Вспоминая накануне юбилея Джеймса Мейса, мы пытаемся постичь феномен его личности.
История знает имена десятков, сотен наших соотечественников, которые, оказавшись за пределами родной земли («нашого цвіту по всьому світу»), проявили и ныне проявляют свой творческий потенциал, заявляя, что есть такое государство Украина. Однако что заставило успешного ученого из США переехать в молодую и малоизвестную страну?..
Жизнь молодого ученого из Оклахомы началась с трагедии, а точнее, — постижения сути трагедии отдаленного географически для него народа. Воспоминания очевидцев, материалы архивов и средств массовой информации о Голодоморе в Украине помогли постичь ее природу и последствия. Все это дало основания Мейсу заявить на весь мир о направленном против украинского народа геноциде.
В начале 90-х Джеймс переехал в Киев. Украина стала для него не бизнес- территорией, а болью его большого сердца. В 1994 году в газете «Літературна Україна» он писал: «Сегодня, когда я слышу схоластические споры о том, какое общество строится в Украине — социалистическое или капиталистическое, мне хочется пожелать: пусть будет общество свободного человека ».
По мнению Мейса, свободный человек — это человек информированный, лишенный страха.
Познание украинских реалий дает ему основание констатировать: «Страна с самой плодородной землей в мире, огромными минеральными ресурсами и рабочей силой, более образованной, чем в США, превратилась в посмешище. Экономика не может содержать такое большое правительство. Государство все глубже влезает в долги и съедает кредиты, которые должны бы пойти на инвестиции. Состояние окружающей среды — худшее в Европе. Население сокращается; люди перестают надеяться на лучшее и тому подобное. В конце ХХ века Украина является таким же «больным человеком Европы», как сто лет назад была Османская империя».
Глубоко погрузившись в прошлое и сегодняшний день нашего государства, исследователь диагностирует: «Украина — постгеноцидное общество».
Потратив много лет на изучение Голодомора, Джеймс начал считать себя украинцем. Поневоле возникает вопрос: если такой Человек так глубоко проникается нашими проблемами и искренне желает добра нашему народу, то сколько же процентов «украинскости» у наших политиков, бизнесменов, журналистов, деятелей культуры, каждого из нас?..
Однако сердце большого гуманиста не смогло выдержать постгеноцидных проявлений нашей повседневности. И теперь уже близкая ему украинская земля стала для него последним местом пристанища.
Достойно отметить 55-летие со дня рождения Д. Мейса — это признать его заслуги. В эти дни будет сказано и написано много слов о его жизни, научных исследованиях, гуманистической публицистике.
Считаю, что сегодня нужны не столько хвалебные слова в адрес Мейса, как слова благодарности. Спасибо тебе, большой гуманист, что будил наше общество и наконец наш парламент с большими усилиями признал Голодомор 1932—1933 лет геноцидом. Прости нас, Джеймс, за то, что дали возможность сформировать власть, которая не выполняет публичных обещаний, презирает соборный язык и национальные святыни, пренебрегает свободой слова, имитирует политические противостояния, при этом вместе бегая на футбольном поле или теннисном корте. Я буду множество раз возвращаться со своими студентами к твоему публицистическому творчеству, которое учит критичности мышления, формирует социальный оптимизм, утверждает человечность в человеке.
Вот уже второй год студенты-журналисты Запорожского национального университета овладевают будущей профессией, обращаясь к «Повісті про двох журналістів» Д. Мейса. Для них это «активный способ размышления о прошлом, настоящем и будущем» (Лариса ИВШИНА).
В завершение предлагаю фрагменты таких размышлений нынешних первокурсников.
