Беседы с родственниками потенциальных доноров — дело, пожалуй, самое сложное. В Запорожском центре им занимается заведующий отделением трансплантологии Николай Поляков. «Бывают всякие случаи, — говорит он, — одни люди сочувственно понимают важность своего выбора и, несмотря на горе, соглашаются. По их мнению, если уж близкого человека спасти невозможно, должна жить хотя бы его часть. У нас достаточно случаев, когда после операции семьи донора и реципиента становятся близкими людьми. К примеру, три месяца тому назад на мотоцикле разбился шестнадцатилетний парень. Его мать дала согласие на забор органов. Мы трансплантировали почку тринадцатилетнему Владимиру Левченко. С того момента у Вовы стало две мамы. Женщина постоянно навещает его в больнице, приносит гостинцы, зовет сыном. Так же был случай, когда в автомобильной катастрофе погиб прокурор одного из районов области.
Его почка, по желанию родственников, была пересажена другу семьи погибшего, прокурору другого района, который длительное время находился на диализе (аппарате искусственной почки) в ожидании походящего органа. Бывают, конечно же, и обратные случаи, — продолжает Николай Поляков, — угрозы, агрессия в наш адрес. Людей можно понять. У них горе. Когда сообщаешь родственникам о неминуемой смерти их близкого человека, в сознании людей мгновенно выстраивается логическое умозаключение: если врачам нужны органы, значит — они не заинтересованы в лечении нашего сына, дочери и так далее. На самом же деле мы — трансплантологи никогда не отвечали и не отвечаем за лечение пострадавшего. Этим занимаются реаниматологи, которые всегда прилагают максимум усилий для спасения жизни. Диагноз о смерти мозга ставит консилиум врачей, после чего наступает ответственный момент — либо забор органов будет произведен сразу, либо они погибнут вместе с телом. Бывают и такие люди, которые сразу же, при разговоре ставят материальные условия. Назначают цену за органы своего умирающего родственника. В этих случаях мы разворачиваемся и уходим. Торговля человеческими органами запрещена законами всех стран мира. Это — гуманный акт. Кстати, многие запорожцы приходят к нам в центр, чтобы продать одну из своих почек. Запросы абсолютно фантастические — от 3 гривен до $20000. Однажды один случай нас просто шокировал. Мы получили письмо от жительниц Херсонской области. Женщины настоятельно просили нас забрать почки у всех мужчин своего села, так как последние то и делают, что пьют, и другой пользы от них нет. Жены надеялись, что подобным образом их мужей удастся отвратить от пагубной привычки. Сталкиваться приходится с разным. Не так давно мы оперировали девушку с Западной Украины. Почку ей отдавала мать. Перед операцией женщина настаивала не вводить ей наркоз. Нам удалось убедить ее, что это не возможно. После операции она объяснила, что причиной страха было напутствие директора завода, который финансировал пересадку. Он предупредил женщину, что врачи могут ввести наркоз, забрать почку, а дочке не пересадить». По словам Николая Полякова, в недоверии, опасениях людей в большей степени повинны средства массовой информации. До сих пор на слуху давняя «сенсация». Пресса трубила о преступной деятельности врачей Днепропетровска которые якобы подпольно торговали человеческими костями, органами и даже «целыми» трупами. На самом же деле, никаких подтверждений напечатанного правоохранительные и следственные структуры не выявили.
«Черная трансплантация — дикие выдумки телевидения и прессы, — заявил «Дню» заведующий кафедрой госпитальной хирургии Запорожского медицинского университета Александр Никоненко. — Подпольная трансплантация невозможна по целому ряду причин. Во-первых, забор органов — это сложная операция, в которой задействовано множество сотрудников. Выполнить операцию в «домашних», не госпитальных условиях немыслимо. Во-вторых, продолжительность хранения органов ограничена во времени. К примеру, сердце в самых дорогостоящих растворах может храниться всего 8 часов, после чего должно быть включено в работу. Почки можно хранить сутки, печень — 12-18 часов. Передать органы за границу просто невозможно. К тому же, во всем мире этот вид хирургии настолько легализован, что человек, который перенес операцию, моментально попадает под пристальное внимание других врачей. В течение всей жизни он должен принимать специальные медицинские препараты, которые выдаются в строгом порядке. Один из них — «Сандимун». Стоит реципиенту нарушить график его приема, и он обречен. И последнее, подбор органов — дело особой тщательности и ответственности. Больной может ожидать пересадки годами. Донорская почка должна подходить реципиенту по иммунологическим, патоморфологическим, генетическим и целому ряду других показателей. Небольшое отклонение и отторжение неизбежно. В эту работу в нашем центре вовлечено более 150 высококлассных специалистов, которые не один раз проходили стажировки в ведущих зарубежных центрах трансплантации. Могу сказать, что беспочвенные слухи тормозят развитие этого уникального направления отечественной медицины».
