28 июля исполняется сто лет со дня рождения Карла Раймунда Поппера. Он был, пожалуй, последним философом универсалом, или, так скажем, — не узким, как многие теперь, специалистом. Его жизнь почти уложилась в рамки ХХ века: родился в самом начале, умер за шесть лет до конца. Корифеи либерализма живут, как правило, долго.
Много лет назад мой бывший начальник на поприще физики собирался в научную командировку за океан, и я попросил его привезти какую-нибудь философскую книжку. Так оказалось в моих руках дешевенькое издание книги К.Поппера «Логика научного исследования». На немецком языке она вышла в 1934 году, а переведена была на английский в 1959 г. Промучившись над переводом с полгода, я рискнул сделать на кафедральном семинаре доклад. Для аспиранта это было ответственно и почетно. Закончилось же все провалом. Из книги я мало что понял, излагал путано и невнятно. И хотя никто из присутствующих К.Поппера не читал, а были и такие, кто впервые о нем слышал, это не помешало моим старшим товарищам подвергнуть ошибочную по умолчанию концепцию буржуазного философа уничтожающей критике.
В то время у меня возник вполне правомерный вопрос: почему все видные западные специалисты по философии науки переведены (хотя и с грифом «для научных библиотек»), а работы К.Поппера по той же тематике замалчивались. Позже выяснилось, что замалчивалось само имя. Мыслил он широко, писал и по политической философии и по философии истории, т.е. касался того, что называлось тогда идеологией. И вот за эти работы получил К.Поппер два титула. Официальный титул — лорда, от английской королевы и неофициальный, от «наших» — «теоретик-антикоммунист № 1». Понятно, что философа с такой репутацией к советскому читателю не подпускали.
Любопытно, что замалчивание К.Поппера продолжается сегодня и академической философией США — в стране, претендующей на роль защитника свободы во всем мире, и свободы слова, конечно. Об этом поведал уже после смерти К.Поппера его ученик Марк Ноттурно: «Я утверждаю, что философия Поппера именно изгоняется, и было бы слишком наивно полагать, что ее просто не замечают или что ею пренебрегают». За что изгоняют? За едкую критику марксизма. Ибо, как заметил М.Ноттурно, если марксизм мертв в Москве, то уж в «американском университете он жив и здоров».
Он не собирался быть профессиональным философом. В родном Венском университете изучал математику (1918—1924). В 1928 году защитил диссертацию по психологии мышления и получил диплом преподавателя математики и физики в гимназии. Лет десять работал школьным учителем. В 1937 году уехал в Новую Зеландию, опасаясь вторжения фашистов в Австрию. В день, когда К.Поппер узнал, что состоялся «аншлюс», он принял решение написать книгу «Открытое общество и его враги» — главную свою книгу. Он считал этот фундаментальный труд вкладом в борьбу с нацизмом и коммунизмом. С 1937 года стал профессиональным философом; только потому, что не мог работать школьным учителем за пределами Австрии. В 1945 году, благодаря поддержке Фридриха фон Хайека, К.Поппер получил должность профессора Лондонской школы экономики и политических наук, где работал до ухода на пенсию.
Это был человек науки, человек, уважающий Ratio, защищавший ценности просвещения. Он не любил моду в науке, ибо мода означает, что я принимаю нечто или присоединяюсь к чему-то, не в ходе самостоятельного критического анализа, а из желания быть, как все, из солидарности или, как заметил З.Бауман, стремясь «в теплые объятья community». К.Поппер, по- видимому, ценил науку выше философии. Он считал, что философское системосозидание опасно для культуры и интеллекта, что «философия не должна быть основанием для каких бы то ни было научных систем». К.Поппер призывал философов обратиться к исследованию критических методов науки.
