«Из записной потертой книжки
Две строчки о бойце-парнишке,
Что был в сороковом году
Убит в Финляндии на льду...
Среди большой войны жестокой,
С чего — ума не приложу, —
Мне жалко той судьбы далекой,
Как будто мертвый, одинокий,
Как будто это я лежу,
Промерзший, маленький, убитый,
На той войне незнаменитой,
Забытый, маленький, лежу».
Финская война... О ней не любили в советское время вспоминать штатные пропагандисты. Но тайной сделать не могли, поэтому создавались мифы. И живут они в сознании многих до сих пор. Первая легенда — воевали с белофиннами. Неужели финны, которые создали свое независимое государство, могли помогать белогвардейцам возродить царскую Россию и свою свободу потерять? Уже были «белополяки», после конфликта на КВЖД в 1929 г. появились «белокитайцы». Последнее совсем было похоже на анекдот. Китайские гоминьдановцы Чан Кай-ши, социал-демократы, хотели восстановить единую и неделимую! Паранойя какая-то. Родили очередную пропагандистскую глупость, но жила она долго.
ПРОТИВ БЕЛОФИННОВ, ЗА БЕЗОПАСНОСТЬ ЛЕНИНГРАДА
Одного взгляда на географическую карту было достаточно, чтобы понять — никакой военной угрозы маленькая Финляндия с населением в 3,5 миллиона человек не могла представлять для огромного Советского Союза по определению. Тем более что «броня крепка и танки наши быстры и наши люди мужеством полны». Советский народ знал, что Красная армия разгромила японских самураев на далекой монгольской реке Халхин-Гол. До этого дала отпор наглым вылазкам тех же самураев на озере Хасан. Как могли руководители Финляндии в здравом уме и твердой памяти воевать с победоносной армией, с великой страной, на стороне которой любовь и симпатии всего прогрессивного человечества?! Да как только раздадутся первые выстрелы, рабочие Суоми вонзят штыки в землю и будут брататься со своими братьями по классу! Если следовать буквально советской пропаганде, то Финляндией руководили совершеннейшие безумцы. Но жизнь показала, что они находились не в Хельсинки, а как раз наоборот, обитали за стенами Кремля. Ведь это советским людям рассказывали басни о том, как на реке Халхин-Гол «летели наземь самураи под напором стали и огня». Всему миру было известно, что если бы не заключение германо-советского пакта 23 августа 1939 г., еще не известно, как бы развивались события на Дальнем Востоке. Германские офицеры, следившие за конфликтом на Халхин-Голе, боевые качества Красной армии оценивали не слишком высоко.
Чего же хотело советское правительство? Официальное объяснение: укрепить оборону второй столицы — Ленинграда. До 1939 г. близкая граница никак не волновала, а теперь вдруг и даже очень. Могут возразить. Началась Вторая мировая война. Но это теперь мы ее так называем, а тогда это был конфликт между мировым империализмом в лице Англии и Франции и практически союзной СССР Германией. Войны первоначально странной или, как ее называли немцы, сидячей.
Это с подачи Геббельса и Молотова стала гулять легенда, что Польша лопнула, как гнилой орех. На самом деле польская кампания развивалась для вермахта совсем не победоносно. В устье Вислы герои Вестерплатте в количестве 182 человек сражались с противником, превосходившим их в 21 раз в живой силе; у него была авиация и артиллерия, а у героического гарнизона только стрелковое оружие. Усердно повторяемая советскими пропагандистами байка о том, что польские кавалеристы с саблями наголо атаковали немецкие танковые колонны, — не более чем геббельсовская кинофальшивка, исполненная к тому же крайне примитивно, — на мнимых уланах совсем не кавалерийские мундиры. Более того, поляки предприняли на реке Бзуре мощную контратаку, две немецкие пехотные дивизии были разгромлены, северный фланг группировки, наступавшей на Варшаву, обнажился, немецкое командование вынуждено было остановить наступление на польскую столицу и начать перегруппировку своих сил, одновременно требуя от своего советского союзника ударить в спину полякам. Официальная гитлеровская газета Volkischer Beobachter назвала это сражение наиболее ожесточенным в истории. Почти 15 дней понадобилось вооруженному до зубов вермахту, чтобы преодолеть 250 км от границы до Варшавы. Вспомним, где проходила линия фронта 6 июля 1941 г. Не стоило бы рассуждать о гнилых орехах тем, кто буквально через месяц показал всему миру, чего стоит непобедимая и легендарная.
