В целом же разброс мнений во время состоявшихся многочасовых дискуссий был весьма велик. Достаточно, скажем, представить крайние точки зрения, высказанные во время конференции, с одной стороны, нынешним депутатом Европарламента, а в 68-м — одним из лидеров французской молодежной революции Даниэлем Кон-Бендитом и бывшим министром иностранных дел Украины, а нынче директором Института социальных исследований и международных отношений при МАУП Борисом Тарасюком. Первый не видит для Украины перспективы даже ассоциированного членства в ЕС в течение 40—50 последующих лет, отводя нам, скорее, роль некой буферной зоны (в озвучивании самих европолитиков это звучит как «моста») между ЕС и Россией. Наш же экс- министр обвинил ЕС в своеобразной «приватизации Европы», акцентируя на географическом присутствии в Европе не 15 стран-членов Европейского Союза, а 47, и на том, что рассмотрение перспективы членства в ЕС для некоторых балканских стран, при игнорировании в этом смысле Украины, — более чем странно.
Участники конференции не отрицали важности некоторых форм сотрудничества и соглашений, особенно принятой ЕС 15 марта 2001 года резолюции, в которой впервые было заявлено о том, что Украина должна рассматриваться в качестве возможного члена ЕС, а также распространенного на прошлой неделе заявления председателя ЕС Йорана Перссона и председателя Еврокомиссии Романо Проди: «Прогресс Украины должен стать приоритетом для всей Европы». Однако многие подчеркивали, что отсутствие у Европейского Союза внятной концепции развития отношений с Украиной чревато отрицательными последствиями не только для нашей страны, но и для самого европейского содружества. Замедленность трансформационных процессов вследствие отсутствия европейской перспективы может либо подтолкнуть Украину в объятия все более усиливающийся России, либо законсервировать надолго непредсказуемость и нестабильность страны с полусоветской системой хозяйствования, отсутствием гражданского общества и возрастающим для власти соблазном авторитаризма. Впрочем, похоже, стабилизирующаяся Россия производит на Евросоюз все большее впечатление — если не в смысле стремления к партнерству, то к уважению ее т.н. национальных интересов. Половинчатость же реформ в Украине все более определяет, с точки зрения европолитиков, реалистичный и прагматичный взгляд на западную соседку России уже даже не как на буферную зону, а всего-навсего некий придаток, положение в котором будет, скорее, определяться не в самом Киеве, а в Москве.
И все же, как бы критично не оценивать позицию многих европолитиков, вряд ли можно отрицать, что особая ответственность за европейскую перспективу лежит все же на обществе и элите самой Украины. Именно наше отставание в реформировании экономики, политических отношений, построении институций гражданского общества стало причиной определенного охлаждения к Украине со стороны европейских структур. Как сказал один из соорганизаторов конференции, главный редактор журнала «Ї» Тарас Возняк , общество должно наконец научиться реагировать на то, что происходит в стране, более активно. Не может общество продолжать жить, будто бы не имея нервных окончаний, не ощущая боли, а если даже ощущая, — то продолжая надеяться на то, что можно отсидеться в норке, не беря на себя ответственности за создание такого государства, в котором было бы более комфортно жить всем его гражданам, а не абсолютному меньшинству.
Видение перспектив Украины в Европе, а также роли в этом ЕС, России и Польши — в комментариях для «Дня» некоторых участников конференции, которые имеют зачастую противоположные точки зрения и относительно внутренней ситуации в нашей стране. В том числе — что касается выбора для ЕС субъектов для сотрудничества в среде нынешней власти или оппозиции.
Елена ПРОХОРОВА, политолог, российская редакция ВВС (Брюссель):
— ЕС после Амстердамского договора все больше и больше превращается в политическое пространство, а с решением о создании и развитии еврокорпуса — еще и в систему коллективной европейской безопасности, которая, в принципе, хочет стать альтернативой НАТО.
Что же касается Украины — то у ЕС сейчас тоже идет переоценка ценностей, и там все более отходят от концепции Киссинджера, по которой Украина для Запада очень важна в силу своего геополитического положения, благодаря которому ее можно использовать в качестве определенного средства влияния на Россию — то ли в качестве ее партнера, то ли в качестве противовеса, в зависимости от ситуации в Москве. Но при этом все рассчитывали, что Украина будет развиваться экономически, демократически, станет полноценным государством, осознающим свои интересы.
Мне кажется, что благодаря расширению ЕС на восток постепенно этот союз будет своей культурой, в том числе и политической, экономической, своими ценностями завоевывать все больше и больше пространства, и тем самым как бы подготавливать возможность естественного вхождения в него — со временем, конечно же, — и Украины, и Молдовы, и даже, быть может, России.
Двойные стандарты в подходе к Украине связаны, конечно, с тем, что в качестве стратегического партнера ЕС интересует прежде всего Россия. Вернее, даже не интересует, а беспокоит. Потому что какие бы решения не принимались к странам так называемой мусорной зоны, всегда при этом маячит образ России и то, как к этому будет относиться Россия. Потому что, как ни странно, национальные интересы России на бывшем советском пространстве признаются по-прежнему, к ним относятся даже с некоторым уважением или пониманием, особенно со стороны США, потому что они, в свою очередь, тоже имеют свои очень четкие интересы в различных регионах. Для ЕС же необходимость формулировки своего отношения к России связана, прежде всего, с географической близостью. И мне кажется, что логика треугольника Россия—Украина—ЕС для последнего звучит так: ЕС—Россия... и Украина. Думаю, ЕС будет стремиться выстраивать свои стратегические отношения с Россией — и именно в это партнерство вовлекать Украину.