Итак, критика и Ratio — вот, пожалуй, ключевые слова в его текстах. Отсюда и название, которое он сам дал своей философии — «критический рационализм». Эта приверженность к критике многое объясняет в его творчестве. И невооруженным глазом видны ее истоки: «Два философа, которые оказали на меня наибольшее влияние и в течение долгого времени, это — Маркс и Кант» (К.Поппер). Да, это — великие критики. Кант, предпринявший грандиозную затею — испытать разум, выявить его возможности и границы, и неистовый Маркс, требовавший распространить критику на саму действительность, т.е. преобразовать ее революционным путем. О Марксе сказано К.Поппером много добрых слов. И тут вопрос: как совместить личную симпатию с резкой критикой марксизма, с отнесением Маркса к врагам открытого общества, лжепророкам и оракулам? Думаю, Маркс нравился К.Попперу как человек. Они, по- видимому, были людьми одинакового политического темперамента. Но, увы, с Марксом злую шутку сыграла диалектика Гегеля, считал К.Поппер. Маркс нуждался в философии, которая могла бы обосновать его политические взгляды, нуждался в теории, несущей в себе заряд исторического оптимизма. И — попал под влияние популярного немецкого философа.
Характеристику, вынесенную в заголовок статьи, я заимствовал из солидной книги неизвестного американского автора, видимо, педагога. Везде есть такие классификаторы: методично разложат всех по полочкам, распределят по категориям и рубрикам. Видимо, в целях систематического преподавания. Но вот не нашлось для К.Поппера ни полочки, ни рубрики. Пришлось помещать его в отдельный раздел — «Особняком стоящий физикалист». Главное здесь — не «физикалист», т.е. человек, философствующий на манер точного естествознания, а скорее «особняком стоящий» и, я бы добавил, — наперекор идущий.
Ибо почти все, что он писал, он писал «против». Он возражал, боролся, ниспровергал. Это хорошо видно по главным его книгам. «Логику научного исследования» он написал против логических позитивистов Венского кружка. «Открытое общество и его враги» — против тех, кого он считал лжепророками — Платона, Гегеля, Маркса.
В двух словах о первой книге. Всем давно известно, что научная теория, чтобы стать истинной, должна быть подтверждена на опыте, т.е. верифицирована. К.Поппер отверг этот критерий. Сколько бы раз вы не подтверждали теорию, из самих этих подтверждений не следует, что очередной опыт тоже подтвердит ее. Но одного опровержения достаточно, чтобы отказаться от теории как ложной. А потому теорию надлежит не подтверждать, а опровергать, т.е. фальсифицировать. Теории, которые в принципе не могут быть фальсифицированы, не являются научными, заявил К.Поппер. К таким теориям он относил марксову теорию истории, психоанализ Фрейда и «индивидуальную психологию» Альфреда Адлера.
Но, без всякого сомнения, книга, сделавшая ему имя, это — «Открытое общество и его враги» (1945). По определению К.Поппера, открытое общество — это общество, в котором установлено либерально-демократическое правление. Базовые ценности открытого общества — индивидуализм, равенство в свободе, вера в разум. Главная идея открытого общества — идея правления закона. Но ведь все это упоминается обычно при описании современных цивилизованных государств. Что нового вносит характеристика «открытое общество» в понимание либерально-демократического строя? Ответ содержится в следующем утверждении К.Поппера: «Мы должны продолжать двигаться в неизвестность, неопределенность и опасность, используя имеющийся у нас разум, чтобы планировать, насколько возможно, нашу безопасность и одновременно нашу свободу». Стало быть, открытое общество открыто неопределенному и опасному будущему. Напротив, закрытое общество характеризуется верой в магические табу — запреты, установленные в далеком прошлом и не подлежащие обсуждению. Открытое общество обращено в будущее, закрытое — в прошлое.