Финляндия была демократическим государством, и ее отношения с Советским Союзом были весьма холодными. Да и как они могли быть теплыми, если в СССР иметь в паспорте в графе «национальность» запись «финн» было опасно для жизни. С такими документами людей в лучшем случае отправляли в лагеря, в худшем, и довольно часто, просто расстреливали. Раз финн, значит агент разведки, конечно, финской, хотя выбор был велик — от японской до уругвайской.
В 1932 г. между СССР и Финляндией был заключен договор о ненападении, который 7 апреля 1934 г. был продлен до 1945 г. Тем не менее, в Хельсинки с тревогой следили за восточным соседом. На Карельском перешейке начали строить комплекс оборонительных укреплений — линию Маннергейма. Характер укреплений не отрицала даже советская пропаганда. И все же это было поставлено финнам в вину: строили укрепления, пусть и оборонительные, — значит имели агрессивные планы, в первую очередь против Ленинграда. Как в басне — ты виноват уж тем, что хочется мне кушать...
Что касается опасений относительно артобстрелов Ленинграда, то опыт войны в Испании, Китае, Польше однозначно показал: главную опасность для больших городов представляет не артиллерия, а авиация. Никакая передвижка границы, конечно, не могла уберечь Ленинград от этой угрозы. Кроме того, стрелять на дальность 32 км могли орудия, которых, во-первых, у финнов не было (и об этом было хорошо известно), а во-вторых, если бы они и были, то их пришлось бы располагать возле самой границы. Если Финляндия вознамерилась бы вести наступательную войну против СССР, ее армия могла бы надеяться подойти поближе для артобстрела Ленинграда; если же война с финской стороны была бы оборонительной, обстреливать Ленинград было крайней глупостью. В 1941 г. финны с боями вернулись на прежнюю, близкую к Ленинграду границу, но кто смотрел фильмы о блокаде Ленинграда, помнят знаменитую надпись на домах: эта сторона улицы более безопасна. Это потому, что с финской стороны обстрелов города не было. Вот и ответ на вопрос, кто кому угрожал.
СССР выдвинул требование: отдать несколько островов в Финском заливе, в частности, остров Готланд, а полуостров Ханко передать в аренду на 30 лет для создания военно-морской базы. Кроме того, должен был быть пересмотрен демилитаризованный статус Аландских островов, и там также должна была быть создана советская военно-морская база. Аппетит рос быстро. Финская сторона категорически отказалась даже рассматривать вопросы передачи хоть какой-то части своей территории.
Интересно, что стратегическая ценность таких баз, полученных после войны с Финляндией, оказалась эфемерной. Главная опасность для Ленинграда исходила не из Финского залива, а с его южного берега из-за прорыва вермахта через Таллин и Ригу. Военно-морские базы на полуострове Ханко и островах никакой роли в обороне Ленинграда не сыграли, их гарнизоны пришлось эвакуировать.
Есть одна советская пропагандистская легенда — Финляндия была союзницей гитлеровской Германии. Но осенью 1939 г. главным союзником Германии был СССР. Так что с этой точки зрения предъявлять Хельсинки было нечего. Как раз наоборот. Финское руководство старалось держаться от Германии подальше, в основном ориентируясь на англо-французский блок и пытаясь создать коалицию нейтральных северных стран. Единственным их желанием было не вовлекаться в разгорающуюся войну.
