Послезавтра исполнится 10 лет, как Кабмин издал указ о создании Академии медицинских наук Украины. Накануне этой первой круглой даты «День» задал вице-президенту АМНУ, академику Леониду Розенфельду несколько вопросов.
— При недофинансировании медицины в целом и Академии медицинских наук в частности понятно, что поводов для оптимизма к юбилею мало. Но ведь обнадеживающие моменты все же есть?
— Безусловно, только воспринимать их нужно реалистично. Недофинансирование — чересчур мягкое слово. На днях мне звонил директор одного из Харьковских НИИ и сообщил, что в помещении отключили свет. Долг за электроэнергию у института составляет 30 тысяч гривен, а выплачивать его нечем. В это же время по отношению к врачам все чаще можно услышать определение «коррупционер». Да, действительно, кто-то ворует, кто-то берет взятки, но огульно унижать все сословие медиков, которое отнюдь не является последним в стране, — кощунство. Зарплата врача ниже прожиточного минимума, и медику зачастую не хватает даже на полноценное питание. Обнадеживать может лишь то, что при всем при этом нам удалось практически полностью сохранить кадровый и научный потенциал. По законам логики, при таком отношении к медицине все давно должно было развалиться. С каждым годом, получая все меньше и меньше, мы сохранили потенциал на одном лишь энтузиазме. И в прямом смысле слова в голодных и холодных условиях продолжаем работать. Теперь мы умеем пересаживать печень и почки, делать любые операции на сердце. И делаем, поверьте, на мировом уровне. Академия получила золотую медаль в Японии за исследование воздействия малых доз ионизирующего излучения на слизистую мочевого пузыря. В стране уменьшилась детская смертность. Если честно, я даже не знаю, как удалось этого добиться, но во всех странах это — показатель уровня медицины. Мы разработали новые препараты для пожилых людей, у нас лучший в СНГ диагностический центр... О достижениях можно говорить еще долго, но ведь вечно эксплуатировать энтузиазм нельзя. Сегодня-завтра у нас перестанут функционировать все аппараты по облучению больных, потому что их нужно перезаряжать каждые пять лет, и обходится это в сумму, сравнимую с годовым бюджетом районной больницы.
— Неоднократно глава комитета ВР по вопросам здравоохранения, материнства и детства Н. Полищук указывал на то, что врачей у нас слишком много, и наблюдается профильный дисбаланс (стоматологов, гинекологов и хирургов уже некуда девать). Он же предлагал подходить к данному вопросу радикально — сокращать набор в вузы и «чистить» медучреждения. А какова ваша точка зрения?
— Мне известно, что врачей у нас слишком много. Но в то же время существуют населенные пункты, где вообще нет медперсонала. Понятно, это происходит потому, что никто не хочет ехать в глубинку. Да, в сфере медицинского образования необходимо что-то менять, но институт институту рознь. Они раньше создавались совсем не по научному принципу: скажем, чтобы дочь секретаря обкома не добиралась далеко на учебу, в этой области открывался вуз. Так открылись несколько медицинских институтов. Какие-то из них смогли обогатиться кадрами, а какие- то до сих пор непонятно чем занимаются. Насчет последних я бы подумал, должны ли они вообще существовать в наше время. Сейчас нам нужно повышать квалификацию отечественных врачей и выпускать специалистов действительно европейского уровня.
— Кстати, об уровне. Многие считают, что большая часть кандидатских и докторских диссертаций в медицинской сфере была написана далеко не соискателями этих ученых степеней. Другими словами, работы куплены. Как вы можете это прокомментировать?
— Да, такие факты действительно имеют место. Но сейчас намного в меньшем масштабе, чем это было раньше. В последнее время мы ужесточили требования к первичной документации, и невежда просто не сможет пройти этот этап. С помощью специального контроля мы в большинстве случае можем определить, сам соискатель делал операцию или ему подробно о ней рассказали; сидел ли он в лаборатории, или дал кому-то за это 100 долларов. Раньше были даже курьезные случаи. Человек, который только год изучал русский язык, вдруг приносил готовую работу. При том, что даже ее названия выговорить не мог. Тогда это называлось международной дружбой...
Относительно же научных исследований, то в АМНУ процедура очень жесткая. Дважды в год в Академии проводится планирование работ и сдача отчетов, на которых присутствуют все отечественные медицинские светила. Они прослушивают доклады от всех институтов (а их от каждого не менее 10), потом обсуждают и решают, стоит ли исследовать поднятые проблемы. В случае положительного «заключения» раз в полгода в НИИ может приехать комиссия АМНУ, которая определяет целесообразность дальнейшей работы. Поверьте, никто так не следит за деньгами в этом отношении, как мы. Этому Академию научила бедность и уважение к своей специальности. Ведь во всем мире медицинскую науку поддерживают спонсоры и государство. У нас же по спонсорам — ноль, а по государству — кривая, приближающаяся к нулю.
