В начале 1990-х годов Украина занимала одно из первых мест в мире по количеству расстрелов как высшей меры наказания за совершение преступления. За первые четыре года нашей независимости так были наказаны 612 человек. Отмена смертной казни является необходимым условием для вступления в Совет Европы, поэтому под давлением европейцев в 1997 году Украина ввела мораторий на смертную казнь, а в 2001 — окончательно от нее отказалась.
22 февраля этого года в Верховной Раде был зарегистрирован законопроект «О внесении изменений в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы Украины» (относительно введения смертной казни как вида наказания)». Авторами законопроекта выступили депутаты от Коммунистической партии Украины Петр Симоненко, Игорь Алексеев и Валерий Бевз. Необходимость возвращения к смертной казни коммунисты объясняют ростом уровня преступности, расходами на содержание преступников и аргументируют свою позицию общественным мнением. «Во время поездок по стране к нашим депутатам постоянно обращаются избиратели и спрашивают: почему убийцы, осужденные за свои жестокие деяния, через довольно непродолжительное время опять оказываются на свободе и довольно часто опять совершают убийства. Люди говорят: время уже поставить на этом точку», — убеждает депутат от КПУ Евгений Царьков.
Между тем специалисты из Института социологии утверждают, что уровень поддержки смертной казни некомпетентным большинством во всех обществах достаточно высок. Однако, по данным исследований Института, за последние десять лет в Украине отношение к вопросу смертной казни изменилось. Если в 2000 году две трети населения считали, что смертную казнь отменили преждевременно, то сегодня таковых только 50%. Объяснить такие тенденции и привести свои аргументы по этой проблеме мы попросили заместителя директора Института социологии НАН Украины Евгения ГОЛОВАХУ:
— Ничего нет странного в том, что тему смертной казни в который раз подняли именно коммунисты. Их шансы на следующих выборах становятся все более и больше призрачными. Потому это сугубо популистские призывы, которые, правда, опираются на подавляющую общественную поддержку идеи возвращения смертной казни как средства предотвращения тяжелых преступлений. О чем это свидетельствует? О том, что в нашем обществе очень высокий уровень агрессии и высокий уровень преступности. Естественно, это беспокоит людей, а поскольку большинство из них неспециалисты, то они считают, что введение смертной казни — это единственный путь уменьшения угрозы для их жизни. В действительности — а об этом уже знают специалисты по истории, психологии, юриспруденции — смертная казнь не является средством для уменьшения угрозы жизни, здоровью и имуществу человека. Смертная казнь — это исторический рудимент, который регулировался давними традициями. Очень трудно найти культуры, в которых бы не было смертной казни. Разве что какие-то исключения. Что касается современной теории и практики наказаний за преступления, то страны, которые выходят на достаточно высокий уровень жизнь и развитую демократию, постепенно отказываются от смертной казни. Есть, конечно, пример США, но он особый и его можно долго анализировать. Кстати, не во всех штатах смертная казнь сохранена, и там тоже по этому поводу идут ожесточенные дискуссии. В США вообще совсем другая система юриспруденции и система наказаний, как, кстати, и совсем другой уровень коррумпированности и профессиональности правоохранительных и судебных органов. В целом же европейский опыт свидетельствует, что путь Европы — это путь к отказу от смертной казни. А Украина же, как я понимаю, стремится присоединиться к европейскому сообществу. Вот еще один аспект этого вопроса, который непременно нужно учитывать. Если мы вернемся к смертной казни, путь в Европу станет для нас практически невозможным.
Вообще система наказаний в Украине довольно странная. Она осталась еще с советских времен. У нас за очень тяжелые преступления — убийства — дают десять-двенадцать лет. Нужно изучить опыт европейских стран и привести свое законодательство в соответствие с европейским, а не с советским.
— С точки зрения социальной психологии, есть ли какие-то особенности в вопросе введения-отмены смертной казни в стране, которая в значительной мере пострадала от советской репрессивной машины?