Виктор КОСТЮК, заведующий кафедрой журналистского творчества Запорожского национального университета
Джеймса Мейса можно с уверенностью назвать настоящим украинцем, нашим национальным героем. Такой открытости и честности о Геноциде и Голодоморе 1932—1933 гг. не встретишь ни в каком учебнике истории, и это, действительно, невероятно. К сожалению, это рыцарское и научное мужество Мейса не были восприняты как в США, так и в Украине. Но сегодня этого человека признали у нас в Украине как выдающегося, и это радует. Джеймс Мейс был настоящим Журналистом и настоящим Человеком, который не боялся говорить правду людям. А именно такими должны быть люди нашей профессии. Нам стоит равняться на него и пытаться быть такими же честными. Наталья ПЕРЕЛЕТА
К превеликому сожалению, имя Джеймса Мейса для большинства украинцев ничего не скажет. Я совсем ничего о нем не знала, пока не поступила в ЗНУ. По происхождению он был американцем, но решил связать свою судьбу с чужой для него страной, которая позже стала его настоящей родиной. Именно его любовь к нашей стране, украинцам заставляла говорить правду и не бояться последствий. Наталья БУГАР
Знакомясь с биографиями таких людей, как Мейс, думаешь: «Вот он — герой нашего времени». Он достоин называться настоящим человеком. Очень трудно представить, что во времена раздора, противостояния нашелся человек, которому не равнодушна судьба другого народа. Его «Повість» — это постулат человеческого достоинства и журналистской чести. Она демонстрирует вечное противостояние правды и лжи. Как человек, который только входит в журналистику, могу сказать, что именно на таких примерах должно происходить духовное развитие будущих журналистов. Евгений ДОРОНИН
Журналистам часто нравится думать о себе как о бесстрашных борцах за право общества знать правду, всю правду, и ничего, кроме правды. Для награды тех, кто действительно следует этому принципу, была даже основана Пулитцеровская премия, а как же быть с такими, как В. Дюранти? Кто скрывает справедливость, кто откровенно смеется над всеми мыслимыми идеалами журналистики. Ответ очевиден — позор, презрение… Джеймс Мейс, как и его герой Г. Джонс, всегда смело выражал свои взгляды на украинскую историю и этику. Голодомор — ужас всей нации, мрак века. Это признали даже наши западные побратимы. Его отрицание — самое аморальное преступление. Не пришло ли время для очищения совести? Разве не подходящий момент для установления истины? Мария МЕЛЬНИК
Джеймс Мейс одним из немногих проиллюстрировал настоящую парадигму журналистской профессии. На примере В. Дюранти и Г. Джонса он сумел показать довольно мастерски мгновенную славу в «лаврах лжи» первого и «вечное поражение» в «лаврах правды» второго. Возможно, кто-то скажет, что это — парадокс мирового бытия, однако, уважаемые, когда человек, болеющий тяжелой болезнью, сознательно инфицирует других, — это преступление, а лживый журналист несет в сознание общества «вирус дезинформации», не логично ли бить тревогу?! Ложь рано или поздно всплывает на поверхность, поэтому целесообразно молодому журналисту учиться на ошибках Дюранти (чтобы не вздрагивать в гробу в предчувствии вечных проклятий!). Жаль, что журналисты не дают какой-то клятвы, как врачи, возможно, тогда бы они понимали размах своей ответственности. Галина ЯЦЕНКО
Публицистическое наследие Джеймса Мейса просто поражает. В нем четко отражены глубокие знания автором украинской культуры, истории. Приятно удивляет и то рвение Джеймса Мейса, с которым он становится на борьбу за справедливость и правду. Широта мысли, ее глубина и простота изложения делает публицистику Мейса открытой для всех читателей. Он посвятил много лет истории Украины, государству, которое не было ему родиной. Я считаю, что каждому журналисту, и особенно молодому, необходимо ознакомиться с «Повістю про двох журналістів». Это тот случай, когда будущий специалист должен учиться на реальных примерах из жизни, понимать и осознавать все грани журналистики, наличие не только позитивных сторон своей профессии. «Повість про двох журналістів», как я считаю, помогает понять всю важность журналистской деятельности. В журналистике, как и в любой другой публичной сфере, всегда будет проблема выбора между разными методами достижения цели — принципиальный и честный или беспринципный и скользкий. Считаю, что каждый начинающий журналист должен прочитать это произведение и сам сделать выбор — жить в гармонии со славой, иногда грязной, или с собственной совестью. Яна ПОЛЬСКАЯ
Безусловно, эту повесть читал не каждый из «акул пера». Однако это не значит, что проблемы, описанные в ней, не являются актуальными. В «Повісті...» автор не только рассказывает о журналистской этике или о ее отсутствии, но еще и непосредственно касается тех фактов истории Украины, которые в течение долгого времени замалчивались. Много сказано и написано было о Голодоморе. А сколько мы еще не знаем. Да, можно скрыть официальные данные и цифры. Но куда деть миллионы загубленных жизней? Каким образом можно скрыть имена тех, кто пожертвовал собой ради правды? Поэтому публикации Д. Мейса — это не просто комментарии наблюдателя, а предоставление возможности украинскому обществу взглянуть на свой сегодняшний день сквозь призму прошлого. Екатерина ШИЯН
ИНДЕЙСКАЯ КРОВЬ МЕЙСА ОДНОЙ ГРУППЫ С УКРАИНСКОЙ...