Русский писатель Марк Алданов писал: «Как ни изменяй границы, какой-нибудь важный пункт непременно окажется недопустимо близко от территории недружественного государства. А предлог для переноса границы дальше... можно отыскать в два счета. И соседнее государство может когда-нибудь, через месяц, через год или через 10 лет, напасть, одно или в союзе с более мощной державой. Чтобы упредить такое потенциальное нападение, надо просто взять и ударить первым. Вот вся логика и тактика всех агрессоров истории, от египетских фараонов и Чингисхана до Саддама Хусейна. Гитлер и Сталин тут отнюдь не оригинальны».
На самом деле все было гораздо проще и прозаичнее. Согласно пакту Молотова—Риббентропа, Финляндия относилась к зоне советского влияния. В переводе с дипломатического языка это означало, что немцы согласны на присоединение этой страны к СССР в каком-либо виде. Если бы у немцев были виды на эту страну, то они бы не согласились с таким дележом Европы. Именно секретный протокол к пакту и развязал руки Сталину. И воевать советским людям предстояло не против мифических белофиннов, угрожавших городу Ленина, а за желание советских вождей быстро прихватить то, о чем они договорились с таким же международным гангстером Гитлером. С захватом Финляндии Сталин собирался подобраться к шведской железной руде и никелевым рудникам в Петсамо (Печенге). Но об этом не говорили.
История не знает сослагательного наклонения. Но в нашем случае такая возможность есть. В 1941 г. Финляндия вновь воевала с СССР. Несмотря на требование германского Генерального штаба, финны не стали наступать в направлении Мурманска и не перерезали стратегически важную Мурманскую железную дорогу. А сделать это финны могли легко, но не сделали. В 1941 г. они вступили в войну не за интересы Германии, а с единственной целью забрать свое, которое у них так нагло отобрали.
Военные приготовления СССР не остались тайной для финского правительства. В августе 1939 г. в Финляндии были проведены учения, в которых приняло участие 100 тысяч резервистов. Но когда началась мобилизация, то оказалось, что финская армия сможет снабдить всех призванных униформой к январю, а шинелями — к февралю. Так что финским властям пришлось в декабре реквизировать все свитера и меховую одежду из частных магазинов. На северных участках фронта призванные финские резервисты были в основном местными жителями — лесорубами, охотниками, рыбаками. Они воевали в собственной гражданской одежде. Однако ради соблюдения законов войны финское правительство выдало им форменные ремни и кокарды. Вот с такими «вооруженными до зубов» (еще одна пропагандистская легенда) белофиннами воевала Красная армия.
Понятно, что Сталин ожидал скоротечной войны, своего рода Blitzkrieg, на который он отводил 12 (!) дней. Все диктаторы одинаковы, друг и приятель Гитлер рассчитывал победить СССР за шесть недель. Наверное, учел размеры страны. Однако незваные «друзья финского народа» встретили жестокий отпор.
ПРОВОКАЦИЯ ВОЙНЫ
В какой-то момент Сталин счел, что время войны уже наступило. Молотов угрожающе заявил финской делегации: «Мы, гражданские люди, не достигли никакого прогресса. Теперь слово за солдатами».
По приказу Сталина была организована провокация. 26 ноября 1939 г. сотрудники НКВД осуществили провокационный обстрел советских позиций у пограничного поселка Майнила. Вот что писала 27 ноября газета «Известия»: «По сообщению Генерального штаба Красной армии, 26 ноября в 15 часов 45 минут наши войска, расположенные на Карельском перешейке у границы Финляндии, около села Майнила, были неожиданно обстреляны с финской территории артиллерийским огнем. Всего было произведено 7 орудийных выстрелов, в результате чего убито трое рядовых и один младший командир, ранено семь рядовых и двое из командного состава. Советские войска, имея строгое приказание, воздержались от ответного обстрела».
Отставной генерал КГБ Окуневич в 1985 г. рассказал, как 26 ноября 1939 г. у поселка Майнила он, тогда еще майор НКВД, вместе с 15 солдатами производил «испытательные стрельбы» из нового секретного оружия. Их сопровождали два «эксперта по баллистике» из ведомства Берии. Как установил российский историк Павел Аптекарь, донесения расположенного в этом районе 68-го стрелкового полка 70-й дивизии свидетельствуют, что он в этот день никаких потерь не имел.
