«Увидев впервые купола и храмы Киево-Печерской лавры, Филипп очень точно по памяти нарисовал колокольню. У него настоящий талант, он очень тонко чувствует красоту и умеет ее передать. Если бы только не эта улица…», — так о своем племяннике начала рассказ Валентина Федоровна.
Филиппа Добрянского «улица» поглотила очень рано — в восемь лет. Это участь множества тысяч детей, брошенных на произвол судьбы своими родителями. Для них ничего не проходит бесследно — ни побои, ни пьяный угар самых близких людей, ни бездушие, с которым они от них отказываются. На спасительной улице, где такие дети пытаются спрятаться от жестокости и безысходности, эти «шрамы» обычно лечат клеем.
В биографии Филиппа есть все «составляющие» бродяжничества. И лишь иногда, наведываясь к своей тете, он начинал много читать, рисовать, с удовольствием гулять с ней по столичному Андреевскому спуску. Но такие встречи бывали непродолжительными, — он снова уходил в свою «стаю», для которой всегда оставался признанным «авторитетом». Десять лет между улицей и приютами, клеем и желанием рисовать… А будущее? О нем он старался даже не думать: для таких, как он, «будущее» чаще всего предопределено.
Но случилось так, что «замкнутый круг» дал трещину. На основе реальных фактов из жизни Филиппа был снят документальный фильм, что не осталось незамеченым некоторыми депутатами и работниками Министерства по делам семьи, молодежи и спорта. У него появился выбор.
Узнав от сотрудников Министерства о ситуации Филиппа, руководитель крупной компании по производству и продаже мужской одежды Сергей Васильевич Копейка, обстоятельно с ним побеседовал и предложил… работу. «Помню нашу первую встречу и его взгляд затравленного волчонка. Чувствовалось, что парень неплохой, толковый, и шанс вытащить его из пропасти есть. Я ему откровенно сказал, что все зависит от него. Работу поручим пока несложную, сможет подучиться и в дальнейшем стать хорошим специалистом. Хотя ему уже исполнилось семнадцать, — паспорт отсутствовал. Договорились, что Филипп его оформит и придет устраиваться. Конечно, стопроцентной уверенности в принятии правильного решения не было, но через пару недель он перезвонил», — вспоминает Сергей Васильевич.
Доброжелательная, деловая атмосфера и дружный коллектив меняли парня на глазах: недоверие и замкнутость постепенно исчезали. Работа помощника сортировщика, сокращенный рабочий день, отношение сотрудников «на равных», и еще заведующий складом Евгений Евдокименко, непосредственный куратор Филиппа, подобрал ему новую одежду: куртку, свитер, брюки.
Перемены в его жизни стали, своего рода, сигналом и для других членов его уличной команды. Встречаясь с Филиппом, многие из них стали расспрашивать о работе, интересоваться, как можно устроиться и что для этого нужно. Он охотно рассказывает и не скрывает, что работа и коллектив ему нравятся. Вопрос, в другом — хватит ли у Филиппа внутренних сил удержать этот «жизненный шанс» и расстаться с прошлым навсегда?
«Пока дела идут нормально, он выполняет все поручения, хотя и делает самое элементарное. Мы хорошо понимаем, что взялись за непростое дело. Для нас это не какой- нибудь эксперимент — над этим надо работать, — тогда будет толк. Более того, я глубоко убежден, что этим необходимо заниматься. Речь уже идет о том, как мы все завтра будет жить, какое общество будет — здоровое или нет, и кем вообще завтра государство будет управлять? От этих вопросов никто не сможет спрятаться. У нас сегодня нет Макаренко, прежней системы ПТУ и трудовых коллективов советского образца, поэтому бизнес может и должен этим заниматься. Мы все знаем, что масса детей после интернатов уходит в никуда, не находит себя, своего дела, опоры. Если каждый поможет хотя бы одному ребенку стать на ноги — в масштабах страны эта проблема будет решена. Не просто раз в год завезти подарки в интернат, а работать системно, на конкретный результат. И если бы бизнес чувствовал поддержку и заинтересованность государства, он бы на это пошел. Нужны совместные усилия и активное взаимодействие», — считает Сергей Васильевич.
Сегодня такие мысли в деловой среде звучат все чаще. Но в то же время примеров того, что такая «социальная миссия» бизнеса выполнима, становится все больше.