Михайлина КОЦЮБИНСКАЯ, литературовед:
— Для меня имя и образ Джеймса Мейса — один из самых светлых и самых трогательных феноменов человеческого рода, с которыми пришлось встретиться в жизни. А мне везло на такие встречи — Василий Стус, Иван и Надежда Свитличные, Алла Горская... Украина позвала его через моря и континенты, и он отозвался на этот призыв. Говорил: «Меня позвали ваши мертвые». Но и живые тоже. Принял ее боли и надежды как свои, изучил ее язык, сделал все, чтобы ее глобальная историческая трагедия стала достоянием мирового сообщества, стал словно свидетелем Голодомора на суде истории, против невежд и недругов, которые не переводятся и до сих пор. Покинув благополучную Америку, жил в Украине — нестабильной и непредсказуемой. Не идеализировал ее. Остро ощущал все проблемы, но никогда бы не сказал о ней пренебрежительно «эта страна», потому что это уже была его страна. Работал для того, чтобы она стала человеческой.
Узнав об индейской составляющей мейсовской родословной, я почувствовала, что этот человек стал мне еще ближе. Всегда у меня был особый сантимент к индейской романтике, интерес к этой самобытной культуре. В 1960-х пришлось познакомиться с колоритной личностью и творчеством канадской писательницы Полин Джонсон, чей отец был вождем племени магавков, и приблизиться, переводя ее на украинский язык, к волшебному миру и благородной героике индейских легенд. В ее исполненном достоинства человеческом облике, творчестве я увидела что-то общее с ее современницей Лесей Украинкой, они и умерли от неизлечимой болезни в один год. Так вот, мне всегда казалось, что мейсовская индейская кровь одной группы с украинской...
Грязная, клеветническая кампания, призванная очернить имя Джеймса Мейса, бумерангом вернется к своим вдохновителям, потому что свидетельствует прежде всего о пещерном уровне сознания. А любовь и память всех, кому дорога Украина, будет ему вечной защитой и залогом памяти.
ОН ЦЕНОЙ СОБСТВЕННОЙ ЖИЗНИ ПОКАЗАЛ, КАК НАДО ЛЮБИТЬ СВОЙ НАРОД
Валерий СТЕПАНКОВ, профессор Каменец-Подольского университета:
— Лично мне, к превеликому сожалению, ни разу не удалось ни пообщаться с профессором Джеймсом Мейсом, ни даже встретиться. А поэтому, понятно, не могу поделиться теплым воспоминанием об этом на удивление совестливом и мужественном Человеке. Как ученый, знал о его многочисленных трудах по ужасной трагедии украинской нации — Голодоморе. И только его публикации (преимущественно на страницахх газеты «День»), которые впоследствии попали в книгу «День і вічність Джеймса Мейса», поражали своей открытостью, искренностью, нескрываемой симпатией к Украине, уважением к ее прошлому, честностью, отчаянной настойчивостью донести Правду о национальной катастрофе интеллектуальной и политической элите современного украинского государства. И еще — бросалась в глаза щемящая боль его души, обусловленная тупым равнодушием подавляющего большинства власть имущих к судьбе народа, интересы которого они должны были в первую очередь выражать и защищать. Так начали вырисовываться в моем представлении контуры личности, деяния которой, с одной стороны, вызывали все большее уважение, а с другой — порождали загадочность их внутренней мотивации.
