Владельцам нефти, бензина и меткомбинатов предъявлен ультиматум. Вчера правительство, возглавляемое Юлией Тимошенко, примерно половинным экономическим составом (не хватало вице-премьера Анатолия Кинаха, министра экономики Сергея Терехина и главы Минпромполитики Владимира Шандры), «усиленным» вице-премьером по гуманитарной политике Николаем Томенко отчитывалось перед центральной и региональной прессой о социально-экономической ситуации в Украине.
Естественно, в устах правительства она выглядела наилучшим образом. Премьер-министр доложила прессе, а через нее и стране уже не только об обещаниях, но и о воплощенных в реальность десяти решениях правительства. На первом месте, конечно же, фигурировали повышенные пенсии (министры отмахивались от вопросов журналистов о том, почему об этом не знают власти на местах и не имеют денег для соответствующих выплат). Далее правительство искало любви, докладывая о дифференцированном и плавном, без скачков, повышении зарплат бюджетникам, о помощи детям-инвалидам, инвалидам с детства и семьям на рождение детей (помогать новорожденным станут не какими-то там чеками, а наличными деньгами, но при этом от соседей и остальных граждан будут приниматься сообщения о нецелевом расходовании этих средств). В целом же все это и, похоже, еще до того, как попало в истосковавшиеся по деньгам руки (вчера у отделений Ощадбанка в Киеве возникли многолюдные очереди пенсионеров) привело к тому, что в среднем доходы населения выросли на 40%. Нужно ли комментировать этот естественный ход правительства, безусловно, направленный на то, чтобы уменьшить негативное впечатление в обществе от прыжка инфляции, рванувшей еще до всех этих повышений?
Точно так же можно оставить без комментариев и рапорт о перевыполнении на целых 1,4 миллиарда гривен доходной части бюджета. Тут еще нужно разбираться, получилось ли это благодаря правительству или же, наоборот, вопреки его действиям.
А вот борьба с тенью и контрабандой — этого уж, как говорится, не отнимешь. Вчера Тимошенко еще раз обвинила владельцев украинских нефтеперерабатывающих предприятий в картельном сговоре и пригрозила, что правительство будет жестко контролировать уровень рентабельности их работы, изымая сверхприбыли и штрафуя нарушителей.
Премьер сообщила о соответствующем постановлении правительства. В случае возникновения искусственных монополий на рынке нефтепродуктов в соответствии с законом о ценах и ценообразовании правительство будет принимать жесткие меры. «Все повышение цен сверх нормы будет изыматься в госбюджет и накладываться штраф», — сказала она, подчеркнув, что монополия на рынке нефтепродуктов уже существует. Странно лишь, что на этот счет нет никакого решения Антимонопольного комитета, роль которого состоит в том, чтобы по соответствующей процедуре устанавливать подобные факты. Интересно, предусматривает ли антимонопольное законодательство Украины такое понятие, как презумпция невиновности? Но этот вопрос сейчас, когда посевная, как говорится, на носу, мало кого интересует. «Хочу предупредить монопольных собственников НПЗ, чтобы они не играли с населением и аграрным комплексом. Мы не позволим спонтанные спекулятивные надбавки на горюче-смазочные материалы», — заявила премьер. Похоже, она встретила со стороны нефтетрейдеров жесткое сопротивление попыткам сбить цены на горючее.
Еще более острый конфликт возник у правительства с собственниками предприятий горно-металлургического комплекса. Они обвиняются в том, что все еще используют построенные ранее теневые схемы, благодаря чему получают сверхприбыли. Это позволяет премьеру противостоять их попыткам не допустить пересмотра тарифов на железнодорожных перевозки. В ход идут обещания с помощью силовых органов тщательно проверить уплату ими налогов. «На 13 апреля готовится съезд всех олигархов Украины под кодовым названием «собрание металлургов Украины». Мы прекрасно знаем, что пяти семьям в результате работы президента Кучмы принадлежит почти весь металлургический комплекс Украины. Там будут пытаться сломать решение правительства о повышении тарифов грузоперевозок «Укрзализныци» на 50%», — утверждает Тимошенко и добавляет, что ни пересмотра, ни сверхприбылей не будет. По ее словам, с понедельника направлены группы на каждое предприятие, которые тщательно проверят, сколько денег остается в оффшорных зонах. Похоже, премьер это хорошо знает и без проверок...
Что в принципе происходит? Правительство Виктора Ющенко уже проводило, используя знания Тимошенко, политику чистых рук в энергетике. Сейчас процесс пошел дальше и вот-вот приблизится к социалистической планке. Об этом, в частности, могут свидетельствовать и вчерашние откровения Тимошенко, как никогда критично оценившей процесс приватизации в Украине. По ее словам, гораздо легче сказать, сколько объектов в Украине были приватизированы законно, чем говорить о количестве тех, на которых были допущены нарушения. То есть в данном случае пресловутая цифра (три тысячи объектов, которые должны быть реприватизированы) доведена практически до бесконечности. И тут уже не до инвесторов и их реакции на такие заявления...