Эта новая ситуация углубленного партнерства достаточно интересна как для России, так и для Украины... Во многом такое изменение ситуации продиктовано именно личностью Путина. По моему мнению, ЕС было бы удобнее и естественнее рассматривать свои отношения с Россией и Украиной в комплексе. То есть если раньше рассматривали в основном две модели: либо Украина и Молдова движутся к России, либо к Европе, то сейчас появляется тенденция к продвижению пограничных моделей, так как система «или — или» не сработала. И это стремление рассматривать пограничные модели просматривалось и здесь, на конференции. Уже понятно, что Украина не падет в объятия России — она уже получила независимость, она должна ее отстаивать, но в то же время и вступление Украины в ЕС тоже не представляется реальным, поскольку надежды на быстрое трансформирование Украины уже не оправдали себя, прежде всего даже не в экономической сфере, а с точки зрения какой-то среды, политической культуры, культуры гражданского общества. Ведь это именно среда создает ситуацию в государствах, когда существование рынка и базовых демократических ценностей уже не зависит от прихода тех или иных правительств, от того, кто станет президентом завтра... Система должна существовать сама по себе — должны быть созданы механизмы сдержек и противовесов, для того, чтобы любая личность, придя к власти, не могла собственной волей разрушить ее в одночасье. Система должна стать саморегулирующейся, она сама должна быть гарантией своей надежности. А для создания такой системы нужны десятилетия, и даже больше — и только тогда можно будет всерьез говорить об истинном вхождении в Европу.
Сейчас в Европе распространяется идея Европы регионов — некоего постмодернистского постнационального образования. На протяжении веков Европа создавалась на основе национальных государств. Однако сейчас появилась новая волна — в начале 90-х — когда политологи говорят, что, может, сила будущей Европы — в усилении регионов, создании партнерских отношений международными. Сейчас такая идея очень серьезно рассматривается в отношении Калининграда. Вопрос заключается в том, чтобы убедить Россию в том, что взаимное управление Калининградом — со стороны ее и ЕС — взаимовыгодно. Точно так же можно было бы, наверное, говорить и о Западной Украине — чтобы, допустим, не все государство, а какая-то его отдельная территория получала статус ассоциированной территории, ЕС, получая дотации Евросоюза и т.д. Это не должно рассматриваться как угроза государственной целостности, хотя исторически такие опасения оправданы. Но сейчас, например, и Западная Украина, и Киев, который экономически не «тянет» всю свою территорию, могли бы быть в этом заинтересованы. ( ОТ АВТОРА. — Кстати, подобные идеи высказывались во время конференции и некоторыми ее участниками с Западной Украины, одновременно вызывая огромное недоумение у коллег, в том числе и из Западной Европы, которые видели в этом явную авантюру, тем более выпуклую, что с точки зрения экономических отношений восток Украины явно более развит. Поэтому «День» предлагает своим читателям обсудить на страницах газеты идею ассоциированного членства в ЕС отдельных регионов. Что это: геополитический эксперимент, авантюризм, новаторская перспектива либо всего-навсего экзотическая гипотеза? Могут ли за ней стоять серьезные намерения? Ждем ваших откликов).
Ина ШЬЕНЕБЕРГ, фракция зеленых Бундестага, Германия:
— Важно, чтобы те требования, которые предъявляет ЕС к Украине в качестве условия сотрудничества не отличались от требований, которые ЕС предъявляет к другим странам. Это демократизация политической системы, поддержка свободной прессы, развитие гражданского, негосударственного сектора — это самое важное. Нужно меньше искать виноватых в тех проблемах, которые сейчас существуют во взаимоотношениях ЕС и Украины, а больше вкладывать энергии в совместный поиск их разрешения. Причем, это не только проблема высших структур, но и региональных, не только государственных, но и неправительственных. Что же касается точки зрения, которая сейчас имеет определенное хождение — будто бы Европа не должна поддерживать структуры нынешней власти в Украине, работая только с оппозиционными движениями, — то пока что я, например, не понимаю, что есть украинская оппозиция, каковы ее цели, кто ее представляет...
Доктор Анна Вероника ВЕНДЛЯНД, историк, Гуманитарный центр истории и культуры Восточной Европы (Германия):
— К сожалению, в Европе до сих пор господствует в отношении Украины полное отсутствие концепции. В том же выступлении Дениэля Кон-Бендита очень долго и даже несколько по-миссионерски рассматривались основы, на которых создан собственно ЕС, а для Украины у него осталось только одно предложение: мол, существует проблема границы Польши с Украиной, мы ее не механически закроем, а хорошо технически оборудуем, введем в цивилизованные, гуманные рамки систему пересечения границы — и все будет хорошо.
Безусловно, не может идти сейчас речь о членстве Украины в ЕС, не нужно каких-то неосуществимых обещаний. Но я разделяю то мнение, что Европе нужно сотрудничать с Украиной для того, чтобы помогать самим украинцам определиться с ценностями, к которым они стремятся. Я согласна с Мирославом Поповичем, что Украине следует выработать консенсус в обществе, собственную национальную идею — не по поводу того, что все должны разговаривать на одном, украинском, языке — а по поводу понимания правового государства, понимания человеческого достоинства, прав граждан страны в отношении правительства, суда и т.п. И это была бы та идея, которая смогла бы объединить и украиноязычных, и русскоязычных, и Восток, и Запад Украины.
