УЧИТЕЛЯ
Тихая зеленая Шпола на Черкасщине, благословенная почва для древа медицины. Именно этот небольшой старинный городок дал Украине выдающихся врачей братьев Михаила и Алексея Коломийченко, прославленного хирурга и знаменитого отоларинголога. Но почему нить этого рассказа, охватывающего совсем иные медицинские знаки и дали, исходит из Шполы? Здесь подрастал Владимир Мишалов, ныне профессор, лауреат Государственной премии Украины, талантливый и разносторонний хирург, как бы подхвативший эту эстафету. Причем не только благодаря сокам родной земли, а, можно сказать, и генеалогически. Дед Володи Мишалова Конон — родной брат докторов Коломийченко, так что профессор их внучатый племянник. Принадлежать к славному роду и остаться равнодушным к медицине было, пожалуй, невозможно. И, тем не менее, увлеченный военной романтикой, Владимир решил после десятилетки избрать политическое училище. Передумал, как говорится, в последний момент, успев подать документы в Киевский медицинский институт. Вступительные экзамены сдал успешно и был принят в 1972 году на первый курс лечебного факультета. Посещать хирургическую клинику в Октябрьской, а ныне Центральной клинической больнице Киева, где работал Михаил Исидорович Коломийченко, начал с первых недель учебы. К этому времени знаменитый земляк уже не оперировал, лишь консультировал больных, а руководил кафедрой общей хирургии профессор Юрий Николаевич Мохнюк. Как раз Мохнюк оказал на Мишалова, кажется, решающее влияние. Почему и как это произошло? Привлекал высокой интеллигентностью плюс легендарной по тем временам биографией. Ведь он был ближайшим сотрудником Николая Михайловича Амосова и успел к тому же побывать в зарубежных одиссеях (известно, например, что в Камбоджу киевского знатока хирургии пригласил принц Нородом Сианук).
Приобщаясь к ночным дежурствам в хирургическом блоке клиники, Мишалов одновременно пошел работать фельдшером в больницу №7 на Соломенке, где размещалась кафедра профессора Михаила Марковича Ковалева. Тут был свой стиль. Присмотрелся и как методично, внешне не волнуясь, проводит сложнейшие операции на кишечнике профессор Игнат Михайлович Матяшин. Словом, к окончанию института Владимир Мишалов, направленный по распределению хирургом в Октябрьскую больницу, впитал опыт нескольких школ в этой области.
И в Октябрьской больнице на склонах Печерска, и затем в больнице № 23 имени Калинина, куда в связи с ремонтом хирургического корпуса были переведены отделения, Мишалов, как и другие молодые врачи, специализировался на ургентных, неотложных операциях. Собственно, это был его первый самостоятельный профессиональный университет. Служба скорой помощи работала тогда, как часы, в течение ночи поступало много больных, и у операционных столов хирурги стояли не разгибаясь. Техника их росла, в быстроте операций между юными последователями Пирогова и Склифосовского возникло негласное соревнование, и аппендэктомию, например, Мишалов выполнял за 12 минут. Клиникой тогда руководил профессор Макар Петрович Черенько, ас хирургии щитовидной железы. Освоение этой сферы стало полезным, здесь сложное, как бы «заминированное», побуждающее к сугубой осторожности операционное поле. А как полостной хирург, Мишалов был уже достаточно искушен.
Но, конечно же, планетой притяжения являлся институт Александра Алексеевича Шалимова.
