Член Европейского парламента от Польши Марек Сивец работает в высшем законодательном органе Евросоюза второй срок. Поэтому хорошо разбирается в том, что происходит в кабинетах власти евросообщества. Вместе с тем он постоянно посещает Украину, пытаясь поддержать нашу страну на пути европейской интеграции. Господин Сивец часто пишет материалы для рубрики «Дня» — «Взгляд из Брюсселя». Он любезно согласился прокомментировать события, происходящие в Европе, последний политический проект российского премьера.
— Вы, как представитель Польши в Брюсселе, вероятно, внимательно следите за всем, что происходит в Европе: кризис в зоне евро, события в Греции, суверенные долги и тому подобное. Не видите ли вы в связи с этим опасности распада Евросоюза, как это прогнозируют многие издания? Как, на ваш взгляд, Европа может выбраться из кризиса?
— Во-первых, это серьезный кризис, и он имеет скорее финансовый, чем политический характер. Европа имеет богатый опыт преодоления политических кризисов, но с экономическими это не так легко. Поэтому основной ответ в том, что для выхода из этого кризиса нам нужно будет больше солидарности, больше сотрудничества, а также больше ответственности со стороны государств-членов. Недавно мы приняли пакет законодательных актов, который отображает наши рассуждения. В нем проявляется больше сбалансированности и сотрудничества, поэтому теперь мы можем преодолеть кризис.
— Как вы считаете, не должен ли Брюссель предложить какую-то форму экономического управления в ЕС? Я беседовал с бывшим канцлером Австрии Вольфгангом Шюсселем, и он отметил, что по этому поводу существуют расхождения в понятиях: по-французски gouvernement означает одно, по-английски governance означает другое, а по-немецки это будет steuerung, что означает несколько иное. Нужно ли, по вашему мнению, создавать какой-то орган или центр, который бы следил за экономической или финансовой ситуацией в ЕС?
— Было такое предложение: создать в рамках Совета экономическую структуру, и эту идею представили Франция и Германия. Но есть и альтернативное решение: уважать точку зрения Европейской Комиссии, которая является экономическим правительством для всего Европейского Союза. И я думаю, что заявление господина Баррозу, сделанное в Страсбурге по поводу состояния ЕС, очень четкое: нам не нужны новые институты, нам нужно больше полномочий для уже существующих институтов. Поэтому я верю в целостность Евросоюза с одной стороны, но с другой — мы не тормозим более слабые страны, мы не замедляем тех, кто хочет двигаться вперед, поэтому здесь должен быть какой-то компромисс.
— Брюссель следит за ситуацией в России. Ясно, что Путин стопроцентно пойдет на третий президентский срок, а возможно, и на четвертый. Как это воспринимается в Европе? Может ли формальное возвращение Путина к власти как-то повлиять на отношения между Россией, Европой, Польшей?
— Мы должны разделять две сферы. Первая — это внутренняя воля и внутреннее решение российских элит относительно того, как управлять страной. Честно говоря, Путин — не тот человек, который создает какие-то риски или проблемы. Хорошо известны как его позитивные, так и негативные стороны. Но другое — и это чрезвычайно важно — то, как россияне относятся к демократии, даже такой ограниченной, которая у них была раньше. И, честно говоря, мы (имею в виду Европу) были не в восторге от того, каким образом был избран господин Медведев, но мы рассматривали это как четкий шаг к смене элиты в Кремле. Сейчас понятно, что это был просто жест, кукольный театр, и они возвращаются к единоличной диктатуре со всеми последствиями, которые из этого следуют.
— И в продолжение темы Путина: возможно, вы читали его статью в «Известиях» о Евразийском союзе. Что вы думаете по этому поводу?
— Я эту статью не читал, я это еще должен сделать, но само название Евразийский союз звучит очень искусственно. Сейчас у нас проблемы с Европейским Союзом, и это наши основные хлопоты.
— В этой статье высказывается тезис о том, что все страны бывшего Советского Союза приглашаются (именно так, приглашаются, без принуждения) к вступлению в Евразийский союз, который будет формироваться на базе Таможенного союза и Единого экономического пространства. Поэтому, по словам российского премьера, приглашенные в Евразийский союз страны могут интегрироваться в Европейский Союз уже с более крепких позиций...
— Я не читал статью, но понимаю позицию России относительно европейской политики соседства. Это то, что мы делаем в рамках восточного соседства. Поэтому я пока что не вижу позитивного подхода с российской стороны, таким образом, не вижу и никаких оснований для такого предложения. Звучит красиво, но за этим ничего не стоит.
— А что вы можете сказать о позиции некоторых европейских стран относительно России? Потому что известно, как обычно при подписании деклараций ЕС имеет общую линию, но некоторые страны не поддерживают этот общий курс относительно России. Как, на ваш взгляд, можно это изменить? Может ли Европарламент на это как-то повлиять?
— Мы пытаемся выстроить европейскую внешнюю политику и общий курс Европы относительно России. На это нужно время, потому что этот участок был очень ограниченным для национальной политики, особенно в случае Великобритании, Франции и Германии. Думаю, что общий курс можно выстроить в какой-то сфере, например, в энергетике. Но все это еще не окончательно. Я думаю, что мы идем правильным путем, но этот процесс несколько замедлен, и я вижу большое пространство для действий Европарламента.
— Последний вопрос по поводу результатов Варшавского саммита Восточного партнерства. Как вы считаете, прислушиваются ли украинские лидеры к обеспокоенности, выраженной Дональдом Туском, Германом ван Ромпеем и Жозе Баррозу по поводу того, как в Украине обращаются с лидерами оппозиции?
— Общее впечатление от саммита у меня достаточно положительное. Частично прозвучали те важные вещи, которые мы хотели высказать. Поэтому, например, Украина была названа лидером на перспективу получения безвизовой дорожной карты в Статье 8. Кроме того, есть мнение (недостаточно выраженное, но все же есть) о признании европейских стремлений страны. Этого недостаточно, но это уже что-то. И важнейшей является Статья 29, формирующая систему наблюдения за внедрением и демонстрирующая список инструментов и целей, которые страны-партнеры захотят внедрять в последующие два года. Это означает, что правило «больше за больше и меньше за меньше» начинает работать, и между нами и нашими партнерами будет установлен мониторинг. Поэтому в Статье 29 я вижу пространство для очень активного сотрудничества.
