14 сентября
Уже в двадцати метрах от здания веет прохладой — ну и что, что это жаркое лето? Этот холод столетнее сооружение держит внутри и выпускает наружу. Кто-то идет в музей любоваться древностью, другие — прячутся здесь от жары, а для кого-то это — ежедневное рабочее место.
И закрывают за собой время деревянные скрипучие двери, пряча весь мир. В полдень бьют куранты костела, находящегося рядом. Музейные залы вздрагивают, отпуская работников на обед. Гудит без удержу «дневной свет» в залах, потому что даже солнце обходит стороной толстые стены музея, не заглядывает в завешенные окна. А возможно, его отпугивает белая голова льва, которая висит над крыльцом.
Тяжелые сосны качают на ветвях души бывших жильцов. Потому что еще столетие назад вместо картин на стенах висели большие кресты, потрескивал камин, а по парадным ступеням спускались святые отцы. Позже на этих же ступенях гарцевали лошади красноармейцев. Уже почти ничто (кроме телефонной проводки) не напоминает о конторах и организациях, которые делили между собой бывшие комнаты ксендзов. Европейская живопись на потрескавшихся и облупленных стенах выглядит несколько обнищало. Зато точно передает эпоху художников, а возможно, и саму атмосферу их мастерских — с таким же скрипучим и ободранным полом.
...В шесть вечера на тяжелые музейные двери вешают ржавый замок.