Он недавно открылся, кадры пополнялись, и Владимир решил попытать счастье. Ученый секретарь института Галина Раковская посоветовала молодому коллеге попробовать поступить в клиническую ординатуру, что откроет двери во всех клиниках. Так и произошло: вслед за отделением хирургии желудка и кишечника волонтер перешел в отделение печени, желчевыводящих путей, поджелудочной железы, а потом и хирургии сосудов. Академик Шалимов, один из непревзойденных виртуозов хирургии, привлекал многим. Прежде всего тем, что одинаково свободно оперировал при любой хирургической патологии. Закончив сложную операцию на печени, тут же переключался на сосудистую реконструкцию. А еще он не таил секретов, а наоборот, настойчиво приглашал молодых хирургов в операционную. Конкуренции Шалимов не боялся, знал, что на самом деле достичь его уровня другим нелегко. Хотя и стремился к эффективной безошибочной хирургии для всех. Встал вопрос о диссертации. По совету Александра Алексеевича хирург перешел в отдел экспериментальной хирургии, которым руководил и фактически создал Юрий Александрович Фурманов. Союз этот сыграл, можно сказать, стартовую роль в дальнейшем становлении Мишалова. Вдохновляли энтузиазм и доброжелательность Фурманова, в отделе можно было экспериментировать, отрабатывать новые, самые фантастические для той эпохи методики. Кандидатская работа, которую Мишалов защитил в 1984 году, была посвящена исследованию первого отечественного шовного материала для микрохирургических операций. Но это была просто необходимая визитная карточка. В отделе Владимир Григорьевич впервые освоил основы трансплантации органов в сочетании с микрохирургическими приемами. В этом, в сущности, состоял вызов будущему.
СЕРДЦЕ И ЖИЗНЬ
И снова вперед. Последовал марафон в отделениях сосудистой, а потом микрососудистой хирургии, которые возглавляли Иван Иванович Сухарев и Николай Федорович Дрюк. Ивана Сухарева уже нет с нами, но как описать его влияние? Наверное, его клиника в немалой степени привила Владимиру Григорьевичу хирургическое мужество, право на риск, если есть хоть некоторые шансы помочь больному, и еще особую выносливость при многочасовых операциях. А в клинику Николая Дрюка Мишалов попал во время пластических реконструкций, когда пострадавшим впервые начали реплантировать конечности. Это были тогда воистину сенсационные операции — оторванные палец или даже руку в целлофане со льдом, вместе с попавшим в беду человеком, привозили в клинику в любое время суток. Со многими такими случаями отлично справлялся Мишалов, очевидно, благодаря владению, в сущности, эксклюзивной микрохирургической техникой. Однажды одну из таких драматических историй, закончившуюся воссозданием руки, заработавшей заново, разрекламировало телевидение (и Мишалову начали звонить — а мы тебя видели на экране...). Здесь, в этой клинике, Владимир почувствовал особое притяжение и важность пластической хирургии, ощутил, что и в этой сфере он стал «действующим игроком». Был собран и обобщен материал для докторской диссертации, однако в этом качестве он так и не был реализован. Впрочем, и Александр Алексеевич из трех подготовленных докторских защитил одну. Стиль Шалимова — присмотреться к сотруднику, чтобы потом, увидев зерно таланта, предложить новое направление. И вот однажды начался очередной важнейший виток хирургического взлета Мишалова. Он возглавил в институте отдел хирургии сердца, сосредоточившись вскоре на аорто-коронарном шутировании.
Разумеется, законодателем тут был амосовский институт. Но ведь Николай Амосов и Александр Шалимов, начиная с совместной работы в Брянске, всегда, по сути, шли вровень. Понятно, почему впервые в Украине выполнивший аорто-коронарное шунтирование Шалимов (Геннадий Кнышов в Институте сердечно- сосудистой хирургии был тут вторым) решил расширить плацдарм своего института и в этой области. Это отвечало и требованиям эпохи, и шалимовскому универсализму.
Спасительные ветви к уставшему сердцу. Новая сфера представлялась заманчивой, однако Мишалов отчетливо осознавал и ее трудности. Поскольку Владимир Григорьевич был зятем Николая Михайловича Амосова, состоялся семейный совет. Нужно сказать, что Амосов никогда не вмешивался в профессиональные проблемы дочери, Екатерины Амосовой, кардиолога-терапевта и ее мужа. Он лишь сказал: «Кардиохирургия требует и абсолютного владения кардиологией».
