2 марта
Бомж... — и сразу всплывает в сознании образ человека неопределенного возраста, обросшего волосами, неопрятного, дурно пахнущего. По-разному пришли эти люди к такой жизни и уже образовали вполне определенную социальную прослойку. Было их даже жалко в глубине души — ни кола ни двора, как одинокие волки. Прошлую зиму у нас во дворе на две недели обосновался в контейнере для нестандартного мусора один из таких: дед — не дед, не понять. Его жалели, приносили «в постель» кое-какую еду. Февраль в этом году не баловал никого, но вот немного отпустило — и снова, как тени, потянулись к мусорникам фигуры с потухшими глазами в поисках съестного. Но вот один случай, о котором мне рассказали, перевернул мое отношение к ним. У подростка из семьи, где насчитывается семь душ, трое бомжей отобрали хлеб, который он нес домой. Мальчишку еле успокоили — сказали: считай, что ты сам, добровольно, отдал им хлеб и этим, может быть, спас кому-то жизнь. Все это произошло недалеко от хлебзавода. Неужели трое мужиков не могли заработать себе на кусок хлеба? Ведь везде висят объявления: требуются рабочие руки, именно рабочие. Когда-то (кажется, в «Комсомолке») была рубрика «Если бы директором был я». Так вот, если бы... — то я отправила бы все асоциальные элементы в резервацию, на необустроенное, голое место. Там уже встал бы вопрос ребром: или ты начинаешь работать НА СЕБЯ, или тебе не выжить.
