Открылась правда о массовой гибели маленьких воспитанников детдома в центре Запорожья 75 лет назад. Об этой трагической истории в городе заговорили, когда комиссия горсовета по топонимике стала обсуждать установку мемориального знака в память о детях из Дома малютки, умерших здесь в 1932—1933 годах. Свидетельства, обнаруженные почти случайно, ошеломляют: за полтора года в стенах «сиротинця» ушли из жизни более 700 воспитанников в возрасте от одного дня до четырех лет! Наиболее частые причины смерти, зафиксированные в архивных справках, — истощение, интоксикация, катар кишечника, гастрит. Малыши гибли от хронического недоедания — жуткий призрак голода настиг их там, где они должны были обрести спасение и заботу.
Нашел детские карточки в Государственном архиве Запорожской области уже год назад, задолго до официальных мероприятий по поводу Голодомора, краевед на общественных началах Анатолий Пенек, мастер комбината «Запорожсталь». «Еще в 1993 году стало известно о смерти 30 детей в приюте, но адрес его тогда так и не установили, — рассказывает исследователь. — Задавшись этой целью, я стал искать нужные документы в госархиве». «Перелопачивая» книги регистрации актов гражданского состояния населения Сталинского района, разбирая выцветшие записи от руки, Пенек неожиданно наткнулся на вал справок о смерти младенцев с указанием одного и того же места: Дом малютки по ул. Розы Люксембург, 7 либо Дом малютки без адреса, но с теми же фамилиями работающих здесь врачей. Анатолий пересмотрел книги с 21 мая 1932 года до 30 ноября 1933-го и скрупулезно сделал выписки о 755 детях. Он уверен, что, углубись в документы дальше, насчитал бы еще немало безмолвных трагедий.
ДНЕПРОСТРОЙ ЮРЧИК И ШОУ БЕРНАРД
Вслед за мастером завода и архивистами, которые готовили справку по запросу Жовтневой райадминистрации города, штудирую демографическую хронику. Листать книги без кома в горле невозможно: дня не проходило, чтобы учреждение не лишалось кого-то из малышей. В сутки бывало по пять-шесть смертей. А 21 мая 1933 года в одночасье ушли из жизни 9 детей: вдобавок к голоду разгулялась корь. Фамилии многих ребят выдают их статус подкидышей: Днепрострой Юрчик, Станционный Иван, Февральский Коля, Южная Фрося, Диспансерная Нина. Исчерпав запас обычных имен, сотрудники детдома вспомнили о знаменитостях: Шоу Бернард, Ахметова (так в подлиннике. — Прим. ред.) Анна, Украинка Леся. Но громкие имена не уберегли сирот. А Великие — умерли дважды.
СЫТЫЙ ГОЛОДНОМУ НЕ ТОВАРИЩ
О находке узнал член комиссии по топонимике Запорожского горсовета Федор Турченко, доктор исторических наук, профессор, который руководил подготовкой запорожского тома «Національної книги пам’яті жертв Голодомору 1932 — 1933 років в Україні». Турченко поразился цинизму тогдашних функционеров: «Приют находился не на богом забытой окраине.
На улице Розы Люксембург располагались прокуратура, суд, районный совет, финотдел и другие учреждения. Советские чиновники не могли не знать, что происходит в доме, мимо которого они каждый день шли на работу».
Ссылаясь на официальные документы, профессор говорит, что «сиротинцы» нынешней Запорожской области, которая тогда входила в состав Днепропетровской, приютили около 40 тысяч детей. Часто родители-крестьяне оставляли подкидышей в относительно сытом индустриальном районе — в напрасной надежде, что таким образом спасут их от Голодомора.
Что ж до совслужащих, они от голода не страдали, поскольку снабжались из закрытых спецраспределителей, уверен ученый. Как доказательство он приводит распоряжение о пайках руководящего состава при Мелитопольском райисполкоме. Нормы были таковы: хлеб — 600 — 800 г в день на главу семьи, 400 г на иждивенца до 14 лет, крупа — соответственно 1 кг и 500 г (здесь и далее — в месяц), мясо — 3,5 кг и 500 г, сахар — 1,5 кг и 400 г и т. д. Логично предположить, что в Запорожье чиновников кормили не хуже, чем в провинции.
ВОПРОС В ПРОЦЕССЕ
Ныне бывшая улица имени Розы Люксембург носит имя другого революционера — Феликса Дзержинского. В доме № 7 находятся государственное казначейство и ветклиника. Однозначным подтверждением, что именно здесь квартировал приют, историки не располагают, но вероятность весьма высока: дом — старой постройки и расположен на углу улиц, как и тот, в котором был Дом малюток. В любом случае, инициаторы мемориала считают, что важен не столько точный адрес, сколько собственно память о невинных детских душах.
«Каждый день напоминать о печальных событиях людям, работающим в этом здании, было бы некорректно, — уверен член комиссии Михаил Левченко. — Сошлись на том, чтобы сохранить память о малышах на мемориальной доске, установив ее на стене-пристройке между домом № 7 и соседним».
Сейчас идеей местных депутатов и общественности проникаются специалисты городского управления архитектуры и градостроительства. Хочется верить, что организационная канитель,что тянется с прошлой весны, наконец закончится и души малышей, которым суждено было родиться в страшную пору, не канут во мрак небытия.
