Друзей Президента следует знать. Один из них — Борис Абрамович Березовский, политический бизнесмен; именно ему приписывают авторство проекта «Дочь президента». Березовский не скрывает, что сейчас самые выгодные инвестиции — в политику. Поддержка Ельцина на выборах в России принесла ему огромные дивиденды и статус «олигарха». Сейчас он не против того, чтобы «состричь» гривни на президентских выборах в Украине. Весной, когда в России против него открыли уголовное дело, он дал интервью «Столичным новостям», в котором пытался убедить читателей газеты, что «Кучма — это от Бога». Стратегию и тактику БАБа известный американский финансист Джордж Сорос охарактеризовал так: «Я полагаю, это тот самый злой гений, типичный представитель грабительского капитализма». Подтверждением его слов может служить дело с обысками в конторах швейцарских компаний «Андава» и «Форус Сервис», принадлежащих Березовскому. Федеральный прокурор Швейцарской Конфедерации Карл дель Понте предполагает, что с помощью этих компаний удалось перекачать с российского «Аэрофлота» 250 млн. долларов. «Это была не просто полицейская акция», — отмечают «Известия» во вчерашнем номере. В редакционной статье влиятельной женевской газеты «Тан» ее главный редактор Эрик Хесль подчеркивает, что это расследование взрывоопасно для российского президента, его семьи и его ближайшего окружения. По мнению Хесля, «истинная ставка в этой юридической битве — окончание правления Бориса Ельцина и вопрос о том, кто придет ему на смену». Как сообщают «Известия», швейцарские следователи не собираются останавливаться на достигнутом и уже начинают «другие действия по делу «Аэрофлота». Возможно, именно этим объясняется желание Березовского баллотироваться в Государственную думу, о чем он недавно заявил в интервью московской газете «Время МН», сокращенное изложение которого мы публикуем.
— Похоже, ваши разногласия с Примаковым не сняты даже после его отставки.
— К сожалению — и это не в первый раз, — я раньше других осознавал опасность. Это относится и к Примакову, которого я считаю очень серьезным и опасным противником. Да, он единственный из всех премьеров, не исключая пока и Степашина, имел собственную четкую позицию по основным вопросам. Но его позиция, с моей точки зрения, была ошибочной и разрушительной для России, и против этого я восставал...
— Поскольку вы считаете Примакова реальным политиком, то вас, видимо, не удивляет его решение вернуться в политику, возможно, в альянсе с Лужковым?
— Примаков никогда не был вне политики и, безусловно, не ушел из нее, перестав быть премьером. Что же касается альянса, то официально он еще не заявлен, хотя на первый взгляд кажется весьма логичным. Впрочем, возможный альянс Лужков — Примаков только внешне выглядит сильным. Внутри него уже заложено колоссальное противоречие. Лужков никогда не смирится со второй ролью. С другой стороны, в глазах академика Примакова Лужков всегда будет крепким хозяйственником — человеком в кепке. Но если Примаков, будучи хладнокровным политиком, сможет сдерживать свои эмоции, то популист Лужков не выдержит. Так что союз этот вряд ли будет долговечным. Впрочем, все эти комбинации вполне в стиле беспринципного Лужкова. Вчера он — левый центр, сегодня — правый центр вместе с Явлинским, а завтра он — союзник Примакова. До парламентских выборов много времени, и я уверен, что Юрий Михайлович еще не раз сумеет перевернуться. К тому же, он суетлив и уже сегодня пытается подстраховаться переносом выборов мэра на декабрь. Правда, и тут он в последний момент призадумался. Вы можете себе представить, что так вел бы себя Ельцин в 96-м, когда его рейтинг был 5 процентов? Он не только не страховался, но был уверен в победе, и это стало решающим фактором.
— Из видимых выгод, которые получил Березовский от нового правительства, — возвращение «Сибнефти» квоты на иранскую нефть. Или это подарок Абрамовичу?
