В здании Министерства юстиции, расположенном на столичной улице Городецкого, 13, пахнет краской и известью — тут лишь недавно провели ремонт. В пролете между этажами на небольшом пьедестале стоит статуя Фемиды с мечом в правой и весами в левой руке. Весы — древний символ меры и справедливости. На весах правосудия взвешиваются добро и зло, поступки, совершенные смертными при жизни. Посмертная судьба людей зависела от того, какая чаша перевесит. Меч в руках Фемиды — символ возмездия. Он обоюдоострый, поскольку закон не только карает, но и предупреждает. Проходя мимо, ловишь себя на мысли: что-то не так. Останавливаешься возле безмолвной каменной фигуры лишь на мгновенье и понимаешь, в чем дело: она, Фемида, белоснежно-белая, в то время как судебная система в стране — чернее ночи в-виду, в первую очередь, своей коррумпированности и зависимости. Поразительный, надо сказать, контраст...
Всевозможные опросы общественного мнения свидетельствуют о тотальном недоверии украинцев к судам. Жители нашей страны убеждены, что путь к разуму Фемиды лежит исключительно через кошелек. В этой связи, наверное, не будет преувеличением ставить вопрос предельно жестко: а есть ли на сегодняшний день в Украине суд? Этот и другие вопросы «День» адресовал первому заместителю министра юстиции Евгению КОРНИЙЧУКУ. Евгений Владимирович также является и народным депутатом, поэтому ответы нашего собеседника были, так сказать, сбалансированы чиновнической сдержанностью, с одной стороны, и депутатской независимостью — с другой.
— Евгений Владимирович, вы являетесь одним из авторов судебно-правовой части программы «Украинский прорыв». Скажите коротко: в чем суть этой части прорыва?
— Касательно «Украинского прорыва», то там прописана очень четкая программа действий, связанная с реформой судебной системы. Речь идет о создании трехступенчатой судебной системы — прозрачной, доступной, понятной для людей. Не секрет, что сегодня довольно часто даже судьям сложно разобраться, по какому процессу слушать то или иное дело, например, административному или хозяйственному, поскольку по законодательству это предельно сложно определяется. Программой также предлагается ввести конкурсный отбор кандидатов на должность судьи, поскольку сейчас очень часто отбор происходит по родственным или лоббистским принципам.
Суд должен быть доступным для людей. Отсюда и наше видение касательно трехступенчатости системы. Мы считаем, что люди не должны раздумывать и разбираться, по какой юрисдикции им обращаться в суд и в какой именно. Должно стоять здание, на котором будет написано «Суд», туда подается жалоба, и сам суд должен решать, по какому процессу: административному, хозяйственному или гражданскому это дело слушать. Что касается повышения уровня ответственности судей, то мы предусматриваем создание специальных, постоянно действующих дисциплинарных комиссий, которые смогут оперативно рассматривать жалобы граждан. Человек, на которого упала тень коррупции, понятное дело, не должен работать в суде, и мы все для этого будем делать.
— Сколько времени на это нужно?
— Судебная реформа — одно из ключевых программных заданий, однако эта программа для одной правительственной каденции — необъемная. Законодательный процесс в этом направлении уже пошел, и мы принимаем в нем активное участие. Я не могу сказать наверняка, сколько времени на это уйдет, но мы будем двигаться максимально быстро. Мы будем привлекать к законотворческому процессу и судей. Я уверен, что наши идеи вызовут интерес у судей, заинтересованных в очищении системы.
«НЕПРИКОСНОВЕННОСТЬ — ЭТО НЕ БЕЗНАКАЗАННОСТЬ, А ВОЗМОЖНОСТЬ ИЗБЕЖАТЬ ДАВЛЕНИЯ»
— По данным опроса, проведенного Фондом «Демократические инициативы», 62, 7% украинцев не доверяют судам. С чего, исходя из этого, начинать очищение?
— Знаете, эти данные — свидетельство того, насколько глубокими и кардинальными должны быть изменения в системе. К сожалению, проблема ветвей власти: и законодательной, и исполнительной в том, что они все хотят влиять на суд, все хотят иметь свой «карманный» суд. Это огромная проблема, ведь согласно Конституции судебная ветвь власти является независимой...