ВЗГЛЯД БИЗНЕСА
Владимир ПОЛЯЧЕНКО, глава холдинговой компании «Київміськбуд»:
— Я бы хотел рассказать о некоторых страницах опыта нашей компании. Тридцать лет мы занимаемся опекой детского дома «Малятко». Начали с небольших шагов шефской заботы о детях и оказания материальной помощи как отдельным детям, так и самому дому. Прошло немного времени, и мы поняли, что этим детям нужно больше. Когда малыш попадает в детский дом, у него возникает своя, особая, но все-таки семья. В самом сложном возрасте, когда идет формирование характера, когда нужно не упустить способностей и наклонностей, детей ожидает новое испытание. Как только ребенок достигает среднего школьного возраста он получает новую огромную травму — переход в интернат. В конечном счете завершается учебный процесс в интернате, и подросток фактически выталкивается во взрослую жизнь. Без семьи, без опеки, без опоры, он остается один на один со своими проблемами и болью. Мы поняли это и начали искать свою тропку помощи детям-сиротам. Первое, что было сделано — мы решили предоставить детям возможность остаться в общей семье и окружении дома «Малятко». И для этого построили дополнительный учебно-спальный корпус, медицинскую лабораторию и Центр детского творчества. Таким образом были созданы условия для дальнейшего полноценного семейного проживания детей различных возрастных групп. Первая проблема была решена.
Шло время, и старшие дети приближались к окончанию школы. И мы, вместе с Советом директоров, приняли решение, что в качестве названых отцов каждое предприятие будет ежегодно брать детей, выходящих на самостоятельную дорогу взрослой жизни. Первое закрепление состоялось в 2000 году. В 2001 году 16 детей закончили школу и нашли свою семью в 16 предприятиях компании. Каждый год мы берем под свою опеку новых выпускников. Большинство из них учится в училищах, техникумах, высших учебных заведениях. Скоро будут и первые новоселья «малятковцев». Каждому из воспитанников меценаты открыли личный счет в банке «Аркада». Это также отдельная программа, которую начали и ведут предприятия «Київміськбуду». Мы делаем все, чтобы дети имели шанс. Сегодня мы уверены, что наш опыт и опыт воспитательского коллектива «Малятко» достоен того, чтобы его изучали. Наши инициативы могут быть подхвачены многими организациями. Я знаю, что сегодня в Украине работает много эмиссаров из различных международных благотворительных фондов, которые предлагают нам организационную и финансовую помощь. Почему сегодня такие гранты не могут предложить отечественные финансовые консорциумы? Нужно хорошо понимать, что такую кропотливую и важную работу по обеспечению судьбы будущих поколений мы должны проводить сами, у нас для этого есть все необходимые ресурсы. Нужно только быть неравнодушными к этой судьбе, не искать ответственных, а брать ответственность на себя.
ПАРАЛЛЕЛИ
Стела ГРИГОРАШ, исполнительный директор представительства благотворительной организации «Каждому ребенку» в Молдове, кандидат социологических наук:
— В Молдове, как и в Украине, большое количество детей находится под опекой государства и воспитывается в государственных учреждениях. Из общего числа таких детей только 5% — это биологические сироты, а 95% имеют своих живых родителей. Эта проблема является очень тяжелой для республики Молдова. И наше правительство старается найти верные пути, чтобы улучшить ситуацию. Самое главное, что наконец-то наши власти поняли: реформа необходима.
В данный момент у нас «пилотируется» реформа системы опеки и попечительства в нескольких районах Молдовы. Эту работу мы проводим совместно с Министерством здравоохранения и социальной защиты. Что предполагает такая реформа? Прежде всего, развитие новых социальных услуг на уровне общины, которые предотвращают помещение ребенка в государственные учреждения, способствуют реинтеграции детей в свои биологические семьи, в профессиональные приемные семьи или в приемные семьи, которые у нас остались с прошлого времени. Этот процесс должен проходить одновременно с сокращением количества детей в государственных учреждениях. Впоследствии будет проведена их полная реорганизация. Это трудный и многоэтапный процесс. Само появление новых услуг не обеспечивает сокращение количества детей в государственных учреждениях, если бездействует система профилактики передачи детей под государственную опеку.
