Когда войны подходят к концу, начинается дипломатическая и политическая аутопсия. Еще слишком рано делать окончательные выводы по поводу «войны против терроризма» в той форме, в которой она велась в Афганистане; однако уже вполне можно дать предварительные заключения по другим вопросам. Одно из них касается почти революционных изменений, намечающихся в отношениях НАТО и России. Менее очевидна глубокая рана, которая, по-моему, открылась на теле Северо-Атлантического альянса — рана, нанесенная его же собственной рукой.
С самого начала кризиса 11-го сентября европейские страны — члены НАТО (равно как и другие государства) моментально объявили о своей моральной и политической солидарности с Соединенными Штатами и выступили с предложениями сотрудничества. Впервые со дня основания НАТО была введена в действие Статья 5 Вашингтонского Договора.
Вашингтонский Договор был подписан полвека назад на заре «холодной войны» с целью противостояния советской угрозе. Статья 5 является ключевым положением договора, поскольку в ней говорится, что нападение на одного из членов Альянса будет рассматриваться как нападение на всех участников соглашения. Именно эта статья и отличает НАТО от практически всех оборонительных союзов, когда-либо существовавших в истории человечества, тем, что предоставляет неограниченную гарантию по коллективной обороне. До 11- го сентября Статья 5 в действие никогда не вводилась.
Этот день стал важным событием в 52-летней истории НАТО, и даже возникла мысль, что активация Статьи 5 станет началом процесса коллективной обороны стран — членов Альянса. Великобритания и несколько европейских стран — членов НАТО, включая Францию, Италию и даже Германию, быстро выступили с предложением о предоставлении военной помощи. Однако администрация Буша не захотела осуществления коллективной защиты и не пожелала вовлечения НАТО в свою кампанию: за исключением незначительного военного вклада со стороны Великобритании, Соединенные Штаты, фактически, решили вести войну собственными силами.
Из всего этого можно сделать целый ряд заключений. Во-первых, стало ясно, что администрация президента Джорджа Буша точно также тяготеет к проведению односторонней политики, как и во время своего прихода к власти одиннадцать месяцев назад. Тогда первыми действиями нынешней администрации стали расторжения и уклонения от целого ряда многосторонних соглашений, таких как, например, Киотский протокол по климатическим изменениям. В течение следующих месяцев время от времени казалось, что такая позиция систематического обособления от своих заморских друзей может смягчиться под влиянием госсекретаря Колина Пауэлла. Однако события, последовавшие за трагедией 11-го сентября, лишь подтвердили, что обособленческий инстинкт администрации США, фактически, остался без изменений.
Второе заключение, проистекающее из первого, состоит в том, что очередная попытка британского правительства укрепить свое влияние и получить определенную выгоду из сложившейся ситуации, сыграв на «особых отношениях» с США, лишь еще раз продемонстрировала мифичность таких отношений.
Премьер-министр Тони Блэр приложил героические усилия для оказания влияния на Соединенные Штаты, сначала объявив о полной военной поддержке кампании США в Афганистане, а потом заявив во всеуслышание, что война против терроризма может завершиться победой только при условии решения политических и экономических вопросов наряду с вопросами военными.
Но проблема господина Блэра заключается в том, что поскольку военное участие Великобритании в военной кампании США в Афганистане носит весьма скромный характер, то и влияние британского правительства на формирование военной стратегии США также незначительно. И чем больше правительство Великобритании заявляет о своей лояльности по отношению к США, тем более незначительным будет его влияние. Именно перед такой дилеммой стоит сегодня кабинет министров Великобритании: министр иностранных дел Джек Стро выступает за участие международных миротворческих сил в процессе стабилизации ситуации в Афганистане; в оппозиции к нему находится министр обороны Великобритании Джефф Хун, который полностью солидарен с враждебностью Пентагона по отношению к любому подобному предложению.
Третье заключение состоит в том, что в настоящий момент чрезвычайно сложно, даже невозможно представить, что Статья 5 может быть введена в действие еще раз. Потому что нельзя сначала призывать союзников по альянсу к коллективной защите, говоря, что это и есть тот самый случай, когда необходимо ее осуществление, а вскоре после этого заявлять, что, мол, не нужна нам ваша коллективная защита, так как мы все равно собираемся все сделать по-своему. В этом смысле Атлантическому альянсу был нанесен серьезный и возможно непоправимый вред.
Четвертое заключение является зеркальным отражением третьего. Европейские страны — члены НАТО были столь глубоко потрясены ударами, нанесенными террористами по Близнецам, что стали наперебой предлагать свою помощь Соединенным Штатам. Однако США демонстративно не пожелали принять помощь, предложенную Францией, Германией и Италией.
Тот факт, что предложения европейских стран о предоставлении военной помощи были надменно отвергнуты, пока еще не принес отрицательных результатов. Однако поддержка общественности в европейской части НАТО ослабнет, если военная кампания не принесет политических успехов достаточно быстро. Или же если США перейдет к более широкомасштабным военным действиям против «государств, поддерживающих терроризм».
Пятое заключение сводится к тому, что текущий кризис, возможно, уже нанес серьезный удар по усилиям, прилагаемым к созданию общей для всех членов ЕС внешней политики и политики безопасности. Первой реакцией Блэра на события 11-го сентября была срочная поездка в Вашингтон, в то время как все остальные его действия казались специально направленными на предотвращение любой коллективной интегрированной реакции со стороны Европейского Союза.
Кульминацией постоянных стремлений Блэра к проведению встреч «больших» стран Европы независимо от институтов и механизмов ЕС стал недавний фарс в виде обеда на Даунинг-Стрит (резиденция премьер-министра). Обед, предназначенный для Большой Тройки Европы (Великобритании, Франции и Германии), закончился присутствием приглашенных, но нежеланных гостей — посланников других стран Европейского Союза.
Подозрительное отношение со стороны менее крупных стран — членов ЕС к Большой Тройке сегодня очевидно. Поскольку Британия, Франция и Германия часто проявляли недовольство по поводу необходимости идти на поводу у США в вопросах обороны, другие государства ЕС сейчас опасаются насильственной кооптации во внешнюю политику Европейского Союза, в разработке которой они сами участия не принимали. Поэтому будет горькой иронией, если война против терроризма закончится подрывом доверия друг к другу как среди членов НАТО — самого успешного Альянса в истории человечества, так и среди членов ЕС.
Иан ДЭВИДСОН — эксперт Центра европейской политики в Брюсселе, обозреватель The Financial Times.