Глава Совета Национального банка Петр Порошенко, по- видимому, осознал, что решение предыдущего заседания Совета поставило банковскую систему страны на грань идейного раскола. Поэтому в понедельник, после нового заседания, он заметно изменил тон высказываний. И действительно, центробанк страны — это совсем не тот орган, который может позволить себе публичную дискуссию. «Достигнута договоренность (с правлением НБУ), что официальный курс будет сближен с рыночным курсом. Не исключено, что он будет изменяться, чуть ли (не. — Авт.) на ежедневной базе», — сказал Порошенко. Словом, похоже, что правлению удалось Совет переубедить. Тем не менее, как бы ни называл Национальный банк Украины предпринятые им меры по усилению национальной валюты, в обществе их воспринимают неоднозначно и примерно так же, как и в 2005 году, когда курс гривни был впервые резко девальвирован. Не это ли заставляет правительство Юлии Тимошенко столь решительно заявлять о том, что оно совершенно непричастно к решению Нацбанка?
Премьер-министр утверждает, что ее правительство не вмешивается в деятельность НБУ в ходе осуществления им монетарной политики. Тимошенко назвала «очень спорным» утверждения о том, что «политика начинает влиять» на работу Нацбанка, отметив противоречия между Советом НБУ, в котором представлены различные политические силы, и правлением Нацбанка. «Я хотела бы, чтобы Нацбанк был не зависим от политики, а также от различных ветвей власти», — подчеркнула премьер, явно давая повод заподозрить ее в лукавстве. Единственное, что в данном случае говорит в ее пользу — это утверждение древних о невозможности дважды войти в одну и ту же реку. Действительно, с 2005 года ситуация резко изменилась, правда, далеко не в лучшую сторону.
«Рассматривая проблему своевременности проводимой ревальвации гривни, нельзя не учитывать и катастрофический рост дефицитности торгового баланса: в первом квартале текущего года экспорт товаров возрос на 28,9%, а импорт — на 44,5%. С проведением ревальвации соответствующие диспропорции углубятся еще больше», — считает директор Института стратегических оценок Анатолий Гальчинский.
Естественно, Нацбанку приходится держать оборону. Главный козырь сторонников укрепления гривни (сами они позиционируют свои действия не как ревальвацию, а как следование курсу, указанному рынком) — прогнозируемое ими снижение инфляции. «Развитие инфляции за май свидетельствует, что темпы ее значительно упали по сравнению, например, с апрелем», — заявил глава НБУ с трибуны парламента. По его оценке, по итогам первых двух декад мая уровень инфляции находится в пределах 1,5—2%. «Мы считаем, что она (инфляция в мае. — Ред.) будет еще более сдержанной», — сказал Стельмах. Тут бы его слова, как говорится, да Богу в уши. Впрочем, и тот же Гальчинский считает, что официальная ревальвация гривни положительно повлияет на возможность снижения инфляции. Соответствующую цитату из статьи этого автора, напечатанной в «Дне», Стельмах даже процитировал на встрече с журналистами в Нацбанке.
Но вот финансисты-практики, причем из первой банковской десятки, пребывают в некотором смущении. Группа украинских банков поручила первому вице-президенту Ассоциации «Украинский Кредитно-Банковский Союз» (УКБС), главе правления Сведбанка (Киев) Сергею Тигипко (экс-председателю Нацбанка) выяснить позицию правительства Украины относительно планируемой финансовой политики. Как считает глава правления ВТБ Банка (Киев) Вадим Пушкарев, «мы не понимаем, как будет развиваться ситуация дальше. Ведь экономических причин для ревальвации гривни нет».
Ревальвация гривни (отметим, что финансисты, вопреки стараниям НБУ, используют именно этот термин) на 4% значительно не повлияет на темпы роста цен в краткосрочной перспективе, считает начальник отдела анализа и исследований Райффайзен Банка Аваль (Киев) Дмитрий Сологуб. К такому выводу он пришел, «учитывая очень ограниченную гибкость цен в сторону снижения и относительно небольшую долю импортных товаров в корзине индекса потребительских цен». «Переход к более гибкому официальному курсу гривни был бы шагом в правильном направлении, поскольку это позволило бы НБУ эффективнее контролировать уровень инфляции в экономике. Остается неясным — то ли последние действия НБУ являются шагами в направлении постепенного повышения гибкости обменного курса, то ли регулятор продолжит политику фиксированного обменного курса, однако на более низком уровне», — отмечается в сообщении банка.
У Нацбанка тут своя и, как представляется, более глубокая аналитика. «В январе — апреле постепенно вызревали фундаментальные предпосылки для большей гибкости курсовых изменений. А в марте — мае чистый приток валюты по финансовым операциям стал доминирующим. Начиная с февраля отток валюты по текущим операциям на $200— $400 миллионов ежемесячно уступал поступлениям от прямых инвестиций и внешних заимствований», — сообщил «Дню» руководитель группы советников главы НБУ Валерий Литвицкий. По его мнению, если бы рынок самостоятельно, без участия НБУ, формировал обменный курс, то усиление гривни было бы значительно выше. А как будет в дальнейшем действовать Нацбанк? «Текущее усиление гривни не осложнило задачу проведения более гибкой курсовой политики», — считает Литвицкий. По его мнению, курс ощутил давление как в сторону понижения, так и в сторону повышения. Эксперт уверен, что «после умеренного усиления официального курса гривни необходимо избегать четкой фиксации, как это было в 2005 году, и дать курсу свободно двигаться в определенных пределах с умеренной амплитудой колебаний. В ближайшее время нужно держаться линии на гибкость курсообразования без сильной турбулентности и излишней волатильности».
Если вы сделали из этого определенные выводы для своего бизнеса или хотя бы для того, как распорядиться домашними финансами, то вам уже время выдвигаться в банкиры, которым такая риторика пока что плохо понятна...