— Де-юре.
— А де-факто мы видим колоссальное давление во время назначения судей, во время их перевода из одного суда в другой и так далее. Мы сможем иметь объективные судебные решения только в том случае, если судебная система будет, как европейская или американская, — абсолютно независима от других ветвей власти. Первое назначенные на должность судьи должно быть прозрачным и конкурсным, а финансирование системы — стопроцентным. Судебная система никогда не получала близкую к ста процентам от необходимого бюджетную резолюцию. Да что говорить, у судов общей юрисдикции зачастую нет средств на покупку марок и конвертов для отправления вызова в суд и т.д. Если в такой ситуации пребывают судьи, какого правосудия мы от них, скажите, можем ожидать?
Многие политики сегодня говорят о том, что судей необходимо лишить неприкосновенности. Однако проблема состоит в том, что на сегодняшний день неприкосновенность у судей меньшая, нежели, например, у адвокатов. Если уголовное дело в отношении судьи может возбудить любой следователь, то в отношении адвоката — только областной прокурор. Это лишь один красноречивый пример. Поэтому вопрос скорее не в том, чтобы снять неприкосновенность полностью, а в том, чтобы предусмотреть разумную неприкосновенность, которая отвечала бы мировым стандартам. Она должна быть достаточной для того, чтобы судья независимо совершал судопроизводство. Неприкосновенность — это не безнаказанность, а возможность избежать давления, которое теоретически может совершаться как государством, так и частными структурами. И когда политики активно говорят о необходимости лишения судей неприкосновенности, им, наверное, все же стоит сначала посмотреть в зеркало на себя.
«ЛЮДЕЙ ЛИШАЮТ СВОБОДЫ, НО НЕЛЬЗЯ ЛИШАТЬ ИХ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ДОСТОИНСТВА»
— Вы в Минюсте курируете среди прочего вопрос пенитенциарной системы. Какие на этом участке планируются изменения?
— В министерстве среди прочих обязанностей я отвечаю за Департамент исполнения наказаний. В этой сфере действительно необходимо вносить множество изменений в законодательство. Однако, помимо этого ответственного направления, за мной закреплено представительство интересов государства в судах в Украине и за ее пределами, представление законопроектов в парламент, связи с Верховной Радой и так далее. Откровенно говоря, тут сложно сказать, какая из сфер является приоритетной, какая — второстепенной, поскольку все они очень важные. Вы знаете, что сейчас пошли в ход дела, связанные с защитой интересов государства в нефтегазовой сфере. Премьер, как известно, заявила, что необходимо устранять монополию «РосУкрЭнерго», и мы уже этим занимаемся в рамках судебной работы. Однако особого внимания требует состояние дел в пенитенциарной системе, поскольку треть всех жалоб в Совет Европы, в Европейский суд касается как раз условий содержания заключенных в украинских колониях (жалуются, как правило, на нечеловеческое обращение и содержание). Бывают случаи, когда психически больных не изолируют. Абсолютно неприемлемые условия содержания людей, больных туберкулезом или СПИДом, а у нас таких, к сожалению, достаточно. Случается, что следственные органы не всегда обоснованно принимают решение о продолжении срока содержания под стражей подследственных, в результате чего вина их еще не доказана, но они продолжают находиться в изоляции от общества. Проблем существует очень и очень много, их можно условно разделить на три направления.
— Какие?
— Первое — законодательное обеспечение, и, поверьте, об этом можно говорить часами, такой тут объем работы... Если коротко, то это — внесение изменений в уголовное, уголовно-исполнительное законодательство с целью его дальнейшей гуманизации; в законодательство, связанное с правами и полномочиями работников системы (они на сегодняшний день выполняют очень сложную работу и не являются при этом приравненными по статусу к военнослужащим, работникам милиции или, например, прокуратуры). Нужно менять и гражданское законодательство, поскольку Семейный кодекс не предусматривает возможности для человека, который пребывает в колонии, подать на развод по собственному желанию. В Кодексе записано, что он должен подать заявление о разводе лично в загс. Спрашивается: как это возможно, кто его выпустит? Это важный вопрос в контексте прав человека, и он должен быть решен. Кстати, этот вопрос не требует дополнительного финансирования, впрочем, как и большинство проблем. Поэтому их следует решать незамедлительно.