Со своей стороны, финны в ответе на советский протест заявили, что выстрелы были произведены с юго-востока с расстояния 1,5—2 км, о чем есть запись в оперативном журнале пограничной охраны. К тому же, на финской стороне никаких артиллерийских орудий не было. Просто не из чего было обстреливать советскую территорию, и в Москве это хорошо знали. По воронкам любой специалист по баллистике быстро бы вычислил, откуда и с какого расстояния были произведены выстрелы. Совсем недавно Гитлер нечто подобное устроил на радиостанции в Гляйвице и после этого начал войну с Польшей. Сталин пошел по его стопам. Хрущев вспоминал, что «...на встрече у Сталина договорились, что Отто Куусинен возглавит правительство создающейся Карело-Финской ССР... Сталин сказал: «Ну вот, сегодня будет начато дело». Вдруг позвонили, что мы произвели выстрел. Фактически началась война». 29 ноября из Финляндии были отозваны советские дипломатические и торговые представители, 30 ноября начались боевые действия.
ФИНЛЯНДСКАЯ ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА И ЕЕ АРМИЯ
В занятом советскими войсками финском пограничном городке Териоки (Смоляная река, ныне Зеленогорск) 1 декабря «по соглашению представителей ряда левых партий и восставших финских солдат» было образовано правительство так называемой Финляндской Демократической Республики (ФДР) во главе с секретарем исполкома Коминтерна Отто Куусиненом. Газета «Правда» сообщила об этом на основании радиоперехвата. В правительство ФДР вошли только те финские коммунисты, которые находились в эмиграции в СССР, но их нашлось так мало, что не были заполнены все вакансии. Образование правительства Куусинена было очевидной внешнеполитической ошибкой, что довольно быстро поняли и в Кремле. Уже в январе 1940 года, когда финляндско-советские мирные переговоры только начинались и шли еще полуофициальным путем, о териокском правительстве советская сторона не вспоминала.
У марионеточного правительства ФДР была и собственная армия. Однако финнов нашлось для нее очень мало. Тогда стали собирать по всему Советскому Союзу в «красную армию Финляндии» родственников: карел, вепсов, марийцев. Но и это оказалось делом нелегким. В Карелии в 1937—1938 гг. было репрессировано 2 746 карел и 1 984 финна. В Ленинградской области в 1937 г. было расстреляно 13 тысяч финнов и ингров. Теперь из лагерей и тюрем спешно освобождали уцелевших бывших командиров Красной армии подходящих национальностей, восстанавливали в званиях и назначали на должности в Первой финской армии. Вновь были собраны части расформированной в 1935 г. Карельской егерской бригады — уникальной для Советского Союза части, существовавшей в 1925—1935 гг. как... собственные войска Карельской автономной республики! Вообще эта марионеточная армия была к тому же и анекдотичной. Придумать для нее форму не успели, поэтому в ход пошла захваченная в недавнем так называемом освободительном походе польская форма. Браво прошагав по Невскому проспекту в Ленинграде, эта армия в боях не участвовала из-за своей крайне низкой боеспособности.
Почти за три недели до начала войны, 13 ноября 1939 г., была сделана попытка привлечь в состав будущего правительства тогдашнего генерального секретаря Финской коммунистической партии Арво Туоминена, проживавшего в Стокгольме. По его воспоминаниям, между 13 и 21 ноября к нему прибыли два курьера Коминтерна. Они передали Туоминену два послания: одно — от Отто Куусинена и Георгия Димитрова, который тогда был генеральным секретарем Коминтерна, другое — от Политбюро ЦК ВКП(б) с предложением немедленно специальным самолетом прибыть в Москву в связи с ожидаемым разрывом советско-финляндских отношений и, как передал второй курьер устно, предстоящей войной и сформированием народного правительства Финляндии, в котором Туоминен должен был занять пост премьер-министра, а Куусинен — президента. Оба раза генеральный секретарь Финской компартии ответил категорическим отказом.
