По мере продолжения мучительной борьбы Украины за демократию европейцы задаются вопросом: сможет ли политика принципов когда-либо одержать верх над политикой силы? Наивно ли верить в то, что мир — это нечто большее, чем игра с нулевым исходом? В состоянии ли Европа проводить политику «честной игры» в международных делах, или она должна принять новую игру соперничества между великими державами как нечто неизбежное — и ринуться в бой?
Многие европейцы считают себя поборниками «честной игры» во всем мире. Но мнение Европы относительно ее целостности разделяют не все.
Одним из примеров является Россия, скептически относящаяся к намерениям ЕС, — это недавно проявилось в связи с ситуацией в Украине. Это не должно нас удивлять. Состав ЕС увеличился с 6 до 25 членов, и Болгария, Румыния, Хорватия и Турция ожидают своей очереди на вступление. Россия хочет знать, где ЕС собирается остановиться. Планирует ли он поглотить Украину, Беларусь и Кавказ? Большинство членов ЕС считают эти вопросы открытыми и, скорее всего, неразрешимыми в ближайшем будущем. Кремль, однако, видит в такой неопределенности уловку, скрывающую истинные намерения ЕС, хотя недавний саммит между Россией и ЕС предоставил возможность несколько прояснить ситуацию.
В некотором смысле критики ЕС правы: возможно, Союз и старается изменить мир по своему образу и подобию. В настоящее время, заключая соглашения со странами, не являющимися членами Союза, ЕС вносит в них жесткие условия в таких сферах, как права человека, нераспространение оружия, разрешение на возвращение в страну для иммигрантов и терроризм. Странам на «приемном конце» эти условия могут казаться легкой формой политики с позиции силы, отражающей старания Европы распространить свои ценности на весь мир.
Действительно, для ЕС некоторые вопросы не подлежат обсуждению, потому что являются столпами европейской модели, которой мы стараемся поделиться с миром. К таким вопросам относятся: демократия и власть закона, уважение к правам человека и охрана окружающей среды, нераспространение оружия массового поражения и кампания против терроризма. Страны, не отвечающие политическим стандартам Союза, не могут ожидать экономической или другой поддержки с его стороны.
Но являются ли эти стандарты действительно обременительным обязательством? Создается впечатление, что принципы честной игры находят все большее распространение за пределами Европы. Возьмем, например, Африку, где Африканский Союз все чаще берет на себя ведущую роль в урегулировании конфликтов на континенте и проявляет большую готовность к вмешательству с целью прекращения агрессии и гарантии «честной игры» для африканских меньшинств.
И даже если результаты в Африке все еще не кажутся впечатляющими широкой общественности, изменение в отношении реально. Вместо того, чтобы вести «игру великих держав» в Африке, ЕС может поддержать старания африканских стран и поделиться с ними опытом Союза.
Вера Европы в «честную игру» для всех отражает своекорыстие Европы, по крайней мере, в некоторых аспектах, поскольку баланс сил в мире меняется. Возьмем, например, подъем Китая и Индии. По прогнозам инвестиционного банка «Голдман Сакс», размер экономики Китая в долларах США превзойдет размер экономик Великобритании и Германии к 2007 году. Индия обойдет Францию к 2020 и Германию к 2023 году.
По мере роста экономик стран Азии растут и их политические амбиции. Азиатские страны хотят играть более весомую роль в мире, и в интересах Европы помочь им в этом, при условии, что они тоже будут соблюдать правила «честной игры».
Понятие честной игры имеет большое значение и внутри Союза. Чем больше становится ЕС, тем больше он нуждается в согласованной и последовательной политике и тем труднее становится объединить всех членов вокруг одной общей позиции. Назовем это «парадоксом расширения».
Три крупнейших члена ЕС — Великобритания, Франция и Германия — имеют склонность реагировать на этот парадокс установлением более тесного трехстороннего сотрудничества. Конечно, нет ничего плохого в том, что группа стран-членов реагирует быстрее других на некоторые вопросы — недавняя дипломатическая инициатива, касающаяся ядерной программы Ирана, является примером такого поведения. Действительно, следует ожидать, что в обозримом будущем каждый член Союза будет крепко держаться за свое право проводить независимую внешнюю политику.
Однако для того, чтобы европейское целое представляло собой нечто большее, чем сумму его частей, а также чтобы гарантировать справедливость по отношению ко всем членам Союза, все государства ЕС должны действовать в рамках установленных параметров политики ЕС — так, как это было в случае с Украиной. Когда это происходит, их усилия укрепляют легитимность и авторитет как стран — членов ЕС, так и самого Союза.
В мире, где ведется «честная игра», обратная сторона установления правил — соблюдение этих правил. Это может потребовать принятия принудительных мер, таких, как экономические санкции и другие невоенные средства. В случае крайней необходимости ЕС должен быть готов прибегнуть к военной защите ценностей и принципов, которые, он считает, стоит защищать. Если Европа не готова взяться за оружие в случае необходимости, тогда ее призывы к «честной игре» покажутся остальному миру простым позерством.
Но для того, чтобы принципы честной игры распространились на весь мир, европейские инициативы должны быть частью более широких международных усилий при содействии партнеров, разделяющих взгляды европейцев, таких, как Соединенные Штаты и многосторонние организации. Разобщающее трансатлантическое соперничество не предлагает ни этической, ни политической основы для просвещенного европейского подхода. Наоборот, для установления «честной игры» необходима американская поддержка.
Бернард БОТ, министр иностранных дел Нидерландов — страны, председательствующей в настоящее время в Европейском Союзе