Впрочем, на пути у трансплантологии стоят не только слухи. Препятствий множество. Одно из них — финансирование. «Пересадка органов, до и после операционный уход за больным стоит неимоверных денег, — делится с «Днем» заместитель главы Запорожской облгосадминистрации Валерий Дмитряков. Лишь пребывание пациента на гемодиализе ежегодно обходится бюджету в 100–120 тысяч гривен (жители Запорожской области за гемодиализ не платят. — Авт. ) И это не считая стоимости «Сандимуна» — $2000 в год на одного человека с пересаженными органами. Многие люди возражают против трансплантологии, считая, что этот вид медицины отбирает деньги у обычных больных. В какой-то степени их недовольство справедливо. Основные затраты ложатся на областной бюджет, который и без того сегодня едва ли удается «размазать по тарелке». Государство денег практически не выделяет! На мой взгляд, это самая существенная ошибка, прокол десятилетней давности. Создавая центр трансплантации, мы не продумали его экономическую основу. В сегодняшней ситуации брать из бюджета такое количество средств не просто недопустимо — преступно. Мы были вынуждены сесть с трансплантологами за стол переговоров. Пришли к обоюдному выводу, что деньги центру необходимо зарабатывать самому. К счастью, все получилось. Нашим медикам удалось открыть и вот уже на протяжении нескольких лет поддерживать благотворительный фонд. Ведется широкая разъяснительная работа, оказывают значительную помощь промышленные предприятия». По словам Валерия Дмитрякова, если бы трансплантологам помогло еще и государство: обеспечило должную нормативную базу, оказало техническое содействие в заборе, хранении, создании единого всеукраинского банка данных и главное — транспортировки органов в пределах Украины, мгновенно бы возросло не только количество операций, но и значительно бы улучшились послеоперационные показатели. Сократилась бы смертность, меньше стало бы случаев отторжения пересаженных органов организмом реципиента. Кроме того, в государственной поддержке сегодня нуждаются и реципиенты. Речь идет о социальной адаптации людей с пересаженными органами. В большинстве своем после операции люди возвращаются в общество вполне здоровыми, трудоспособными людьми. Однако, государство почему-то отгораживается от них мизерной пенсией по инвалидности, которая не позволяет не то что обеспечить себя жизненно важными медицинскими препаратами, но и прокормить свою семью. Многие из реципиентов занимали до операции высокооплачиваемые должности, но автоматическая инвалидность, порой не отвечающая их подлинному состоянию здоровья, лишает людей прежнего социального положения. Инвалид I группы работать не имеет права. Так гласит закон. Людей увольняют с работы, школы отказываются от детей. Председатель запорожского общества лиц с пересаженными органами Алексей Арсланов считает, что государству, претендующему на статус цивилизованного, не гоже так обращаться со своими гражданами. Не по своей воле они оказались на операционном столе. Необходимо создание реабилитационных центров, рабочих мест, строительство при центрах трансплантации гостиничных комплексов, где могли бы проживать люди, приехавшие из других городов и районов для очередной порции гемодиализа. «От беды не застрахован никто», — подчеркнул он.
P.S. Операции по трансплантации человеческих органов уникальны только в нашей стране. Во всем мире, это давно уже обычный вид хирургической деятельности, который спасает жизни тысяч людей. Несмотря на то, что именно Украина является всемирно признанным первопроходцем в области клинической трансплантации (первую операцию в 1933 году выполнил профессор Вороной), мы продолжаем плестись в хвосте у западных стран. Может быть нам действительно не хватает средств, а может, мышление, действительно, не подготовлено?