Для московских руководителей это было крайне неожиданно. До сих пор никто не решался выступить открыто против линии Коминтерна, а фактически Сталина. Это обстоятельство должно было насторожить поджигателей войны. Если даже правоверные до недавнего времени финские коммунисты позволяют себе открыто не соглашаться с действиями Москвы, то какова будет реакция широких масс финского народа? Ответ напрашивался сам собой. Но Сталина уже ничто не могло остановить. Искать замену Туоминену за недостатком времени не стали. Премьером стал верный Куусинен, в дальнейшем предполагалось, что надобность в президенте вообще отпадет, так как после разгрома белофиннов народ Финляндии захочет войти в состав СССР. А там президентов нет.
Никакой поддержки в Финляндии правительство в Териоках не получило. Как раз наоборот. Патриотический порыв охватил все население страны. Бывшие солдаты Красной гвардии, которые в 1918 г. боролись за советскую власть, массово вступали в финскую армию. Профсоюзы поддержали правительство. Финские коммунисты сдавали партийные билеты и шли в армию. Женщины заменяли мужчин на производстве, создавали вспомогательные отряды, проходили военное и медицинское обучение. В Финляндии не нашлось своих квислингов и петенов, никто не требовал заключения мира на советских условиях. Надежды Сталина на пятую колонну развеялись после первых же выстрелов, ни о каком восстании финских солдат не могло быть и речи.
Стойкость финской армии вызывала удивление советских командиров. Воевали все от мала до велика. Из захваченных Красной армией районов уходило население, а дома сжигались. В доставшихся советским солдатам развалинах негде было укрыться от жестоких морозов, которые начались в январе. Иллюзии советского руководства начали рассеиваться. Скоротечной войны не получилось, но и отступать было некуда. Сталин сам создал политический тупик, пришлось согласиться на переговоры. Они начались в январе 1940 г. в Стокгольме.
ПРОТИВ БОЛЬШЕВИКОВ
Война с Финляндией подорвала авторитет Советского Союза и привела к дипломатической изоляции. Уже гораздо позже советская пропаганда создала миф, что Финляндии помогала гитлеровская Германия, и это, мол, было одной из причин того, что нужно было думать о безопасности наших границ. На самом деле ситуация была прямо противоположная. Германия всецело поддерживала СССР. Гитлер не пропустил итальянских и венгерских добровольцев в Финляндию. Германия задержала более 100 итальянских самолетов, закупленных и уже оплаченных финской стороной. Они поступили в Финляндию только летом 1940 г. В декабре 1939 г. немецкий демарш заставил Швецию отказаться от поддержки Финляндии военным путем. Шведское правительство уже было готово послать в Финляндию боевые части и восполнить потери финских ВВС.
В 1927 г. секретарь Сталина по Оргбюро Борис Бажанов перешел границу с Персией и после целого ряда головокружительных приключений добрался до территории современного Пакистана, тогда Британской Индии. Побег человека, который мог входить в кабинет Сталина без доклада и владел всеми тайнами Кремля, поверг советское руководство в шок. Все попытки вернуть беглеца обратно успехом не увенчались. Через некоторое время бывший секретарь Сталина объявился в Париже. В 1930 г. вышли воспоминания Бажанова. Их специальным самолетом доставляли в Москву для единственного читателя...
Бажанов писал: «Когда Советы напали на Финляндию, я был единственным человеком, решившим по поводу этой войны действовать». Мысль Бажанова не отличалась новизной. Как ему представлялось в Париже, советское население, измученное коллективизацией, голодом, ссылками, репрессиями, при появлении вооруженной силы будет ее поддерживать и способствовать свержению советской власти. То, что не получилось в ходе гражданской войны и сразу после нее, теперь имело некоторые шансы на успех, так как все на собственном опыте убедились во всех «преимуществах» коммунистического сталинского правления.