— В том же и дело, что это очень сложная проблема — возвращение смертной казни в стране, где она не была исключением и где были казнены миллионы людей — то ли по приговору, то ли без каких-либо приговоров. Вот еще один аргумент против возвращения смертной казни — потому что есть опасность возвращения и этого опыта. Угроза сведения счетов на идеологическом или прагматическом основании у нас значительно выше, чем в других странах, потому что мы вышли из советской власти.
Вопрос смертной казни тесно связан и с уровнем агрессии. А агрессия граждан напрямую связана с агрессией государства. Если государство становится более жестоким, такими же становятся и граждане. Государство должно демонстрировать признаки цивилизованности. И если появляется необходимость усилить строгость наказаний, то это нужно делать, но не смертной казнью. Скажем, до тридцати лет лишения свободы — таким образом, делается невозможной вероятность повторения преступления. А у нас мало того, что за умышленные убийства преступники получают небольшой срок, так они еще и имеют возможность досрочно выйти на свободу! Для украинского государства нет проблемы смертной казни — это, скорее, проблема для коммунистов. У нас же проблема — привести свое законодательство в соответствие с требованиями времени.
— Если все же такая дискуссия в обществе возникает, каким образом и в какой тональности ее нужно вести?
— Помню, лет десять назад во Франции проводили такое исследование, и там тоже большинство населения поддерживало возвращение смертной казни. Но не всегда общественное мнение является решающим фактором в принятии решений. Если бы в Украине принимались решения исключительно на основе общественного мнения, прежде всего пострадали бы наши власть предержащие, да еще как! Поэтому, конечно, обсуждение нужно начинать со специалистов. Мне кажется, что в кругу профессионалов (психологов, психиатров, юристов, социологов и даже политиков) идея смертной казни все же маргинальна и поддерживают ее только отдельные фигуры. Если бы у нас были действительно влиятельные общественные организации, которые бы говорили, что это единственно возможный путь улучшить ситуацию с преступностью в стране, то к их мнению, конечно, нужно было бы прислушиваться. Но разве вы слышали призыв хоть одной авторитетной общественной организации о возвращении смертной казни? Я такого не слышал. Не нужно возвращать нас к тем нормам, от которых мы еле-еле избавились.
С помощью региональных корреспондентов «Дня» мы провели заочный круглый стол по вопросу возможности возврата к смертной казни в Украине. Вашему вниманию предлагаются мнения экспертов.
Александр МУЗЫКА, декан социально-психологического факультета Житомирского государственного университета имени Ивана Франко, профессор, кандидат психологических наук:
— Появилась в прессе информация-однодневка о травме на производстве — и циркуляр в ответ (реакция): во всех вузах учебную дисциплину «Безопасность жизнедеятельности» возвести в ранг «Истории КПСС» времен СССР ввести в билеты государственных экзаменов, включить в дипломные работы по всем специальностям. Когда-то, кажется, Луначарский сказал: если хотите воспитать атеистов, введите Закон Божий в школы как обязательный предмет. Может, лучше на деньги, которые идут на подобные реакции, создать хорошие учебные фильмы, запустить социальную рекламу? Но это значит — работать нужно. А рост детской преступности? Согласен с теми, кто среди причин выделяет агрессивную медиа-среду, военизированные компьютерные игры и доступность порно. А почему бы те деньги, которые должны пойти на репрессивный аппарат, не направить на создание и распространение альтернативного украиноязычного продукта: интеллектуальные и познавательные украиноязычные компьютерные игры, подростковые сериалы, которые бы задавали стандарты социального поведения? Почему бы не поддержать центры детского творчества? Почему бы не поддержать молодежные общественные организации?