В закрытом обществе блокируются изменения, ибо считается, что время все портит. Поэтому здесь допустимы не инновационные действия — открытия и изобретения, а восстановительные, репродуктивные, т.е. сохраняющие некие архаические образцы. А в открытом обществе «люди (в значительной степени) научились критически относиться к табу и основывать свои решения на совместном обсуждении и возможностях собственного интеллекта... Закрытое общество терпит крах, когда благоговение, с которым воспринимается социальный порядок, сменяется активным вмешательством в этот порядок и сознательным стремлением реализовать собственные или групповые интересы».
Кажется, что здесь К.Поппер попадает в ловушку, им же самим поставленную. Действительно, разве не в этой манере мыслили идеологи тоталитаризма, пришедшие к власти в 1917 году? А ведь книга К.Поппера задумана, чтобы их разоблачить. Эти идеологи активно вмешивались в социальный порядок, предварительно подвергнув критике и представив как слепые орудия зла частную собственность, рынок, деньги и другие социальные институты. Однако К.Поппер легко избегает этой ловушки. Он различает два типа социальных технологий — преобразование общества в целом — утопическую технологию, и постепенную или частичную (peacemeal) технологию, которую он называет также «технологией постепенных социальных преобразований». Тоталитаризм есть политический режим, при котором жизнь общества преобразуется в глобальных масштабах, т.е. применяется утопическая социальная технология. Исторический опыт показывает, что такое вмешательство деструктивно.
Идея частичной социальной технологии есть выражение философии либерализма. Частичный, частный, локальный, малый, здесь и теперь происходящий — все это синонимы выражения «индивидуальная инициатива». Начинает всегда один — отдельный человек, имеющий свой частный интерес. Кто-то что-то изобрел, ввел небольшое усовершенствование в технологию всем известную, традиционную. Отступил от правила, нормы. Если это не дает эффекта, новация не получает общественного признания, остается незамеченной. Когда же эффект налицо, в дело вступает механизм подражания. Изменение подхватывается и распространяется. Это — традиционный путь развития. Индивидуальная новация — мутация в культуре. Если она отвечает социальным ожиданиям, она закрепляется.
Это надо было сделать — разделить технологии на два типа. Ведь тоталитарные проекты тоже основаны на критике социальных институтов. Можно было бы поступить иначе. Показать, что эта критика не является рациональной, что это вовсе и не критика, а бездумное отрицание эволюционно сложившихся культурных форм. Отрицание, на практике означающее их разрушение. Ситуацию можно пояснить таким образным сюжетом. Мы находимся на грузовике, который медленно едет в гopy. Мы страдаем от тряски и грохота. Это невыносимо, и вот мы решаем выбросить мотор, ибо обнаруживаем, что именно мотор — источник тряски и грохота. Налицо критика и действие, но можно ли назвать их рациональными? Решение выбросить мотор — это решение в духе утопической технологии. Частичной технологии адекватно решение повозиться с мотором, чтобы уменьшить шум и тряску. Хорошо понимая, что устранить их полностью невозможно. Либерал не тешит себя и других мечтой об окончательном решении трудных вопросов. Он знает, что никем не придуманные, а естественно возникшие социальные институты, оказывают и негативный эффект. По возможности уменьшить неудобства и страдания — вот задача, над которой стоит потрудиться.
Последовательное решение таких задач — путь к совершенству. Но совершенство — не ясно видимая точка вдали, оно ассоциируется с облегчением от преодолеваемых неудобств и уменьшением страданий в данный момент в данном месте. В свете этой идеи понятен метод К.Поппера: не конструировать идеальное общество, не мучиться над вопросом «каким образом надо жить?», а показывать, как не надо жить. Вопрос «как надо?» всегда остается открытым.
Все проходит. Карл Раймунд Поппер, его критический рационализм — это уже история. Никто его не опроверг, просто другое время — другие «песни». Когда появился Томас Кун с его парадигмами и революциями (1962), К.Поппер нашел в себе мужество признать, что более сильных аргументов против его теории роста знания, он не встречал. Как рационалист, он везде искал логику и аргументы. А рационализм, как и индивидуализм, уходили в тень. Наступало время моды и community.
