— Какой вы видите Россию после Ельцина?
— В определенной степени, Ельцин был гарантом территориальной целостности Украины. И, в какой-то мере, демократических и рыночных реформ в России. По моему мнению, на горизонте нет никого, кто мог бы заменить Ельцина.
— Не боитесь ли вы националистической постельцинской эры?
— Единственное, чего я боюсь, так это внутренней стагнации и отсутствия реформ, что может ослабить нас и сделать объектом внешних угроз.
— Говорят, что как и в России, коррупция процветает в Украине, включая людей в вашей администрации?
— Сравнивать украинских олигархов с российскими — все равно, что сравнивать карманных собачек со слонами. Вместо обвинений я хотел бы получить определенные доказательства правонарушений людей, близких к администрации.
— Хотите ли вы реализовать экономические реформы, как этого требует администрация США?
— Украину можно сравнить с больным человеком на операционном столе, которого разрезал хирург, не имеющий соответствующего инструмента, чтобы завершить операцию. Если мир — и США, в частности, будут выжидать, чтобы увидеть, что же случиться, пациент умрет. Украине нужна массовая западная помощь.
— Хорошо. Но в Вашингтоне сомневаются: выполните ли вы обязательства по реформированию экономики? До сих пор мало что сделано, Польша в четыре раза опережает Украину.
— Я считаю, что неправомерно сравнивать Украину с Польшей. Польша имела более независимую экономику, чем Украина и испытала на себе коммунистический опыт в значительно меньшей степени, чем Советский Союз. Украина не имела экономической автономии. 90 процентами нашей экономики управляла Москва. Мы не имели собственной банковской и финансовой системы или политической администрации — ни одного из элементов независимой страны. «Ньюсвик», 14—20 декабря