Жанна ДУБЧУК, начальник службы по делам детей Рожищенской районной госадминистрации, Волынская область:
— За шесть лет работы в службе по делам детей в нашем районе в места лишения свободы попал лишь один несовершеннолетний. Статистика, вроде бы, могла бы радовать, если бы не ситуация в целом: в последний год, по крайней мере, в нашем районе криминогенная ситуация ухудшается, а количество правонарушений среди несовершеннолетних растет. Мой опыт показывает, что в данной ситуации нельзя отбрасывать влияния генов, наследственности. Хотя знаю и мать как вполне порядочного человека, которая со слезами на глазах умоляла, чтобы мы... забрали ее сына в тюрьму, потому что иначе она повесится. Ведь этот юноша выносил все из дома, нападал на людей, подставляя им нож к горлу... В Рожищенском приюте для детей я разговаривала с 12-летним мальчиком, собственно, ребенком, который искренне рассказывал, что не может побороть в себе тягу к кражам. Первую кражу он совершил в 6 лет. Говорит, что вещь ему и не нужна, но что-то заставляет ее красть...
Анализ нашей службы за несколько лет показывает, что наиболее часто правонарушение совершают дети, которые вырастают в неполных семьях, где их воспитывает одна мама, а папы нет даже на праздники... А если в семье, в которой вырос несовершеннолетний преступник, есть папа, то он, как правило, злоупотребляет спиртным. Если правонарушение совершил ребенок из благополучной семьи, то это для него, за редким исключением, становится уроком на всю жизнь. Такие подростки искренне каются и потом стараются забыть совершенное преступление как страшный сон.
Наше общество изменяется на глазах. Даже раньше мы не наблюдали в своих подопечных такую жажду к деньгам, к легкому обогащению. Причем это дети из семей, которые не являются обеспеченными в материальном отношении, а когда в обществе снижается уровень достатка, то такая ситуация формирует новые кадры для исправительных колоний. Нынешние дети слишком рано становятся взрослыми. Но эту взрослость в первую очередь видят в наличии кошелька с деньгами. Поэтому и происходят классические правонарушения, когда, например, сын украл у родной мамы 500 гривен, за которые завез друзей в Луцк на пиццу и пиво... Или был случай, когда несовершеннолетняя девушка, проходя со своим парнем мимо поля, где пасся непривязанный конь, оседлала этого коня, проехалась на нем и поставила. Но хозяин уже успел заявить в милицию о пропаже. Наша служба боролась за эту девушку, чтобы не доводить дело до тюрьмы, так как все случилось из-за подростковой наивности. Не из хлева же она вывела этого коня. Но милиции тоже бывает выгодно улучшить свою статистику...
Наше общество нуждается в большем разъяснении среди несовершеннолетних правил общежития, верховенства закона. Потому что встречаешься с тем, что не считают преступлением «взять» что-то в коллективном хозяйстве, на предприятии, не понимают, что это тоже — собственность.
Мирослав МАРИНОВИЧ, вице-ректор УКУ, правозащитник, член-основатель Украинской Хельсинкской группы, организатор амнистерского движения в Украине:
— Из опыта Советского Союза, из европейского опыта: восстановление такого наказания, как смертная казнь, не влияло прямо на улучшение криминогенной ситуации — уровень преступности зависел от других факторов. Даже — наоборот. Опыт СССР показал — когда выросло количество изнасилований, советский законодатель ввел смертную казнь за изнасилование, однако это не повлияло на количество изнасилований, зато увеличило количество убийств, потому что насильники еще и начали убивать жертв, чтобы не было следов. Поэтому у меня к смертной казни однозначное отношение.
Олег МЫЦИК, адвокат, Львов:
— Как христианин, я категорически против восстановления смертной казни — нам Бог дает жизнь, и Бог должен жизнь забрать. Как гражданин, учитывая количество жестоких преступлений, возможно, где-то бы и допустил мысль, что преступников должно более строго наказывать. Но категорически как юрист заявляю: этого делать нельзя. Почему? Во-первых, из-за тотальной коррумпированности правоохранительных органов. Во-вторых, из-за отсутствия оправдательных приговоров. Статистика говорит: таких приговоров у нас 0,02%. В связи с тем, что есть тотальные пытки и насилие со стороны работников милиции и что люди очень часто признают вину, не совершив таких действий. А теперь представьте себе, что этого человека заставили признаться в убийстве. Также должен отметить очень низкую правовую культуру населения. У нас люди не умеют защищаться с первой минуты, не чувствуют потребности в защитнике при общении с правоохранительными органами.
