23 января
Под центральным собором Луцка сидят нищие, просящие милостыню. Две еще молодые женщины, обеим нет и сорока, подложили на гранитную бровку по куску картона. У обеих — по ребенку на руках и еще девочка лет четырех в короткой облезлой шубке, в больших не по размеру сапожках играет рядом с потрепанным плюшевым мишкой.
Мимо спешат люди. Они почти не обращают внимания на обычное всхлипывающее профессиональное завывание одной из этих женщин:
— Люди добрые, подайте копеечку ребенку на переливание крови!
Она уже столько времени просит на «переливание крови больному лейкозом ребенку», что этот ребенок, всегда спящий и прикрытый грубым платком, успел бы вырасти. Изредка просимая копеечка падает в картонные коробки. А дальше женщины продолжают беседу. Улавливаю ее середину.
— ...И вот она мне говорит, что опять сделала аборт. А я ей говорю: ты не аборт сделала! Ты ребенка убила.
— А я абортов не делаю. Вот опять ношу и опять рожу, — поддакивает другая. — Вырастут!
И столько ненависти в ее голосе к тем, кто делает аборты, что прохожие ускоряют ход.