Я не мог понять, собственно, что побуждало его, иностранца, известного ученого, который мог свободно пользоваться всеми благами демократического общества на своей родине, не только приехать на работу в Украину (которую немало кто мечтал оставить в поисках лучшей жизни), а, «истекая кровью», биться «головой о стену» нашей родной бюрократии, равнодушия, если не пренебрежения к национальной памяти, самоидентичности, самоуважения, чтобы пробудить в нас граждан. Он бил тревогу в колокола совести, у кого она была, чтобы пробудились от летаргического сна апатии к судьбе собственной нации, постигли масштабы геноцида 1932— 1933 годов и вынесли необходимые уроки с целью преодоления его последствий. И в поиске ответа на вопросы, почему Джеймс Мейс воспринимал трагедию украинцев острее, чем большинство из нас, я для себя нашел объяснение в следующем. Он был выходцем из индейского племени, которое фактически исчезало, уйдя в небытие, и поэтому, по зову крови, не мог не осознавать этой трагедии, а, изучая Голодомор в Украине, был поражен его масштабами. Эта трагедия украинцев перекликалась с трагедией его народа, и он перенес свою любовь (как иногда мать, потеряв своих детей, переносит любовь на чужих) на Украину и всеми своими силами пытался спасти ее от судьбы своего племени. Он стал более сознательным украинцем, чем большинство из нас, и ценой собственной жизни показал, как надо любить свой народ и защищать его честь. Хочу верить, что придет время, когда украинская нация, осознав себя субъектом истории и научившись уважать себя и свое достоинство, будет считать Джеймса Мейса одним из лучших своих сынов.
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ПРОБИЛ ГЛУХУЮ СТЕНУ МОЛЧАНИЯ
Анатолий ДИМАРОВ, писатель:
— Человек, который сжег сердце в огне любви к Украине.
Человек, голос которого прозвучал на весь мир.
Человек, который сделал больше, чем все парламенты мира.
Человек, который стал полномочным представителем жертв геноцида — геноцида, небывалого в мире, который забрал жизни миллионов людей.
Голодомора, созданного искусственно для истребления целой нации, вся вина которой была только в том, что она носила имя украинской, которая упрямо жила, и не исчезала, что самим только своим существованием возбуждала бешеную ярость кровавого палача.
Человек, который пробил глухую стену молчания, старательно возведенной вокруг ужасающего события, которое едва не свело с белого света целый народ.
Человек, которому день и ночь стучал в сердце пепел наших братьев, сестер, родителей, замученных голодом.
Этот человек — Джеймс Мейс.
Гражданин США, который стал украинцем.
Он приехал достучаться до нашей усыпленной совести, до нашей убаюканной памяти и всю свою жизнь отдал Украине.
Он не просто сделал все возможное, чтобы Конгресс США признал искусственный Голодомор в Украине 1932—1933 годов геноцидом, чтобы ряд парламентов других стран присоединился к этому историческому постановлению. Джеймс Мейс, порвав с материально обеспеченной жизнью в богатой стране, приехал в Украину, которая тонула в нищете, разбудить наш антинародный парламент, где коммунисты были не только против признания Голодомора геноцидом, но и вообще против упоминания о Голодоморе.
Да и можно ли было чего-то другого ждать от наследников тех изуверов, которые вынимали последнюю картофелину из детского голодного ротика, чтобы раздавить эту картофелину своим грязным сапожищем. Выметали последние зерна из крестьянских дворов, закапывали живьем в ужасные ямы, не могли «бедняги» дождаться, пока всех раздавит голод. Им и сейчас кровавый палач Украины, который развязал геноцид, милее отца родного. Они и ныне носят портреты Сталина, прижимая их нежно к пустым сердцам на своих нечестивых сборищах.