Второе — вопрос административно хозяйственного характера. Речь, вчастности, идет о строительстве новых, современных заведений как временного, так и постоянного содержания заключенных, которые отвечали бы европейским стандартам.
— А у нас с этим дефицит?
— У нас ужасные условия! Половина таких заведений построена, простите, при «царе Горохе», и содержать там людей попросту невозможно. Я в первую очередь акцентировал бы внимание на следственных изоляторах, где пребывают люди, вина которых еще не доказана. Часто их выпускают и говорят, дескать, извините, государство было неправым в отношении вас...
— А иногда их могут застрелить прямо на пороге суда.
— Бывает, к сожалению, и такое...
— Третье направление — это...
— Я условно его назвал бы гуманитарно-образовательным. Сегодня в пенитенциарной системе работает около 50 тысяч человек (при приблизительной численности заключенных 150 тысяч). Количество этих людей, опять-таки, не соответствует европейским стандартам. Необходимо повышать уровень квалификации людей, работающих в этой системе, готовить самих заключенных к жизни на свободе. Уже существуют пилотные проекты, по которым заключенные получают профессионально-техническое образование. Вместе с тем, к сожалению, таких проектов недостаточно и их количество необходимо увеличивать. Если мы хотим, чтобы не было рецидивов, чтобы люди не стремились вернутся обратно в тюрьму, нужно их интенсивно ресоциализировать.
— А вопрос с Лукьяновским СИЗО, где часто убивают людей, как решать будете?
— Новая команда еще не изучила все существующие проблемы. На решения проблем такого рода нужны годы. Мы будем делать все для того, чтобы основные наши намерения и идеи внедрить максимально быстро. Следует учесть, что быстро — это все равно не месяц. Кстати, один из приоритетов, озвученных премьером, — это рассмотрение возможности вынесения СИЗО из центров больших городов, как-то делается во всем мире.
— По эстетическим соображениям или...?
— По многим причинам. Это и безопасность, и освобождение места, и эстетические, в том числе, вопросы. Я думаю, что киевляне не очень рады видеть под своими домами машины с решетками. А на месте Лукьяновки можно было бы построить современный жилищный комплекс или, скажем, отельный.
— Ну, а СИЗО куда перенести? В Кончу Заспу как некий маячок тамошним vip-жителям?
— СИЗО необходимо перенести на окраину города. Я знаю, что для перенесения Лукьяновки еще в советские времена была выделена земля, которая до сегодняшнего дня так и не освоена.
— Есть еще тема закрытости учреждений. Будете что-то менять?
— Я знаю, что такая работа проводится нынешним руководством Департамента исполнения наказаний. Возможно, вы слышали, что Карпов на прошлых выходных в одном из следственных изоляторов провел восемь соревнований. Правда, все поединки он выиграл, однако вышел целый и невредимый из этого заведения (смеется. — Авт. ). Проводятся и спортивные соревнования среди заключенных, и концерты. И Департамент, и Минюст готовы к тому, чтобы сделать систему более открытой. Вместе с тем, не следует забывать о том, что люди все-таки пребывают не на курорте. Поэтому в этой сфере должен быть выдержан баланс.
— Ежегодно количество пожизненно заключенных увеличивается на 300—400 человек. С чем это связано и хватает ли мест для содержания таких людей?
— Это неудивительно. До недавнего времени в Украине применяли смертную казнь, сегодня таких людей приговаривают к пожизненному заключению. Что касается содержания этой категории, то мы будем добиваться выделения бюджетных средств для строительства или переоборудования одной из существующих колоний на колонию максимального уровня безопасности с тем, чтобы люди, приговоренные к пожизненному заключению, пребывали компактно там. Однако, с другой стороны, не следует забывать, что людей лишают свободы, но не лишают человеческого достоинства. Даже в таких условиях у них должно быть право переписки и т.д.
