Какой может быть эволюция Организации по вопросам безопасности и сотрудничества в Европе (ОБСЕ)? Какие надежды возлагает на эту организацию Украина? Об этом «Дню» — в эксклюзивном интервью Постоянного представителя Украины при международных организациях в Вене, посла Владимира Ельченко, который принимал участие в недавней неформальной встрече министров иностранных дел государств-участниц ОБСЕ на острове Корфу 27—28 июня, которая положила «начало процессу Корфу».
— Владимир Юрьевич, согласны ли вы со словами Министра иностранных дел Германии Франка-Вальтера Штайнмайера, что «Процесс Корфу» даст сильный сигнал к тому, что мы действительно готовы решать наши проблемы безопасности сообща, придавая тем самым новое значение принципам коллективной безопасности в Европе, которым мы все преданны?
— Министр Штайнмайер очень точно передал суть основного результата, достигнутого министрами иностранных дел государств-участниц ОБСЕ во время этой встречи. И действительно, начало «процесса Корфу» сейчас — это всего лишь мощный сигнал о готовности государств к диалогу. Очень важно при этом, чтобы такой сигнал был сделан не спустя годы противостояния, обусловленного недавними драматическими событиями в сфере европейской безопасности, а именно сейчас — фактически, «по свежим следам». Это дает определенные надежды. Но следует четко осознавать, что конкретный формат и содержание этого диалога все еще остаются неопределенными, и дипломатам придется провести немало напряженных часов за переговорным столом, для того, чтобы наполнить «процесс Корфу» конкретным содержанием, которое будет отвечать интересам всех участников дискуссии. Думаю, только после этого мы сможем подробнее информировать общественность относительно целей, задач и перспектив «процесса Корфу».
— Какой видится Украине эволюция ОБСЕ и новое значение принципов коллективной безопасности в Европе, и действительно ли, — все страны-участницы преданны новым принципам?
— Хотя в отличие от ООН, НАТО или ЕС, развитие ОБСЕ остается малозаметным для широкого общества, эволюция этой организации является очень интересной. Фактически, благодаря широкому членству различных государств и принципа консенсуса при одобрении решений, ОБСЕ — это зеркало международных отношений на евроатлантическом пространстве от Ванкувера до Владивостока. Соответственно, все те же исторические изменения, которые мы наблюдали с 1975 года и до сих пор, оставили свой след на эволюции ОБСЕ.
Об эволюции ОБСЕ можно говорить много, но я бы хотел подчеркнуть два принципиальных момента. Во-первых, ОБСЕ неминуемо двигается в сторону признания ее полноценной международной организацией. На данном этапе она уже соответствует необходимым критериям и дело только, так сказать, в документальном оформлении имеющегося в наличии status quo, например, путем одобрения Устава ОБСЕ, который бы базировался на положениях хельсинского Заключительного акта 1975 года. Именно это и могло бы стать так называемым проектом «Хельсинки +». Во-вторых, если после 1991 года деятельность ОБСЕ эволюционировала в сторону реализации значительного количества проектов на постсоветском пространстве, то сейчас все более очевидной становится потребность укрепить первичную функцию ОБСЕ — служить форумом для диалога по всем вопросам безопасности и сотрудничества. И это особенно показательный момент, который демонстрирует, что сейчас государства-участницы ОБСЕ хотят и должны разговаривать друг с другом, прислушиваться к позициям, подходам и ожиданиям партнеров.
В этом контексте особенно острой является потребность разговора как раз относительно значения принципов коллективной безопасности в Европе, как они определены в Заключительном хельсинском акте 1975 года и других ключевых документах ОБСЕ. Я убежден, что нет такого государства-участника ОБСЕ, которое бы не было предано делу обеспечения их неуклонного соблюдения. Также, в последнее время, мы действительно стали свидетелями ряда ситуаций, которые продемонстрировали, что внутри ОБСЕ существуют различные подходы к толкованию содержания этих принципов. И это опасная тенденция. Дальнейшее усиление этих разногласий является очень угрожающим как для институционных механизмов ОБСЕ, так и для безопасности и сотрудничества в Европе в целом.
— Чего можно ожидать от следующего заседания ОБСЕ в Афинах?
— Бесспорно, через все заседание Совета Министров ОБСЕ в Афинах в декабре этого года «красной нитью» будет проходить вопрос архитектуры европейской безопасности и его ключевым моментом станет одобрение документа, касающегося развития «процесса Корфу». По сути, в Афинах государствам-участникам ОБСЕ придется сдать экзамен на готовность к системному и содержательному диалогу, который касается этой проблематики. И ни одна из них не может позволить себе плохо сдать этот экзамен, ведь вопрос архитектуры европейской безопасности непосредственно задевает жизненно важные вопросы их безопасности. В этой связи могу откровенно сказать, что дипломатам, которые будут принимать участие в заседании, не приходится ожидать ничего другого, кроме месяцев очень напряженной работы накануне афинского заседания, и часов — в его ходе.
В целом было бы наивно ожидать от Афин какого-либо решающего прорыва по делу обеспечения безопасности в Европе. Слишком комплексным является поставленная задача, еще слишком глубоким является кризис доверия в отношениях между рядом ключевых государств, слишком остро звучат проблемы замороженных конфликтов, не утолились эмоции и после прошлогоднего «размораживания» конфликта в Грузии.
