Подпольный горком собрался в Киеве

В этом доме до сих пор живет хозяйка явочной квартиры,
ставшей последним штабом киевского подполья, — Ольга Моисеевна Светличная.

По традиции накануне праздника — Дня освобождения Киева
— у нее в гостях собрались подруги военных лет — Александра Павловна Бойко
и Валентина Тимофеевна Шубина. И, несмотря на неважное самочувствие — все-таки
88 лет, — Ольга Моисеевна рада гостям, тепло и трогательно принимает своих
«милых девочек». Приход на явочную квартиру корреспондента «Дня» ветераны
встретили с одобрением: «Молодежь нас не часто жалует...»

А сколько людей здесь собиралось еще совсем недавно! Воспоминания,
слезы... Люди уходят. Их — самых близких и дорогих — с каждым годом становится
все меньше. Не так давно не стало Брониславы Петрушко, возглавившей работу
подпольного горкома после того как летом 1942 года гитлеровцы арестовали
и казнили многих подпольщиков.

...Остаться в захваченном немцами Киеве — жене военного
летчика, еврейке, да еще и с двумя маленькими детьми на руках — уже было
поступком. К тому же, у Ольги Светличной не было в Киеве ни друзей, ни
знакомых. Накануне войны она с детишками жила в авиагородке на Соломенке,
а муж Василий в это время сдавал вступительные экзамены в военную академию
в Москве.

Эвакуироваться вместе с другими семьями военных летчиков
она не захотела — не верилось, что немцы возьмут Киев. Когда же город был
захвачен врагом, пришлось ей выйти со своими ребятишками на улицу и назваться
«погорелицей». Благодаря чему удалось обрести крышу над головой — в этом
самом доме, где на первом этаже жил сам голова Ярославской управы города,
а по соседству — полицай.

Как прокормить детишек? После того как закончились вещи,
пригодные для обмена на продукты, Ольга взялась печь пирожки, булочки,
разную снедь и торговать ими на Евбазе, что на месте нынешней площади Победы.

На базаре молодая женщина вслушивалась в разговоры, пыталась
понять, что делается в городе — никак не хотелось верить в то, что люди
смирились с «новой властью». Со временем появились знакомые, удалось на
время торговли пристроить детей в хорошие руки. Одной из подруг Ольги стала
Бронислава Петрушко, которая по поддельным документам тоже звалась Ольгой.
Через некоторое время между женщинами произошел серьезный разговор. Бронислава
предложила Ольге устроить у нее явочную квартиру Зализнычного райкома.
Светличная сразу согласилась.

Жизнь изменилась: с утра — на базар, вечером — принимать
«гостей». Да не просто принимать, а всех накормить, кому сделать перевязку,
кому помочь с одеждой. Здесь же подпольщики писали листовки, хранили оружие,
прятали бежавших из плена и концлагерей людей. Когда же прерывалась связь
с партизанами, Ольге приходилось брать детей и с какой-нибудь легендой
идти на левый берег — «на контакт»...

С приближением советских войск все больше радости и надежды
несли подпольщикам сводки Совинформбюро. К лету 1943 года все высшие гитлеровские
чины, а также службы СД и гестапо покинули Киев. В городе оставались только
части полевой жандармерии и военной разведки. В этих подразделениях на
немцев работало много полицаев. Они-то, боясь за свою жизнь и стремясь
выслужиться, и устроили напоследок жестокую травлю киевских подпольщиков.
Один за другим посыпались аресты. Полицаи обходили дома, оцепляя целые
кварталы, хватая всех подряд. А в конце октября, когда наши войска подходили
уже к Днепру, ищейкам удалось-таки выследить и арестовать «двух Ольг».

Тот промозглый октябрьский вечер, когда полицаи пришли
забирать Ольгу и Броню, Александра Павловна Бойко и по сей день помнит
во всех мельчайших подробностях. Издалека заметив у подъезда черную машину
жандармерии, она затаилась во дворе напротив.

— Броня кричала на всю улицу, когда полицаи вывели ее из
дома, — вспоминает Александра Павловна. — Она вырывалась и даже пыталась
бежать. Своим криком она спасла всех, кто в это время шел на явку, а также
товарищей, спрятавшихся в другой квартире этого же дома.

Александру Бойко, до войны работавшую в финотделе Ленинского
райисполкома, на квартиру к Ольге Светличной впервые привела ее довоенная
подруга Зина Мироненко. Она и представила Шуру Бойко Брониславе Петрушко.

Александра Павловна смеется, вспоминая об этом:

— Петрушко взглянула на меня и говорит Зине: «А это еще
что за фифочку ты привела?» Я очень волновалась перед этой встречей, поэтому
сделала прическу и надела свое лучшее платье и туфли...

Так Шурочка Бойко стала подпольщицей. Работала она на железной
дороге, распространяла листовки, выполняла различные задания...

Вместе с Петрушко арестовали и Ольгу Светличную; хорошо
еще, что дети в это время были у людей. Сама она чудом осталась в живых:
фашистам уже просто некогда было расстрелять всех арестованных.

А Брониславе Петрушко на второй день удалось бежать из-под
ареста, уж ее-то наверняка бы не пощадили. Через форточку, под носом у
охраны, она выбралась на улицу и скрылась в хорошо знакомых киевских переулках.
Смелая женщина укрылась у надежных подпольщиков, живших неподалеку от здания
«Абверштелле», на бульваре Шевченко, — у супругов Тамары Подлесной и Александра
Кривца. К вечеру следующего дня Александр Кривец вместе с двумя молодыми
девчонками-подпольщицами вывез Брониславу на «полуторке» в село под Васильков,
где жили родители Георгия Шубина — руководителя подпольной организации
киевского трамвайного управления. Одной из сопровождающих была жена Шубина
— Валя.

Вот как она сама вспоминает об этом:

— На выезде из города нашу машину остановили фашисты. Пока
Саша Кривец предъявлял документы, мы с Еленой Заниной выскочили из машины
и начали петь, плясать, посылать немцам воздушные поцелуи, в общем — делали
все, чтобы как-то отвлечь их внимание от машины. А Броня, закутанная в
разное тряпье, лежала в кузове. Все обошлось благополучно. А через неделю
все вместе возвращались в освобожденный Киев.

Пятьдесят пять лет спустя сидят в своей бывшей конспиративной
квартире три хрупкие женщины и вспоминают годы оккупации...

Они спасли десятки людей в свое время от гибели. Они сегодня
даже не помнят, скольких детей, сколько молодых ребят и девчонок с помощью
поддельных документов уберегли от угона в Германию, каждый раз ставя на
карту свои молодые жизни.

Для нас, которым сегодня примерно столько же лет, сколько
было подпольщикам в годы оккупации, по-новому звучали обыденные для этих
замечательных киевских стариков слова:

— Мы были молоды, дерзки, любили жизнь, любили Родину.
И ради победы — Киев — НАШ ГОРОД! — шли на все, совершенно не думая об
опасностях... Сейчас это все вам трудно себе представить...