Теперь они принялись шельмовать уже мертвого Джеймса Мейса, оплёвывать это святое для каждого сознательного украинца имя. Продажные люди без чести и совести, обезумевшие в своей ярости к Украине, которая только что поднялась с колен и освободилась от колониального ярма, которое до крови, до костей натирало ей шею на протяжении трех тяжелых веков.
Но не получится оплевать нашего Мейса!
Мейс живой. Мейс не подвластен ни смерти, ни тлену. Мейс достучится к нашей памяти, к нашим сердцам.
ЗНАКАМИ ПРИЗНАНИЯ СТАНОВЯТСЯ ДАЖЕ ПРОКЛЯТИЯ
Станислав КУЛЬЧИЦКИЙ, профессор, заместитель директор Института истории Украины НАН Украины:
— Я знал Джеймса Мейса два десятка лет, из которых первые пять — заочно. Сначала между нами существовало расстояние, обусловленное характером воспитания и принципиально отличным жизненным опытом. Я не только ощущал, но и изучал это расстояние, анализируя мировоззрение людей, которые сформировались за «железным занавесом». Каждый из тех, с кем приходилось общаться многократно и долго, оставлял во мне свой след — берлинский профессор Богдан Осадчук, монреальский профессор Роман Сербин, всем известный у нас канадский ученый Орест Субтельный, а также Джеймс Мейс. Несомненно, влияние Мейса было особенно мощным. Это объяснялось не столько частотой наших встреч, сколько уровнем его интеллекта.
По-видимому, во второй половине знакомства мы уже вышли на один уровень понимания строя, в котором мог состояться террор голодом. Он заставил меня уделить внимание национальным аспектам Голодомора, а я его убеждал в важности изучения социально- экономических аспектов трагедии. Теперь уже понятно, что нужно изучать и общесоюзный голод 1932—1933 гг. как социально-экономическое явление, потому что осуществленная в январе 1933 года в Украине акция по изъятию всего наличного в сельской местности продовольствия стала возможной только на его фоне.
Джеймс Мейс называл меня другом и коллегой, но на самом деле мы подружились только тогда, когда стали единомышленниками. По-видимому, он раньше почувствовал, что расстояние между нами исчезает, потому что был очень открытым в общении человеком.
В последнее время все, кто хорошо знал Мейса, становятся свидетелями того, как он входит в пантеон национальной памяти как одна из наиболее выдающихся личностей украинской истории на рубеже двух последних веков. Недополученное от нашего общества при своей жизни этот гражданин США начинает получать после преждевременной смерти. Знаками признания становятся даже проклятия, которые теперь сыплются на голову Дж. Мейса с трибуны Верховной Рады и со страниц коммунистических газет.
Газета «День» начала печатать мой третий за последние два года цикл статей, посвященных осмыслению сталинского террора голодом — «Голодомор 1932—1933 гг. как геноцид: пробелы в доказательной базе». В этом цикле я доказываю, что молодой американский исследователь Дж. Мейс первым из ученых послевоенного времени понял: сталинский террор в Украине, в том числе — террор голодом, направлялся не против людей определенной национальности или рода занятий, а против граждан Украинского государства, которое возникло во время распада Российской империи и пережило свою гибель, возродившись в виде советского государства. Я утверждаю, что свою мысль Дж. Мейс сформулировал задолго до того, как стал исполнительным директором комиссии Конгресса США по украинскому голоду. Во время выступления в 1982 году на Международной конференции по Холокосту в Тель-Авиве он первым назвал голод 1932—1933 гг. в Украине геноцидом и сформулировал главную цель сталинского террора голодом: уничтожить украинскую нацию как политический фактор и социальный организм (to destroy the Ukrainian nation as a political factor and social organism). Эта же формула содержится в его докладе на первой в мире международной научной конференции по голоду 1932—1933 гг. в Украине, которая прошла в Монреале в 1983 году.
