Хотя бы потому, что вчера в Доме кино пел Синатра, которого она любила, а она лежа принимала цветы — на сцене. Слушала она, кажется, внимательнее всего Синатру, чтобы не слышать эти растерянные глупости — а ведь, несомненно, у всех получался сущий вздор! Ведь вздор это — подумать только! — как с ней можно проститься навсегда?.. Здесь она часто смеялась и говорила в зал — обычно о кино, опять ей снятом. Обычно она говорила не «кино», а «картина», как это было принято раньше в ее мире и в ее семье. И все, несомненно, помнят эту чудесную картину — здесь на сцене она однажды, раскрасневшись, танцевала в свой день рождения с молодыми людьми. Ей очень шли красивые молодые люди — так думали все в зале, любуясь и дивясь ее девчоночьему лукавству. Лариса Зиновьевна так и не постарела — вчера она принимала здесь цветы лежа, величественная и непобежденная красавица, а молодые люди горбились, склоняли пред нею головы, украшали ее ложе сентябрьскими цветами и уходили стареть.
Рядом стоял и смотрел на это ее любимый, единственный взрослый сын. Рассказывая о ней своим друзьям, он мог говорить так: «В то время за мамой ухаживал Такой-то». В этом было восхищение и преклонение перед красотой ее жизни. Она передала ему свою любовь к красоте Жить. Лариса Зиновьевна эту жизнь всегда безумно хотела. Она ее жадно брала — и сыну передала это вожделение к жизни в кровь. Она, рассказывая о нем друзьям, называла его не иначе как Александр Роднянский. В этом была гордость за своего мальчишку, прославившего ее фамилию. Он получился у нее такой красивый и талантливый. Так она говорила о нем, как о своем самом главном счастье — говорила здесь, в Доме кино, в свой последний день рождения. Она сама встала и объявила его последним. А все тогда зашумели, замахали на нее руками. Ей нравилось, как на нее тогда все налетели. Она тоже не хотела себе верить.
Вчера все было, как она любила. К ней пришли все. Все были одеты красиво и причесаны красиво — старались, готовились для нее. Она бы не одобрила иного сценария — ведь это ее «картина». Как она любила — рядом стояла вся ее красивая семья, ее семьей должны были любоваться. Жаль, правда, что пришлось им быть во всем черном. Так ведь было черно…
Дорогая красавица, Лариса Зиновьевна Роднянская… Придется поверить Вашим словам и правде Вашей последней «картины»… Да только, простите, не сразу…
