Андрей Столяров обладает именем если не среди русской читающей публики в целом, то, во всяком случае, внутри специфического круга любителей фантастики. Когда-то ему посчастливилось даже опубликоваться под одной обложкой с братьями Стругацкими. «Знамя» памятно своей демократической позицией и качеством публикаций в период перестроечного журнального бума. Иначе говоря, мы имеем дело не с казусом графомании, не с маргинальным московским артефактом, а с более или менее показательным явлением.
Итак, вернемся к повести (если кому интересны подробности и кто не сумеет отыскать шестой номер «Знамени», может заглянуть на российский сайт «Журнальный зал» http://www.infoart.ru/magazine). В Москве Жанна прибилась к политической тусовке, разочаровалась в ее нравах и решила заняться, так сказать, народной дипломатией. С кучкой единомышленников она едет из Москвы в Севастополь, и под влиянием ее харизмы все население города поголовно объявляет голодовку, требуя референдума о возвращения Крыма России. Затем Жанна возвращается восвояси и предпринимает мирный марш россиян на Украину (вот именно, что «на», а не «в»). Где-то на границе она погибает, но семя уже брошено: перед зданием украинского парламента на Крещатике (так в повести!) проходит многодневная и многотысячная демонстрация, люди скандируют «Ра-си-я! Ра-си-я!», после чего делегация хохлов торжественно прибывает в Москву подписывать новый Переяславский договор. Объединенная и возрожденная Россия очистилась и воспрянула, наступает благодать и благорастворение воздухов.
Местами это смешно само по себе. Чаще — в соприкосновении с реалиями. Представьте себе на минутку ну хотя бы крымских «авторитетов», похудевших и строгих, держащих голодовку во имя единения с утраченной отчизной. Представьте себе толпы (!) наших соотечественников посреди Киева (да хоть Донецка, вспомним сокрушительный успех на парламентских выборах «Слона» с его лозунгами) под сенью российского триколора. Какая-то, воля ваша, виртуальная Украина получается. Если угодно, еще пара цитат: «Тем неожиданнее было обнаружить, что полуостров Крым с Севастополем и сам Черноморский флот расположены ныне на территории нового суверенного государства, и государство это (в прошлом — историческая область России) не то чтобы враждебно относится к бывшей своей метрополии, но, ошарашенное восторгом внезапно приобретенной самостоятельности, ведет себя, как капризная институтка, вырвавшаяся на свободу». Или вот: «Невозможно остановить ход истории. Невозможно возвратить прошлое, канувшее в темные воды Леты. Как непотопляемый авианосец, взявший курс на восход, отплывает независимый Крым от берегов Украины. Час свершений пробил, лучи таинственных звезд скрестились». Аминь. Текст изобилует украинизмами: тут тебе и «мова», и «незалежность», и «держава», и «жовто-блакитный прапор» — естественно, все в кавычках.
Профессиональные критики восприняли повесть в штыки, и поделом. Это даже не беллетристика. Есть такой забытый жанр: политический памфлет. Род публицистики, где как бы в художественной форме излагаются злободневные идеи. Форму «Жаворонка» можно назвать художественной вот именно что «как бы». Налицо открытый прием, использующий затасканное слово «постмодернизм» как индульгенцию — и навязчивые исторические аналогии, и аллюзии с пьесой Аннуя, и авторская отстраненность при описании событий, иначе легко воспринимаемых как пародия (например, когда Жанна освящает омовением своих рук воду в цистернах, а затем эту биологически активную воду пьют ее сторонники). «Московские новости» пишут: «Столяров заметнее других тяготеет к графомании. Он любит писать без отбора и композиции, любит многостраничье, о сюжете и читателе он не думает. Давно не было в «Знамени» столь очевидного провала, и можно представить, как плохи дела с прозой, если публикуют такое». Но ведь опубликовали! Видно, в нынешней России есть потребность в такой прозе или, по крайней мере, в таких идеях. Если это политический памфлет, то не от лица политиков. Автор тщательно дистанцируется от профессиональных русопятов, от кремлевских, думских и оппозиционных державников, не жалея для их описания иронии и черной краски. Нет, его позиция — это позиция неангажированного, приватного, нормального русского человека — в меру ироничного, в меру совестливого, в меру образованного, в меру скептичного. И тут возникает задачка по логике не хуже знаменитого силлогизма про Сократа: «Честные русские мечтают об объединении Украины и России. Большинство русских — честные люди. Значит ли это, что русские мечтают вернуть себе Украину?»
Лет семь назад я разговорился с замечательным канадским историком Орестом Субтельным на тему российской типичной тогда раздраженной, бранчливой реакции на нашу независимость. Пан Орест занял неожиданно терпимую позицию: «Их нужно понять, они потеряли страну». Вот именно, их страна, та воображаемая страна, с которой они себя идентифицируют, — никак не Российская Федерация, вернее, не только она. Их страна совпадает в своих границах с Союзом Советских Социалистических Республик. Более того, я не удивлюсь, если какие-либо исследования покажут, что психологически их страна включает в себя и весь, так сказать, соцлагерь. Они так чувствуют. Их мучат фантомные боли. Представьте себе, как вы возмутитесь, если ваша рука отделится от вас и заживет своей самостоятельной, суверенной жизнью. Кто часто бывает в России и говорит там с людьми по душам, подтвердит: простые, милые и добрые русские люди в массе своей нисколько не сомневаются, что по ту сторону юго- западной границы их братья по крови о том только и мечтают в глубине души, чтобы воссоединиться, слиться воедино и, наконец, завершить неудачный и нелепый эксперимент над всеми нами (ими). Продолжу цитатой из Андрея Столярова: дело даже не в «...объединении искусственно раздробленного народа, а лишь в том, чтобы народ этот осознал себя именно как народ и чтобы появилась надежда среди уныния и упадка. Кто-то должен был разбудить дремлющую Россию, показать, что мы имеем свой, отличный от других исторический путь, свой, отличный от других образ существования и свою живую звезду, сияющую в тумане грядущего. Зажигает такую звезду, наверное, Бог, но узреть ее и проникнуться ее светом должен именно человек». Не нам это лечить. Строго говоря, не наше даже это дело — мечты наших соседей (ну хорошо, пусть дальних родственников) о своем, отличном от других историческом пути. Но то, как нас воспринимают с той стороны, учитывать стоит. Многое необъяснимое — в высокой политике, в большом бизнесе, в бытовых мелочах — вдруг становится понятным.
