Свой путь в Афганистане мы начали семь лет назад с войны, которая отстранила от власти «Талибан». На этом пути нам удалось сделать многое, как для Афганистана, так и для всего мира.
В 2001 году меньше чем за 45 дней мы, афганцы, были освобождены от угрозы терроризма и «Талибана». В те дни у жителей Афганистана были большие надежды на то, что будущее моментально изменится к лучшему. Некоторые из этих надежд сбылись. Наши дети вернулись в школы. Примерно 85% афганцев сегодня имеют определенный доступ к здравоохранению, в отличие от 9%, которым здравоохранение было доступно до 2001 года. Детская смертность, в 2001 году одна из самых высоких в мире, снизилась на 25%. Демократия, свободная пресса, экономическая прибыль и более сносные средства к существованию — все это появилось у нас.
Однако, как это ни печально, мы все еще продолжаем бороться с «Талибаном» и «Аль-Каидой». Что же мы сделали не так, что до сих пор чувствуем — да и весь остальной мир — отсутствие безопасности?
После освобождения в 2001 году международное сообщество сосредоточило свое внимание на Афганистане как на единственном месте борьбы с экстремизмом и терроризмом, в то время как мы, афганцы, утверждали, что наша страна не место для этой борьбы. Война с терроризмом не должна вестись в афганских деревнях. Вместо этого был необходим (и нужен до сих пор) региональный подход к проблеме. Необходимо сосредоточить усилия на убежищах тех, кто обучает, снабжает и мотивирует действия экстремистов, а также отправляет их на поступки, причиняющие боль всем нам.
Однако нас не услышали. Независимо от того, стало ли это результатом недостатка знаний или желания, однако события доказали, что мы были правы. К сожалению, за последние два года Пакистан пострадал не меньше, а возможно даже больше, чем Афганистан. Пострадала практически вся территория племен, проживающих на афганско-пакистанской границе.
Последние два года в Пакистане, точно так же как начиная с 2004 года в Афганистане, жгут школы — особенно школы для девочек, оставляя 80 тыс. детей без возможности получать образование. Взрывались мосты, было убито много солдат и полицейских. Взрывы бомб охватили территорию от Карачи и Лахора до Исламабада. Насилие также распространилось и на Индию, взрывы прогремели в Гуджарате, Бангалоре и Дели.
Таким образом, проблема носит региональный характер, и она затрагивает институциональную поддержку экстремизма, который провоцирует терроризм. До тех пор, пока мы все вместе не обратимся к корням проблемы и не положим конец этой поддержке, а также не положим конец финансовой поддержке радикализма во всех его формах, мы не сможем победить терроризм.
Запад так и не понял этого должным образом. Он пытался бороться с признаками терроризма, но так и не смог нанести удар по его основным причинам. К счастью, сегодня можно наблюдать симптомы признания этой проблемы. Демократические преобразования в Пакистане тоже являются хорошей новостью для афганцев и пакистанцев, как и для многих других людей во всем мире.
Новый президент Пакистана Азиф Али Зардари пострадал от терроризма не меньше, чем пострадали мы. Его жена, Беназир Бхутто, была убита террористами. Я посетил Пакистан во время инаугурации президента Зардари, и впервые мне удалось увидеть тусклый луч надежды. В совместном сотрудничестве Афганистана, Пакистана, Индии, США и наших союзников я вижу возможность уйти от тех времен, когда правительство полагает, что экстремизм необходим ему в качестве инструмента политики. Когда все правительства региона откажутся от экстремизма, экстремистам не останется места здесь и терроризм ослабнет настолько, что попросту исчезнет.
Однако нам также необходимо помочь и тем людям, кто в отчаянии стал жертвой экстремистских сил. В прошлом году я простил 14-летнего мальчика из пакистанской племенной области в Вазиристане, который приехал в Афганистан в качестве террориста-смертника, чтобы подорвать себя. Только абсолютное отчаяние приводит к тому, что столь молодой человек может себя так повести. Мы должны спасти этих людей, дав им лучшее будущее, которое могут принести лишь большая образованность и новые возможности.
Отчаяние и бедность — вот инструменты, используемые злыми силами, чтобы увеличить численность террористических группировок. Но окружающая среда не сможет изменяться при отсутствии политического желания и отсутствии действий со стороны США и правительств региона, направленных на то, чтобы заставить наши экономические системы создавать рабочие места, дающие надежду.
Кроме того, чтобы избавиться от институциональной поддержки террористов, нам необходимо принести институциональную силу в Афганистан. Мы должны дать возможность афганцам заботиться о себе и защищать свою страну, дать им возможность иметь будущее в Афганистане, дать им надежду на то, что их дети вырастут в Афганистане.
Недавно я разговаривал с одним очень близким мне афганцем. Его сын работает в министерстве иностранных дел Афганистана. Этот молодой человек родился в США, но четыре года назад вернулся в Афганистан. Его отец спросил меня: «Как думаешь, мне стоит забрать своего сына обратно в США?» Я ответил ему: «Зачем? Пускай он живет здесь, пускай работает здесь, пускай будет афганцем». Он сказал: «Хорошо, но будет ли у него здесь будущее?»
Жизнерадостное будущее означает не только хлеб, но и безопасность. Мы начали давать людям надежду, предоставив молодым афганцам возможность получать образование, но нам пока так и не удалось сделать их жизнь безопасной, избавить их от опасности взрывов бомб и воздушных атак. Лишь только когда это будет возможным, обстановка в Афганистане станет спокойной. А если будут выполнены два других необходимых условия — избавление от политической поддержки радикализма и помощь отчаявшимся людям, — жизнь станет безопаснее не только в Афганистане, но и в Пакистане, Индии и всем остальном мире.