Впрочем, можно оставаться в полной уверенности, что до социальной революции дело в любом случае не дойдет. Хотя политические намерения во всем этом легко просматриваются. Ну кто же накануне решающих выборов оставит политическим противникам и бизнес-конкурентам такие сильные аргументы, как собственность на меткомбинаты и о-очень большие деньги, да еще, возможно, и заработанные путем минимизации налогов с помощью оффшоров? На это может пойти только безвольный человек или попросту трус. Но ни в чем таком наш премьер не замечена. Даже на второй роли в правительстве она в свое время умудрилась заслужить славу единственного в нем мужчины. А теперь и подавно. Женские руки жестко взялись за руль экономики. Но отрицают, что управляют ею в ручном режиме. Другое дело — наводить порядок. По утверждению Тимошенко, этим только в таком режиме и можно заниматься.
Революционный порыв — дело, конечно, благое. Особенно, когда делается с умом и когда просчитываются не только первые шаги, но и их последствия. К примеру, на вчерашней встрече правительства с прессой лишь вскользь упоминалось об инфляции (как известно, только за первый квартал она превысила 4,4%, что, по мнению многих экономистов, очень опасно) и совсем ничего не говорилось о росте ВВП. Это позволило автору сделать логический вывод о том, что в этом вопросе похвастать нечем. Но если ВВП (в сравнении с прошлым годом) падает, а объем поступлений в бюджет растет, то это означает ни что иное, как усиление налогового давления на бизнес. Отвечать на соответствующий вопрос «Дня» взялся министр финансов Виктор Пинзеник и лишь косвенно подтвердил эти опасения. По его словам, «импорт в натуральном выражении у нас снижается, а доходы таможни резко растут». Министр гордится тем, что правительство начало облагать налогом теневую экономику и цитирует своего коллегу Томенко: «Богатые тоже плачут. Заплакали». Он утверждает, что правительство знает также десятки других схем, где просто не платят налогов. Что касается падающего ВВП, то правительство, по Пинзенику, утеряв только за март 5,5%, похоже надеется поправить дело, но при этом в основном возлагает надежды на разрабатываемую программу строительства жилья, в соответствии с которой решено переоборудовать так называемые хрущевки в современные благоустроенные, да еще и недорогие жилища. Это — с одной стороны, как бы слегка обновленный вариант советской программы, обещавшей новую квартиру каждой семье до 2000 года... С другой — это весьма эффективный предвыборный ход. Если к выборам хоть пару десятков таких домов реконструируют, то нам расскажут, что ими будет усеяна вся страна. Плюс надежды на то, что, работая на нужды строителей, подтянутся и другие отрасли. Все бы хорошо, но, по словам Тимошенко, квартиры для отселения нынешних жильцов из хрущевок строители будут обязаны соорудить за свой счет. Не пахнет ли и тут дополнительным оброком? И выдержит ли бизнес такую «социальную» нагрузку? Последствия «воспитания» капитала правительством «День» попросил прокомментировать президента Центра экономического развития Александра ПАСХАВЕРА:
— Металлургия находится в благоприятном ценовом пространстве с точки зрения мировых цен, и поэтому не нуждается в тех стартовых поддержках, которые ей были оказаны. Вопрос состоит в том, насколько целесообразно повышение тарифов. Чтобы повысить тарифы на железнодорожные перевозки, необходимо знать, являются ли входящие в них затраты, обоснованными. Доводы о том, что у нас низкие тарифы, не являются главными аргументами в пользу их повышения. Необходим какой-то аудит затрат. Известно, что железная дорога — это целая страна, куда входят сотни подсобных предприятий («подсобных» с точки зрения основной цели железной дороги — перевозок) из разных отраслей народного хозяйства. Каким образом они влияют на тарифы — завышают их или занижают, каковы затраты на содержание этих предприятий — все это нужно рассмотреть. Это должно знать общество и заинтересованные стороны. Но если все же окажется, что тарифы на какую-то величину необходимо повысить, то это нужно делать таким образом, чтобы снизить шокирующее воздействие на экономику. В нормальной экономике тарифы повышаются эволюционно и в небольших размерах. Если же правительству приходится исправлять искривления, накопившиеся за много лет (если это так), то в любом случае оно должно побеспокоиться, чтобы его действия не имели для экономики шокового эффекта и не «опрокидывали» бизнес- планы предпринимателей. Резюме: обоснованность и максимальная забота о снижении негативных последствий — вот что обязано сделать правительство. Этих двух вещей я сегодня не наблюдаю.
Что касается реприватизации, то она, по моему мнению, возможна и необходима там, где нарушен закон. Когда говорят о возврате государственной собственности при несоблюдении инвестиционных обязательств или при доказанном сговоре сторон (продавца и покупателя) — тут нет вопросов, это элементарное правило поведения государства. Если же речь идет о том, что кому- то не нравится сделка, но она все же сделана формально законно, то реприватизация в этом случае ведет к очень большим рискам. Прежде всего сама методология такого преследования таит в себе высокий коррупционный потенциал. Она также ведет к неконтролируемому распространению этого процесса, неуважению к собственности и другим негативным последствиям. Если же общество в отношении каких-то наиболее «ярких» случаев требует восстановления справедливости, то я бы ограничил эти настроения каким-то очень коротким сроком исковой давности — не более двух лет и законодательно закрепил, что это относится только к очень крупным сделкам. В этом случае в списке объектов реприватизации остался бы десяток крупных предприятий. Если рассматривать ситуацию с точки зрения правительства, то следовало бы провести вызывающую доверие международную оценку так называемой справедливой цены на момент сделки по этим объектам, а затем законодательно установить возможность доплаты. Такая процедура, хотя она мне очень не нравится, закрыла бы вопрос о неконтролируемом распространении реприватизации.