«ПРЕМЬЕР ЧЕТКО ЗАЯВИЛА, ЧТО КОРРУПЦИЮ МЫ БУДЕМ БЕСПОЩАДНО ВЫЖИГАТЬ»
— Первого февраля Президент подписал указ о совершенствовании антикоррупционной политики в государстве, функции на выполнение которого возложены на Минюст. Что такое коррупция в Украине, понятно, непонятно, с чего начинать, если это позорное явление — замкнутый круг.
— Пока правоохранительные органы не будут привлекать к ответственности тех людей, которые нарушили закон, коррупция в стране будет существовать. Премьер четко заявила, что коррупцию мы будем беспощадно выжигать. Но тут вопрос в том, есть ли правоохранительные органы в Украине или их нет, будут они реагировать на такие факты или же будут игнорировать их. А Минюст может вести учет, Минюст может вносить изменения в законодательство и так далее. Важными я считаю президентские инициативы, касающиеся прозрачной налоговой отчетности.
— На ваш взгляд, отдельный коррупционный орган создавать надо или в этом нет необходимости?
— Мое личное мнение состоит в том, что такой орган создавать нет необходимости. Следует просто заставить существующие органы, такие, как прокуратура, милиция, СБУ, работать, а не имитировать работу.
Я стараюсь честно платить налоги, декларировать доходы, и в этом моя позиция как гражданина защищена. Кстати, яркий пример по теме. В конце прошлого года журнал «Фокус» напечатал рейтинг ста, по их версии, самых богатых народных депутатов. Я оказался девятнадцатым, в то время как Ахметов — 23-м. А рейтинг составлялся на основе налоговой декларации. К сожалению, это не соответствует действительности, поскольку люди в нашей стране не привыкли платить налоги. И я это говорю не потому, что я такой бедный или богатый, я привык честно платить налоги. Шесть лет я проработал дипломатом в Соединенных Штатах, в Европе работал много лет, и я знаю, что без этого Украина развиваться попросту не будет! А у нас люди, в том числе чиновники, не привыкли платить налоги, декларировать реальные доходы, имущество, показывать, за какие средства они приобрели, скажем, дорогие автомобили. Если их заставить это делать, поверьте, у нас в стране коррупции будет намного меньше.
— На одном из первых заседаний правительства премьер Тимошенко, цитируя господина Винского, сказала, что, дескать, в нашей стране нет Министерства транспорта и связи. Такой вот «комплимент» Николаю Рудьковскому. А вы можете сказать что-то хорошее в адрес своих предшественников?
— Вы знаете, Министерство юстиции серьезно отличается от других министерств, поскольку это, скорее, экспертное, а не ресурсное министерство. Я работал в Минюсте рядовым консультантом, потом — старшим консультантом в начале 90-х. Вижу, что с тех времен произошло много изменений, в том числе и позитивных. Однако могу отметить, что некоторые вещи, безусловно, мы пересматриваем. Я абсолютно солидарен с позицией министра относительно необходимости пересмотра работы всех хозрасчетных предприятий, пересмотра работы департаментов исполнительной службы, на которые очень много жалоб, в том числе касающихся коррупции, и Департамента исполнения наказаний. Министр заявил, что мы не будем пересматривать квоты по нотариату, чтобы министерство никто не смог заподозрить в коррупционной деятельности. В старом руководстве Министерства юстиции мы готовы видеть здорового оппонента. В этом контексте это очень важно, поскольку, как известно, в споре рождается истина. Если они нас будут конструктивно критиковать, мы будем адекватно реагировать, и я уверен, что мы сможем работать эффективно, прозрачно и главное — с пользой для людей.
ТЕМ ВРЕМЕНЕМ
Виктор Ющенко требует увольнения судей, причастных к коррупции. Об этом Президент заявил вчера на совещании с губернаторами, касаясь темы обращений граждан на неправомерные решения судов. «Люди, которые не имеют чести, коррупционеры, мошенники должны быть выдавлены из судебной системы», — отметил гарант Конституции. По словам Президента, в обращениях к нему граждане чаще всего обжаловывали судебные решения. На протяжении последнего года на Банковую поступило более 4600 таких обращений. Кроме того, 2600 граждан обращались по вопросам невыполнения решений Фемиды.