Алексей ГОРЕЦКИЙ, правозащитник, выпускник высших международных курсов по защите прав человека Хельсинского фонда прав человека, Ровно:
— Смертная казнь противоречит развитию общественных отношений в демократическом государстве. В Украине она была отменена, подписали соответствующие международные документы, поэтому восстановление смертной казни на сегодняшний день —не только несерьезный, но и неправомерный процесс. Юридически восстанавливать такую меру наказания достаточно сложно. Поскольку были подписаны соответствующие международные документы, то законопроекты, которые будут противоречить им, не будут действовать. А что касается социального компонента, то в мире прослеживается тенденция гуманизации общества — если раньше в некоторых государствах восстановление смертной казни поддерживали две трети респондентов, то теперь — менее половины. Во многих странах такую меру наказания отменяют. Смертная казнь неспособна повлиять на криминогенную ситуацию. Это самый примитивный подход представителей власти в урегулировании проблемы. В действительности пожизненное заключение — большая мера наказания. Государство, напротив, должно заботиться о повышении стандартов содержания заключенных, как это делают в цивилизованных странах.
Владимир ПОДГОРНОВ, социолог, президент Украинского фонда «Громадська думка», Львов:
— Как только начался кризис, уровень преступности на Львовщине постепенно начал подниматься, и эта проблема оказалась в первой десятке проблем области. Понятно, что на первых местах коррупция, рост цен, безработица... Криминогенная ситуация — на седьмом или восьмом месте по рейтингу, и наблюдается тенденция к росту. Теперь что касается смертной казни... Мы исследовали эту тему еще тогда, когда проводился мораторий. Понятно, что единодушия в этом вопросе нет, общество разделено приблизительно 50х50. (Когда лучше живем, становимся лучше.) Поскольку 80% жителей Львовщины исповедуют европейские ценности, все же в целом у нас сторонников смертной казни меньше, чем сторонников моратория. Но мы ставим в своих исследованиях и другие вопросы, которые касаются доверия к правоохранительным органам, судам, а также относительно того, могут ли попадать в тюрьмы невиновные, могут ли быть невиновные приговорены к смертной казни... Респонденты хотят справедливого следствия и наказания реального преступника. Сейчас же можно говорить о 30% невиновных, которые находятся в тюрьмах. Так что, они тоже могут быть казнены? На такое Львовская область, как показывают наши исследования, не соглашается. Мое личное мнение таково: зачем волновать общество этим вопросом?
Сергей ПАСИЧНИК, адвокат проекта «Защити свое право!» в Черкасской области:
— В целом восстановление смертной казни будет больше создавать рисков, чем плюсов, если говорить о текущем моменте. Какая-то высшая мера, естественно, должна быть — то, что людей заставляло бы задуматься. Но учитывая ситуацию, которая у нас есть с судопроизводством и правоохранительной системой, то, честно говоря, всегда есть риск того, что смертная казнь будет применяться, в первую очередь, против тех, кто не подпадает под эту статью. Понятно, что есть определенные категории преступников, которые должны быть изолированы от общества, и есть определенные виды преступлений, за которые в большинстве цивилизованных стран наказывают более жестоко. Например, преступления против женщин и детей — они должны караться более жестоко, чем это ныне у нас (стерилизация педофилов и тому подобное). Несмотря на то, что США действуют в соответствии с демократическими стандартами, там в части штатов от смертной казни не отказались. Это открытая дискуссия, но, подчеркиваю, что с тем уровнем функционирования правоохранительных органов, когда очень часто людей задерживают по надуманным обвинениям, и тем более — по надуманным обвинениям их осуждают, всегда существует риск того, что смертная казнь будет использоваться не для того, для чего она используется в тех странах, где она еще сохранилась.