И вот с того момента, когда мы в трех районах ввели такую систему, количество детей, которые помещаются в государственные учреждения, уменьшилось на 75%. Какие перспективы? Проект, финансируемый Европейским содружеством в рамках программы ТАСИС, предполагает развитие национальной стратегии по реорганизации системы защиты прав ребенка, которая, мы надеемся, к концу следующего года будет развиваться во всех регионах страны.
Нурджамал ДЖАКУБОВА, консультант по вопросам социальной работы благотворительной организации «Каждому ребенку» в Кыргызстане:
— Традиционно ребенок в кыргызской семье был олицетворением радости и счастья, а его рождение становилось для семьи и окружающих большим, пышным праздником «золотой колыбели». Усыновление в обычаях нашего народа и всегда поощрялось. Известно, какое огромное количество детей усыновлялось кыргызскими семьями во времена Отечественной войны. У кыргызов вопрос беспризорности и безнадзорности никогда не стоял.
Но в условиях рыночной экономики мы утратили добрые традиции, снизился уровень социальных гарантий, и, как следствие, — рождаемости. В то же время возросла внебрачная рождаемость, увеличилось число разводов, существенно снизился уровень жизни. Для республики очень остро стала проблема внутренней миграции, когда в поисках работы семьи кочуют с места на место, не имея прописки, социальной поддержки, лишая детей возможности получать образование. В результате — социальное сиротство и беспризорность. Для нашего общества — это феномен. У нас 80% детей, находящихся под опекой, имеют биологических родителей…
Государство ратифицировало Конвенцию о правах ребенка, и в соответствии с ней были пересмотрены многие законы и нормативные акты. В 2001 году у нас была принята Государственная программа «Новое поколение» по реализации прав детей в Кыргызстане. Приоритетным стало направление «семейное окружение — альтернативный уход». Но пока многие усилия остаются нереализованными. До сих пор не утверждено положение об органах опеки и попечительства, не доработана законодательная база Семейного кодекса в области благоприятного устройства детей — это в первую очередь усыновление, приемные семьи. До сих пор не прописан механизм взаимодействия служб, которые занимаются вопросами детства, и это серьезно препятствует реализации принятой программы. До настоящего момента у нас в республике не введен институт социальной педагогики. Нам вообще не хватает хорошо обученных кадров. В самих детских учреждениях у нас остались советские подходы и методы. Там нет оценки индивидуальных нужд ребенка, плана ухода за детьми, никто не пытается вернуть ребенка в родную семью или создавать новую. Сами директора и сотрудники не хотят, чтобы что-то менялось, поскольку от количества детей зависят их зарплата и финансирование учреждения.
В 2001 году был отработан проект перепрофилирования одного из детских домов в Центр приемного воспитания. Он показал свою эффективность и в настоящее время продолжает функционировать. Сейчас ЮНИСЕФ будет распространять этот опыт по всей республике. Кроме того, наше представительство реализует проект реинтеграции воспитанников детских домов в родные семьи. Перепрофилирование детских домов и организация приемных семей должны стать следующим шагом. На мой взгляд, все это очень нужно и важно. Но в то же время обязательно должно быть подкреплено законодательной базой.
Отто СЕСТАК, координатор внешних связей румынского офиса Международной благотворительной организации «Надежда и жилье для детей»:
— Опыт последних лет в Румынии очень сложно подытожить. Но стоит признать, что за последние пять лет стали активно развиваться семейные формы воспитания. Первое, что удалось сделать, — создать модель, которая позволяет закрывать государственные учреждения, куда направлялись дети, лишенные родительской опеки, и заменять их новой системой семейного воспитания.