— Я не являюсь акционером «Сибнефти» и много раз об этом говорил. Хотя лоббировал создание этой компании, и у меня есть стратегические интересы и в этой компании, и к ней. Поймите меня, я не альтруист, и мое поведение совершенно рационально. Дело в том, что я действительно считаю, что лучшие инвестиции сегодня в России — это инвестиции в политику.
— Поэтому — «Коммерсантъ»?
— Вот мне говорят: «Зачем вы купили «Коммерсантъ» — это для вас политика или бизнес?» Я абсолютно уверен, что отделять крупный бизнес от большой политики — это глубочайшая ошибка. Возьмите конкретный пример — «Сибнефть». Тендер на покупку «Сибнефти» был в конце 95-го, сразу после парламентских выборов, на которых победили коммунисты, и за 6 месяцев до президентских, когда никто не верил, что победит Ельцин. И когда потребовались средства на покупку этой компании, то и я участвовал в поиске денег. Была идея занять их, в том числе и за рубежом. Я сам разговаривал с Соросом и другими крупными бизнесменами и банками. Поведение Сороса было абсолютно лицемерным. Он сказал, что не может дать ни копейки, потому что Зюганов победит на выборах, а инвестировать в страну, где побеждает Зюганов, абсолютно бессмысленно. А сегодня он рассказывает миру о грабительском капитализме в России, о том, что олигархи за бесценок скупили нефтяные компании. Нет, господин Сорос, русские олигархи заплатили за эти компании столько, сколько они в тот момент стоили. И вас тоже приглашали, но вы тогда ошиблись, переоценили риски, а сегодня ведете себя по крайней мере некорректно.
— Вы предлагаете людям, занимающимся бизнесом, инвестировать в политику?
— Я предлагаю ввести страшно простой критерий для кандидата в президенты в его предвыборных обещаниях. Задача президента любой страны очень проста — повысить капитализацию страны. Я не знаю, сколько сегодня стоит Россия, все ее крупнейшие предприятия вместе взятые. Но это вполне считаемая величина. Сегодня это, наверное, около 50—70 миллиардов долларов. Негусто. Обещание президента должно быть одно — я приду, и страна будет стоить 700 миллиардов долларов. И все! И мы сможем проверить, правду ли он говорит.
— Вы собираетесь и дальше оставаться просто влиятельным частным лицом?
— Я принял решение баллотироваться в Думу по одномандатному округу. Сейчас думаю, по какому.
— Это новость. И зачем вам это?
— Цель очевидна. Отвечу вульгарно. Я считаю, что в условиях рыночной экономики доминирующую роль в управлении страной играет капитал. Не в смысле денег и слитков золота. А капитал — как концентрированный потенциал нации. Капитал распределен по мощным финансово- промышленным группам, и их не так много в каждой стране. Сейчас на Западе многие компании превращаются в публичные, когда владельцами становятся миллионы, но у нас это произойдет еще не скоро. Капитал — это и интеллект, и деньги, и здания, и земля. Когда мы начали создавать рыночную экономику и у нас появились собственники того, что создали или того, что купили, или...
— Того, что украли.
— И это происходило. Первоначальное накопление капитала — всегда очень сложный и противоречивый процесс, и справедливого перераспределения собственности не бывает. Помните, еще Форд сказал, что ему трудно объяснить происхождение только первых двух миллионов. Важно только одно — происходит при этом социальный взрыв или нет. В России его не было. Значит — результат положительный. Так вот, став собственниками, мы стали одновременно управляющими своих компаний. Мы никому не могли этого передоверить. Во-первых, законодательная база, защищающая собственность, была слабой. Во-вторых, никто не был готов иметь над собой хозяина. Не назначенного государством, а самостоятельно ставшего хозяином. Компанию могли просто разграбить или неэффективно ею управлять, что в любом случае привело бы к ее гибели. А вот что касается государства, то мы почему-то думаем, что управление им можно передоверить другим.
— Понятно, что мемуары откладываются. Скажите, а какой из трех пороков вам милее — власть, деньги или слава?
— Сегодня — власть.