Погрузившись в новые книги, Мишалов самозабвенно, как это умеет только он, осваивал опыт в хирургии сердца, и не только в институте на Батыевой горе (ныне Институт имени Н.М. Амосова), а и в клиниках Москвы, Литвы, Эстонии, суммируя плюсы, организационные особенности сложнейших на то время хирургических вершин. Оперировал много и удачно. Кажется, одним из первых он обратил внимание на то, что выход из строя венечных сосудов сердца очень часто следствие мультифокального атеросклероза. И борьба за жизнь такого человека требует порою и последующих вмешательств, скажем, на сосудах нижних конечностей, на артериях шеи. Что же, и здесь Мишалов не спасовал. А еще он впервые внедрил спасительные операции при тромбозе легочной артерии. Раньше такие больные, как правило, погибали, но молодому хирургу удалось помочь и им. Можно сказать, что к середине деятельности Владимир Григорьевич прочно встал на крыло. Иногда говорят: много оперирующим врачам не до докторских диссертаций. Мишалов так не считал, понимая, что эта ученая степень станет ускорителем в реализации новых его идей. Разумеется, работа на этот раз была посвящена проблемам хирургического лечения ишемической болезни сердца. Миновали диссертационные хлопоты, а Мишалов все оперировал, даря второе дыхание «измученным» сердцам.
ГОРОДСКОЙ ИНСТИТУТ ХИРУРГИИ
Ректор Национального медицинского университета им. А.А. Богомольца академик Евгений Игнатьевич Гончарук предложил Мишалову создать и возглавить в составе университета новую хирургическую команду — кафедру госпитальной хирургии №2 с курсом грудной и сосудистой хирургии. Ее базой должны были стать восстанавливаемые хирургические мощности Центральной клинической больницы. Так, спустя двадцать лет, уже в качестве профессора он вернулся в родные стены, в обитель своего хирургического рассвета.
Владимир Григорьевич показывает отремонтированную по европейскому образцу и прекрасно оборудованную клинику на пятом этаже старинного корпуса. Важно, что это не частная, а муниципальная клиника, доступная для граждан города вне их имущественного ценза. Собственно, в этом и состояла идея университета и горадминистрации. Тут пять отделений: сердечно-сосудистой хирургии, пластической хирургии, общей и лапароскопической хирургии, эндоваскулярной и рентгенохирургии. Кафедра и клиника располагают 140 койками с комплексом операционных и других служб, организован фактически не имеющий аналогов городской хирургический институт широкого профиля. Постоянную поддержку «авианосцу хирургии» оказывает руководство столицы.
— Какие направления развиваются наиболее интенсивно и успешно? — спрашиваю Владимира Григорьевича.
— Это операции на сосудах шеи, прежде всего на сонной артерии в брахиоцефальной области, при склеротических изменениях и тенденции к сужению и тромбированию. Пластическая реконструкция в этой зоне с изъятием тромбов, как мы убедились, позволяет действенно предотвращать инсульты, поскольку значительно улучшается кровоснабжение мозга. Можно сказать, что это вмешательство медико-социального порядка.
При отработанной в клинике методике перед нами не очень сложная операция, значительную часть из них мы теперь выполняем под местной анестезией. Ощущаем и поддержку со стороны известного нейрохирурга, член-корреспондента АМН Украины, председателя комитета по охране здоровья, материнства и детства Николая Ефремовича Полищука. Он один из инициаторов программы по профилактике инсультов, т.е. нарушений мозгового кровообращения, и резонно считает, что таких операций должно производиться больше.
Еще одна методика, или, вернее, методология, примененная кафедрой на основе моих предыдущих наработок — одномоментные операции в зонах нескольких сосудистых локализаций, при распространенном, мультифокальном, атеросклерозе. Тут несколько вариантов, но если есть возможность, две-три операции — на сердце, брахиоцефальных артериях и на сосудах ног мы иногда проводили в течение одного периода наркоза. Для нас это тяжелее — работает синхронно две бригады, но для больного легче.
Наверное, Мишалов мог бы рассказывать и рассказывать об этих ежедневных победах. Сама мультиспециализация клиники, собственно, и служит предпосылкой к прогрессу. Обо всем просто не напишешь, но о «ловушках для тромбов» никак нельзя не упомянуть. Ведь как раз этот цикл работ по предотвращению легочной тромбоэмболии был отмечен в 2000 году Государственной премией Украины. Созданную в Киеве новейшую клинику муниципального подчинения, т.е. доступную для всех граждан клинику, где есть сердечное тепло и уют, хорошее отношение к больному, в сочетании с должным научным обеспечением, с надежной хирургической командой, можно, если хотите, назвать знамением времени. Но это, если вдуматься, и есть Эффект Мишалова.