Реорганизация началась с решения вопросов, кто дает деньги, кто создает методику и стандарты этой работы, кто занимается их внедрением, затем — кто создает все услуги. Кроме того, требовалось разъяснить механизм функционирования. Одним из кардинальных изменений бывшей системы стало то, что денежные ресурсы стали поступать туда, где находятся дети. Ранее было иначе: ребенок в этой системе был вторичным и шел туда, где есть ресурсы. В результате учреждений создавалось все больше и больше, они потребляли все больший объем ресурсов внутри своей системы, и лишь небольшая часть этих средств удовлетворяла потребности ребенка. Вот именно этот старый механизм был пересмотрен. Появилась еще одна возможность —осуществлять на местном уровне профилактику беспризорности. Это не требует больших денег и длительного времени, если, например, детям нужна зимняя одежда или требуется ремонт помещения, где проживает семья. Другая форма услуги — когда родители, уходя на работу, могут оставить своих детей в специальной службе, где их кормят, обучают, оказывают медицинские услуги, а вечером они возвращаются домой. Кроме профилактики, существуют различные формы поддержки семьи. Созданы центры, где психологическую поддержку получают и семьи, и дети. Это помогает устранить проблемы, которые грозят распадом семьи. Другая система поддержки — семейные детские дома, где можно временно оставить детей в случае чрезвычайной ситуации или при необходимости срочно уехать по работе. Это государственная услуга, и родители ни за что не платят. Есть услуги помощи матери и ребенку. Молодые неопытные мамы, имеющие проблемы, считают, что могут освободиться от них, бросив ребенка. В этом случае с ними работают психологи, социальные работники, которые помогают им преодолеть кризис, учат, как найти работу, жилье, адаптироваться в обществе. Кроме того, созданы центры, которые в Украине называются «кризисными», а в Румынии — «центрами приема в чрезвычайных ситуациях». Ребенок идет туда на непродолжительное время, когда возникает кризисная ситуация, и специалисты ищут какое-то долгосрочное решение.
Основной шаг — дома семейного типа, которые являются формой долгосрочного пребывания. Некоторые эксперты подразумевают, что это социальный отец и социальная мать, которые воспитывают 10 — 12 детей. У нас это называют — профессиональные семейные дома. Мы же имеем ввиду дома семейного типа, где есть 9 — 14 работников на 10 — 12 детей. В Румынии было много детей, которые не могли попасть ни в одну семью из-за поведенческих потребностей или проблем со здоровьем, когда требовался уход все 24 часа в сутки. В эти дома определяются именно такие дети. Там воссоздается семейная среда — пусть не «мать-отец», но «тети-дяди». После какого-то времени реабилитации ребенок может переходить в более комфортные семейные условия — в приемные или «профессиональные» семьи.
Конечно, на начальном этапе приходится поддерживать и старую, и новую системы. Поэтому на непродолжительное время затраты увеличиваются, но когда новая система начинает функционировать, результаты налицо.
Святослав ДОВБНЯ, заместитель директора Института раннего вмешательства (Россия, г. Санкт Петербург):
— Если говорить о новых моделях системы опеки и попечительства, нужно сказать, что их внедрение в России проходит достаточно сложно и неравномерно. Существующие государственные учреждения в этом не заинтересованы, так как это отражается на их финансировании. Важно, чтобы их сознание перестроилось, и они поняли, что в новых условиях они не останутся без работы. Когда ребенка определяют в приемную или возвращают в биологическую семью, ему требуется постоянное сопровождение все тех же специалистов.
Кроме этого, есть большие барьеры на «бумажном уровне», которые препятствуют возвращению ребенка в семью. Чтобы ребенка изъять из семьи, нужно потратить полчаса, чтобы подписать отказ в родильном доме — достаточно и двадцати минут. А вот чтобы ребенка вернуть в семью, нужно пройти сложнейшую процедуру, причем эта процедура совершенно не соответствует нынешним реалиям. Потому что в большинстве своем наши семьи не соответствуют установленным требованиям — ни в материальном смысле, ни в смысле жилищных условий. При такой логике мы вообще должны изъять детей у половины населения и всех их содержать в закрытых учреждениях.
Усыновление — это, конечно, хорошее дело. Но Россия до сих пор занимает первые позиции в списках по усыновлению за рубеж. Международное усыновление серьезно тормозит работу с биологической семьей. Работники старой системы твердо убеждены, что лучший выход для ребенка — это уехать за границу. Какая уж тут работа с пьющей, не работающей мамой? Поэтому вокруг международного усыновления возникает много коррупции, которая лишает биологические семьи поддержки государства.
Крис ГАРДИНЕР, член совета Международной организации приемного воспитания, экс-президент:
— Еще с прошлых лет у нас был опыт сотрудничества с Украиной по вопросам организации системы приемного воспитания. Тогда действовать было достаточно сложно, поскольку со стороны различных министерств оказывалось большое сопротивление. Сейчас в Украине люди стали думать более открыто, и это, без сомнения, благодаря энтузиазму, который исходит от Президента. Это чрезвычайно важно. В Украине уже есть и опыт, и успехи в создании приемных семей. И мы надеемся, что украинское общество хорошо понимает, что у детей детство бывает только раз в жизни, поэтому нужно сделать все возможное, чтобы они его не лишались.