К чему приводит практика разного применения смертной казни, можно посмотреть по истории ряда стран, где она введена. Есть пример Китая, где смертные казни в отношении коррупционеров или других преступников показательные, они являются определенным влиянием и дисциплинируют население; с другой стороны, есть Сомали или Иран, где смертная казнь фактически применяется для расправы с инакомыслящими, для гендерного давления и тому подобное.
Владимир ФЕСЬКОВ, представитель Карпатского агентства прав человека «ВЕСТЕД», Ужгород:
— Для меня основные показатели — количество жизненных трагедий людей, с которыми встречаюсь, их причины и последствия их разрешения. Очень часто встречаю людей, которых обидели и которые не получили соответствующей поддержки со стороны государственных защитников. Более того, последние перед ними закрыли двери и делают все, чтобы дело закрыть, и методы часто бывают ошеломляющие.
Заголовками о преступлениях кишат местные интернет-издания. Многие из них — от безысходности и потери контроля человека над ситуацией. Все это говорит о том, что не проводится профилактическая работа, работа «на опережение», чем любят хвастаться в отчетах чиновники и правоохранители. Зверские преступления, от которых гудит весь город, не раскрываются. Часто имена нелюдей известны, но ответили ли они за свои поступки?
Неоднократно был инициатором отправления правонарушителей в городские участки, так там с ними милиционеры за руку здоровались и позволяли им мне угрожать. В прошлом месяце один из работников ППС Ужгорода — И. Монда — решил запугать меня придуманным задержанием, вероятно, чтобы выбить деньги. Когда я попросил его предъявить удостоверение, милиционер на виду у моих товарищей взял меня за горло. Конечно, я этого ему не спущу, но сколько людей готовы себя защитить?
Александр БУКАЛОВ, председатель общественной правозащитной организации «Донецкий мемориал»:
— Прежде всего, мы не наблюдаем какого-то взрывоподобного всплеска преступности с того момента, когда этот атавизм советской эпохи был наконец отменен. Колебания количества тяжких преступлений, в частности, по Донецкому региону постоянно происходят, однако я склонен списывать их больше на несовершенство статистики (или, проще говоря, на «ручное управление» отчетными показателями со стороны должностных лиц с большими звездочками на погонах).
Гражданин, не имеющий денег или «руки» во властных органах, может поплатиться жизнью за преступление, которого не совершал. Здесь уместно будет вспомнить, как несколько лет подряд в Мариуполе действовал дерзкий серийный убийца, на поимку которого были брошены все оперативники города. Когда преступника наконец «вычислили» и схватили, оказалось, что за совершенные им кровавые преступления уже осужден невиновный человек. Если бы в тот момент действовала смертная казнь, ошибка правосудия оказалась бы непоправимой.
Наконец, учтем то, что «пуля в затылок», в сущности, не является справедливым наказанием (потому что правосудие всегда должно оставлять преступнику надежду на покаяние и искупление), а только быстрой расправой с «неудобным» членом общества. Повторюсь, это один из пережитков тоталитарной советской эпохи. Лет через 10 — 15 нам дико будет даже вспоминать о нынешней дискуссии на такую тему.