Заручившись поддержкой французских властей, Борис Бажанов вылетел в Хельсинки. Финский главнокомандующий принял его 15 января 1940 г. Опытный политик Маннергейм не слишком верил в реализацию плана, но разрешил попробовать. Смысл предпринятых шагов изложил Бажанов в обращении к финским властям. «Образовать Русскую Народную Армию из пленных красноармейцев, только добровольцев... катить снежный ком на Москву, начать с тысячей человек, брать все силы с той стороны и дойти до Москвы с пятьюдесятью дивизиями».
Началась работа с пленными. В первом лагере их было около 500 человек. Они оказались в плену после ужаса окружения, сильных морозов и фактического голода. Почти 450 человек согласились вступить в РНА. Из оставшихся 50 человек многие заявляли, что согласны были бы воевать против советов, но опасаются за своих родных и близких. Никого не принуждали, принцип добровольности был основополагающим. Второй проблемой был офицерский состав. От привлечения советских офицеров пришлось отказаться. После бесед с ними Бажанов пришел к выводу, что они безнадежно страшатся репрессий. Пришлось брать бывших белых офицеров. Красноармейцы и белые офицеры говорили на разных языках, но начали понимать и доверять друг другу. За две недели удалось то, на что в других условиях ушли бы месяцы. Уже к началу марта первые части РНА были готовы к выступлению на фронт.
Для советского командования появление части из бывших советских военнопленных стало очень неприятным сюрпризом. Были приняты буквально драконовские меры по пресечению какой-либо информации о РНА. В ход пошли измышления о белогвардейцах, шпионах мирового империализма и прочая чепуха. Однако ничего не помогало. Слухи проникали за линию фронта. И это было еще одной причиной того, что переговоры о прекращении конфликта были ускорены. История РНА закончилась 14 марта 1939 г. после подписания перемирия. Хотя финны предложили солдатам РНА остаться в Финляндии, большая их часть все-таки вернулась в СССР и закончила свой жизненный путь в лагерях и расстрельных подвалах. Спаслись считанные единицы.
Осуществилась бы мечта Бажанова о 50 дивизиях, которые должны были дойти до Москвы? Вполне определенно можно сказать, что нет. Какие-то надежды на такое развитие событий можно было питать, если бы конфликт затянулся и на помощь Финляндии пришли бы англичане и французы. Освободительную миссию РНА могла выполнить в случае полного отступления Красной армии. Тогда бы действительно численность РНА начала расти, как снежный ком. Но времени для такого развития событий уже не оставалось. Во-первых, слишком велико было превосходство Красной армии в людях и технике. Финляндия исчерпала свои людские ресурсы, а помощь союзников, даже если ее и оказали бы, оказалась бы недостаточной. Во-вторых, Германия уже изготовилась к броску на запад во Францию и, несомненно, воспользовалась занятостью англо-французов в Скандинавии. При немецком наступлении на западе Англию и Францию уже не интересовал бы Карельский перешеек и, как в случае с английским корпусом в Норвегии, их войска были бы эвакуированы. Даже в случае затягивания конфликта до лета 1940 г. шансов у РНА не было никаких. История отвела еще более 50 лет большевистскому государству, и с этим ничего не могли поделать Бажанов и его товарищи.
ГОРЬКОЕ ПОХМЕЛЬЕ
Сказать, что война с Финляндией велась бездарно — значит ничего не сказать. Даже в неудачной русско-японской войне при всех ее поражениях была оборона Порт-Артура, которую возглавлял наш соотечественник генерал Роман Кондратенко. У стен крепости японские войска потеряли более 110 тыс. человек, в то время как русская армия не более 20 тысяч. Русскую делегацию на переговорах в американском городе Портсмуте возглавлял граф Витте, который практически «дожал» японцев, и они были согласны на мир без аннексий и контрибуций, но торопливость царя испортила дело. В случае с Финляндией все было гораздо хуже. Вроде бы победа и территориальные приобретения, — а ощущение было горьким и настроение подавленным.
Тяжелые последствия войны необходимо было скрыть, и как можно быстрей. И нет более короткой дороги к этой цели, как создание мифов и легенд. Одной из них оказалась сказка о финских снайперах, прозванных нашими солдатами «кукушками». Она оказалось настолько живучей, что до сих пор гуляет по книгам и статьям в журналах.
