Совсем расстроенная, измученная жизнью Светлана, Сашина мама, 35-летняя женщина с признаками рано увядшей красоты. Только что вернулась из райбольницы. Там она работает санитаркой в одном из отделений. В другом же отделении — ее сын. Хотя врачи обнадежили — калекой не станет после того, что с ним произошло. Мол, бывало и хуже. Светлана наодалживала на медпрепараты, даже не знает, когда отдаст. Но и занимать было очень тяжело. Среди ее знакомых людей с хоть каким-то достатком нет. «Приходил оперуполномоченный из милиции, тот, кто с несовершеннолетними работает. Посмотрел на наше житье-бытье, не упрекнул, что я плохо Сашу воспитываю», — вспоминает Светлана.
Отца Саша не знает. «Так сложилось», — объясняет Светлана, хотя я и не спрашивал, почему и когда «так сложилось». Вот и в так называемых полных семьях дети кушать хотят — такие времена. Так говорил мне оперуполномоченный по делам несовершеннолетних Славутского райотдела милиции Олег Демчук.
«Сын мне во всем помогает. Даже хату вместе белили», — продолжает Светлана и смотрит в окно. Там, за окном, — огород, с которого только и питаются Саша и его мама. Картофель, столовая свекла, морковь, а «капуста, огурцы, лук в прошлом году почему-то плохо уродили». Чай заваривают из трав, которые вместе собирают, и уже пьют с сахаром. «Митинговала, митинговала наша больница возле горсовета, добилась — вот принесли с Сашей мою зарплату за несколько лет — мешок сахара», — объясняет Светлана. А «живых» денег в этом доме уже давно не видели.
Мать не осуждает поступок своего сына. Не слепая же — видит, что вокруг делается. Тот сын, чьи родители воруют много (их током не бьет и они не попадаются), не возьмет топор и не пойдет за пять километров от дома ради какой-то копейки. А Саша пошел на другой конец Славуты, туда, где завод железобетонных конструкций. И Саше ведь хочется иметь хотя бы немногое из того, что есть у некоторых его ровесников. А то, что Светлане, когда подростком была, и не снилось, — везде в райцентре. По ларькам, магазинам. Недоступное ее сыну...
«Жестокая действительность людей за горло берет», — сочувствует Саше и его маме оперуполномоченный О.Демчук. Падает с ног — столько работы. Говорит, что в Славуте три частных лица «с лицензиями на право» принимают цветные металлы — дают по 35—40 копеек за килограмм. «Но наши в основном в соседнюю Шепетовку везут, там по гривне за килограмм платят». О.Демчук советует корреспонденту «Дня» обратиться в линейное отделение милиции на станции Шепетовка. Обращался как раз накануне, услышал, что «дело идет к катастрофам на железной дороге из- за расхитителей цветных металлов». Уже и со светофоров вынимают все, что блестит. На городском кладбище, случалось, могилу раскапывали, памятники разрушили...
Если закрыть приемные пункты, арестовать всех приемщиков, то Саша, ученик девятого класса одной из школ Славуты, так и войдет в историю как самая молодая и последняя жертва бизнеса на цветных металлах? Собеседники из милиции уверены, что приемщики — это пресловутые стрелочники. А виновен, мол, тот машинист, который раскочегарил поезд на «мертвый» светофор. Катастрофа уже произошла. Сошел поезд с рельсов. А в вагоне, образно говоря, были девятиклассник Саша и его мама, санитарка Славутской центральной райбольницы...
