? Разве до недавнего времени Лукашенко не находил выгод в диалоге с Евросоюзом?
Бессмысленны и поиски «русского пути», и идеализация Запада, особенно его элит. Преодоление неототалитарных тенденций, как некогда избавление от тоталитарных режимов, возможно лишь как исцеление Европы в ее цивилизационном единстве, а не отдельных ее частей.
Европа — наше отечество. Жизнь неизбежна.