Главная газета страны «Правда» писала 3 декабря 1939 г.: «Белофинны все время практикуются воевать бандитскими способами. Они учатся стрелять с деревьев, рассыпаться небольшими группами, подкладывать мины. Живут по-звериному в окопах...» Никто красноармейцев в финские леса не звал, так что обижаться на финнов не за что. У финнов снайперы были, но не в таких количествах. Возможно, что с Красной армией злую шутку сыграло пренебрежение простым физическим эффектом. В лесу по выстрелу сложно определить, откуда он произведен. Звук дробится деревьями, многократно от них отражается, и создается впечатление, что стреляют отовсюду. Потому командованию нужно было готовить личный состав к боевым действиям в особых условиях.
Talvisota — Зимняя война стала личным крушением Сталина, столкнула его с реальностью, неподвластной ему. Не только в июне 41-го, а уже в декабре 1939 г. жизнь преподнесла вождю грозный сюрприз. Потерпела провал вся его долгосрочная стратегия подготовки к войне. Красная армия в целом оказалась вооруженной, обученной и управляемой не лучше, а хуже других. Но ведь Сталин на завышенной оценке избитой и обескровленной им Красной армии основывал все свои далеко идущие расчеты. Война с Финляндией перечеркнула не только прошлую его политику, но и планы на будущее.
Отец народов замышлял демонстрацию мощи, быструю победу. Не случайно нападение началось 30 ноября. Почему не в январе или феврале? Ведь, как известно, возможности сближения позиций СССР и Финляндии отнюдь не были исчерпаны, и поэтому быстрый рост напряженности в двусторонних отношениях и сама война оказались для финской стороны в значительной мере неожиданными. Временами в Хельсинки просто не понимали, что происходит. За считанные часы до начала войны в Москву поступила срочная нота: правительство Финляндии выдвигало новые предложения, шло навстречу требованиям Молотова. Нота осталась без ответа.
Скорее всего, Сталин хотел разрешить финскую проблему до 1940 г. Потому что он предвидел, что с весной фашисты предпримут нападение на Францию. Видимо, он стремился забрать все причитавшееся по договору о ненападении и протоколам к нему до лета 1940 г. После подписания пакта о ненападении продвижение Красной армии осуществлялось в довольно высоком темпе: сентябрь 39-го — Западная Украина и Западная Белоруссия; октябрь — размещение гарнизонов в Эстонии, Латвии, Литве; 30 ноября — Финляндия. Согласно секретным протоколам августа и сентября 1939 г., кроме уже занятого, Сталину «полагалась» только Бессарабия, принадлежавшая в то время Румынии.
Огромные потери становились еще ужасней от того, что демонстрировали бессилие Красной армии. Второй секретарь посольства США в Москве Чарльз Болен писал в конце декабря 1939 г.: «По мнению иностранных военных атташе в Москве, самая критическая оценка советских вооруженных сил, имевшая место до финского конфликта, кажется теперь пропагандой в пользу Советов... Немцы в Москве очень довольны и смеются...» Многие советские люди в ту зиму сделали для себя вывод: теперь Гитлер обязательно нападет на СССР. Для Сталина военное фиаско в Финляндии было не только неожиданным, но и необъяснимым. Для анализа собственных ошибок его интуитивное и нестрогое мышление было приспособлено еще меньше, чем для руководства войной. В результате — он не знал, где искать и как устранять причины провала.
Многие советские руководители и командиры за время финской войны получили ценный опыт, извлекли из него уроки, и это сыграло свою роль в победе в войне 1941—1945 гг., но сам Сталин мало чему научился и допустил через полтора года роковой просчет. До декабря 1939 г. он готовился к войне по-своему последовательно, поэтапно, но с самого начала 1940 г. планомерность сменилась импровизацией, самодовольство — страхом перед Гитлером.
Вот почему эта война стала незнаменитой. Хотелось бы Сталину ее совсем вычеркнуть из памяти народной. Но, как и слово из песни, из истории ничего выкинуть невозможно. Остается создавать легенды...