Василий СУХОВ, координатор общественной организации «Гражданский актив Днепра», член общественного совета при Днепропетровской облгосадминистрации:
— Учитывая состояние нашего правосудия и методы работы правоохранительных органов, восстановление смертной казни в Украине просто недопустимо. Не стоит забывать, что прежде чем поймали и изобличили Чикатило, Оноприенко или Ткача, их преступления были приписаны невиновным людям, а некоторых успели расстрелять. Каким бы тяжким ни было злодеяние, длительное или пожизненное лишение свободы — вполне адекватная мера наказания. Любой убийца или насильник в тюрьме остается наедине с собой и тысячу раз может переосмыслить содеянное. Лишение свободы не лишает человека жизни, а стало быть, всегда есть шанс исправить судебную ошибку. Не случайно почти во всех европейских странах смертную казнь отменили. При этом у них есть суд присяжных, который рассматривает наиболее тяжкие преступления. В Украине такого суда нет, и, судя по всему, появится он не скоро. Поэтому сфабриковать уголовное дело и осудить невиновного у нас очень просто. Более того, если восстановить смертную казнь, для сведения счетов не нужны будут киллеры. В этой роли могут выступить коррумпированные следователи и судьи, которые за определенную мзду состряпают смертный приговор. Что касается криминогенной ситуации в стране и регионе, то она, безусловно, ухудшается. Но ухудшается не столько из-за бесконтрольного роста преступности, сколько по причине разложения правоохранительных органов. Они не выполняют своих функций, и нередко отправляют за решетку невиновных. Делают это для «улучшения» показателей, чтобы получить повышение или премии. Не секрет, что многие уголовные дела, особенно по экономическим преступлениям, открываются и закрываются за деньги. В целом в правоохранительных органах процветает взяточничество. Говорю о злоупотреблениях не понаслышке, а как бывший член общественного совета по соблюдению прав человека при ГУМВД в Днепропетровской области. Совсем недавно этот совет был распущен руководством областной милиции, вероятно, потому, что поднимал неудобные вопросы. Правда, теперь я и мои коллеги пытаемся продолжить правозащитную деятельность в общественном совете, созданном при Днепропетровской облгосадминистрации.
Арсен ОСМАНОВ, юрист Комитета по мониторингу свободы прессы в Крыму, правозащитник:
— Юристы и социологи всегда отмечают, что есть жесткая зависимость криминогенной ситуации от экономического состояния общества. При ухудшении жизни часть общества, которая выброшена с обеих сторон экономического процесса, всегда пытается выжить за счет злоупотреблений, экономических преступлений и даже банальных краж и ограблений. Неудивительно, что в такой ситуации отчаяние общества опять доходит до идеи о восстановлении смертной казни как высшей меры наказания. Но обычная рассудительность законодателей и компетентность в деле борьбы с преступностью говорят о том, что этого допустить нельзя.
Во-первых, практика передовых стран Европы говорит о том, что благополучные общества могут успешно справляться со всеми проблемами без смертной казни, потому что по своей сути — это обычное, только узаконенное убийство, на что ни нам, людям, ни государству никто право не давал.
Во-вторых, смертная казнь не является проявлением гуманности общества к самому себе, а без этого невозможно успешное саморазвитие социумов, невозможен рост и укрепление его моральной основы. Со временем общества должны становиться лучшими, а смертная казнь, как это свидетельствует история, ведет к деградации человека как общественного существа...
В-третьих, смертная казнь как мера наказания не действенна, ее использование в течение целых веков не дало результата и не уменьшило уровень преступности во многих странах.
В-четвертых, замена смертной казни на пожизненное заключение как высшую меру наказания является экономически целесообразнее, поскольку уменьшает расходы пенитенциарной системы за счет уменьшения расходов на механизмы ее исполнения, которые значительно дороже, чем содержание пожизненных заключенных.
Дементий БИЛЫЙ, председатель Херсонской областной организации Комитета избирателей Украины, член Украинского Хельсинского союза по правам человека:
— Мы должны давать шанс раскаяться, искупить свои грехи. Этому нас учит христианская мораль. Конечно, социально-экономическое состояние на Херсонщине, как и во всей Украине, ухудшается. Люди беднеют. Безработица, безденежье, отсутствие перспектив — все это приводит к подъему алкоголизма и, наконец, — к росту преступности. Одной воспитательной работой здесь не обойдешься. Прежде всего государство должно улучшить экономическую ситуацию. Убежден: создание новых рабочих мест, развитие производства резко сократит количество преступлений. Молодежь сможет находить интересное для себя не только в пивбарах и ночных клубах с сомнительной репутацией, но и заинтересоваться здоровым образом жизни, повышать свой культурный и образовательный уровень. К этому ее будет побуждать само бытие.
