6 апреля
В электричках всегда много народу. И поэтому много торговок пивом, леденцами, календариками и просто нищих. Электричка была как бы моделью всего общества — одни граждане продавали «что-то ненужное», чтобы выжить, другие это ненужное покупали. Вариация на тему «общественный договор» — мы обеспечиваем вас календариками, вы нас — возможностью не умереть с голоду.
В получасе езды от Киева раздались звуки гармошки, способные повергнуть в ужас любого преподавателя музыкальной школы. По вагону прошагала процессия из гармониста, скрипача и их товарища, обносившего пассажиров раскрытым футляром от скрипки. Всем на вид — года по двадцать два. В переполненном вагоне появилось оживление. Люди бросали в футляр монеты. Ведь надо же, подумал я. Большинство из них не имеет не то что лишних денег, а и вообще с трудом дотягивает до нерегулярно выплачиваемой зарплаты, но ведь дают! Отзывчивый все-таки у нас народ...
... Минут через сорок что-то зацепило меня за ногу. Я посмотрел вниз и увидел на полу оборванного старика, толкавшего перед собой обычную стеклянную банку. Старик был без ног. Он полз между сумок и ботинок стоящих в проходе людей, полз почти неслышно, ничего не говоря, на одних руках, и смотрел снизу вверх глазами побитой собаки. На меня он даже не посмотрел, пополз дальше. Пришлось, растолкав нескольких стоящих пассажиров, догнать его. Мелочи в кармане было копеек двадцать. Кроме них, к концу вагона в банке старика оказалось еще приблизительно столько же. Я вернулся на место. Пассажиры внимательно смотрели в окна.
Электричка действительно была моделью общества, в котором люди согласны чуть-чуть раскошелиться за суррогат веселья, но очень не любят видеть чужое горе. Однако равнодушный платит втрое. Нас уже даже не пятьдесят миллионов.