Пример последней является особо показательным. Позиции сторон здесь диаметрально противоположны: Российская Федерация делает все возможное для закрепления так называемых новых реалий на Южном Кавказе, но это категорически не воспринимается США, ЕС, Украиной и рядом других государств, не говоря уже о самой Грузии. И тяжело представить себе достижение в Афинах какого-либо консенсуса по вопросу совершенствования архитектуры безопасности без должного учета грузинской проблемы.
Другой важный пример — Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), выполнение которого было приостановлено Россией в 2007 году. Компромисс относительно вывода режима ДОВСЕ из кризиса до этого времени не найден, в то время как значительное количество государств связывает эффективную архитектуру европейской безопасности с восстановлением полноценного применения ДОВСЕ.
Одним словом, на таком фоне успешно может реализоваться только политика постепенных шагов, а не прорывов, и «шоковая терапия» здесь будет неуместной. Если исходить из реалистических позиций, то успешным я бы считал такой результат, который бы определил формат нашего дальнейшего диалога и его основные темы.
— Насколько воспринимаются и кем поддерживаются предложения России о создании новой архитектуры безопасности от Ванкувера до Владивостока?
— Если анализировать отношение государств-участников ОБСЕ до последних российских инициатив в сфере безопасности, то на данном этапе можно выделить четыре группы стран. К первой принадлежат некоторые из бывших государств-членов СССР, которые теперь являются традиционными союзниками России, прежде всего, в формате ОДКБ. Ко второй — отдельные государства-члены ЕС, которые разделяют основные элементы российской позиции, однако по ряду причин они не готовы решительно заявить об их поддержке. Третья группа объединяет государства, критически настроенные к российским предложениям. Четвертую же, и наибольшую группу, составляют государства, которые занимают выжидательную позицию и, скажем так, пока позволяет время, не раскрывают свои карты, только наблюдая за развитием дискуссии.
Собственно именно из смеси этих четырех подходов на Корфу и родилась обобщенная позиция государств-участников ОБСЕ по этому вопросу. По их мнению, постоянное совершенствование архитектуры безопасности является условием поддержания ее эффективности. Все государства разделяют этот подход, а начало «процесса Корфу» является лишним доказательством этого. Так же нет сомнений, что этот процесс является логическим ответом на предложении России относительно создания новой архитектуры безопасности, в первую очередь, путем заключения Договора о европейской безопасности. Однако мы видим, что «процесс Корфу» касается обсуждения будущего безопасности, а не ее новой архитектуры.
Иными словами, на данном этапе в целом государства-участники ОБСЕ исходят из того, что диалог нужен, но должен ли он привести именно к созданию новой архитектуры безопасности, остается под вопросом. Подчеркну при этом такой важный момент — российские предложения, касающиеся безопасности, не были взяты в ОБСЕ в качестве содержательного основания для обсуждения, а стали лишь предлогом для начала обсуждения.
— Способна ли ОБСЕ предоставить гарантии безопасности Украине в случае конфликта с одним из соседей или при возникновении угрозы территориальной целостности нашей страны? Какую пользу может получить Украина от этой организации в плане безопасности?
— Вопрос риторический. В качестве примера ответа на него посмотрите на российско-грузинский конфликт. В целом же мой многолетний опыт многосторонней дипломатии убеждает, что ни одна международная организация в мире не способна предотвратить либо прекратить межгосударственный конфликт, если его стороны не имеют хотя бы минимального желания позволить ей это сделать. И ОБСЕ не является исключением. Кроме этого, главная цель ОБСЕ, и, если хотите, основа ее философии, все же заключается в том, чтобы не допускать конфликтов между ее государствами-участниками и возникновения угроз их территориальной целостности.
Также еще раз повторюсь, ОБСЕ — это платформа для ведения межгосударственного диалога и выработки правил их сотрудничества на основании фундаментальных принципов, заложенных в Заключительный хельсинский акт 1975 года. Соответственно, основной формой влияния на государство-участника в рамках ОБСЕ является осуществление политического давления путем публичных заявлений государств-участников, например, относительно невыполнения взятых на себя обязательств. Кому-то это может показаться недостаточным, но гарантии безопасности прекращают действовать тогда, когда государства прекращают разговаривать между собой, прислушиваться друг к другу. К сожалению, очень часто этот аспект межгосударственных отношений — потребность в общении — недооценивается, ведь, как и в сугубо человеческих отношениях, он имеет ключевой смысл.
Относительно пользы, которую Украина может получить от ОБСЕ в плане безопасности, приведу только один пример. Сейчас это уже тяжело представить, но до 2006 года проблематика энергетической безопасности в ОБСЕ почти не обсуждалась. Однако в контексте известных событий между Украиной и Россией в газовой сфере, на рубеже 2005-го и 2006-го годов именно наше государство, несмотря на категорическое сопротивление российских коллег, инициировало начало диалога по энергетической безопасности в ОБСЕ. И теперь эта проблематика занимает ключевое место на повестке дня ОБСЕ, а в лице этой организации Украина имеет многостороннюю платформу для соответствующего представления собственной позиции, защиты соответствующих политических интересов и реализации определенных проектов.