Формула Мейса вполне подпадает под юридические понятия, которые содержатся в Конвенции ООН «О предотвращении преступления геноцида и наказании за него» от 9 декабря 1948 года. За время, которое остается до 75-летия Голодомора, мы должны бить во все колокола, чтобы убедить международную общественность, и прежде всего — российскую, в обоснованности и искренности нашей позиции. Убежден, что это можно сделать. Убежден также и в том, что научное наследие Дж. Мейса облегчит эту задачу, если станет известным широким кругам украинской и международной общественности.
Не буду касаться всего творческого наследия Мейса, которое может быть реализовано в 5-6 томах. Остановлюсь только на главном: свидетельствах очевидцев Голодомора.
Летом 1990 года в многотиражном двуязычном журнале «Под знаменем ленинизма» я напечатал обзор под названием «Как это было? Читая документы созданной при Конгрессе США комиссии по голоду 1932—1933 гг. на Украине». Трехтомник свидетельств тогда еще не вышел из печати, и эту статью я писал, пользуясь компьютерной распечаткой, которую Мейс привез мне во время первого визита в Украину.
За следующие 17 лет общественно-политическое и научное значение этого трехтомника свидетельств (которые печатались на языке оригинала, на 90% — на украинском) только возрастало. Возможно, мы могли бы превзойти его составителей по методике разработки воспоминаний, хотя я очень сомневаюсь в этом, читая опубликованные в Украине книги. Трехтомник был подготовлен по строгим канонам нового тогда направления в историческом источниковедении — устной истории (oral history). Каноны успели стать классическими, но и до сих пор еще не освоены как следует нашими учеными.
Но не в этом проблема! Свидетели голода опрашивались сотрудниками Дж. Мейса в середине 1980-х гг. С тех пор прошло больше четверти века. На какое количество долгожителей с прекрасной памятью могли бы рассчитывать современные исследователи?
В выступлениях в средствах массовой информации и на различных официальных совещаниях, которые созывались в связи с 60-й и 70-й годовщинами Голодомора, я безуспешно настаивал на необходимости переиздания трехтомника свидетельств, опубликованных государственной типографией в Вашингтоне в 1990 году в мизерном количестве экземпляров. Будем надеяться, что эта проблема является все-таки разрешимой. В конце концов, правда о Голодоморе нужна не мертвым. Она нужна нам и нашим детям, она является частью нашей национальной памяти.
МЫ БЛАГОДАРНЫ «ДНЮ» ЗА КРОПОТЛИВУЮ РАБОТУ
Андрей МАЦИЕВСКИЙ, директор общеобразовательного учебного заведения I-III ступеней №2 города Гайворона Кировоградской области:
— Наш коллектив от всего сердца искренне благодарен Джеймсу Мейсу за то, что он, будучи американцем по происхождению, как никто в мире, много лет поднимал вопрос о Голодоморе в Украине, писал сотни статей, книг...
Данную работу продолжал в Киево-Могилянской академии, выдерживая несправедливые упреки, в первую очередь от коммунистов, кто он такой и куда ему надо ехать. А он, будучи американцем, в то же время был большим украинцем. Ему благодарны потомки умерших, те 10 миллионов украинцев, которые погибли во время Голодомора, организованного большевистской тиранией.
А также мы искренне благодарны «Дню» за кропотливую работу — издание книги «День і вічність Джеймса Мейса».
Мы восторгаемся тем, как Джеймс Мейс проводил свои исследования, проживая в США, он докладывал об этой проблеме в Конгрессе комиссии США по вопросам голода в Украине. Десятки лет он выдерживал нападки тех, кто не желал говорить правду, как со стороны многих политиков, в первую очередь — России, Украины, так и от коммунистов Канады, где проживает самая большая диаспора выходцев из Украины.
Джеймс Мейс начал свое исследование о Голодоморе в Украине в 1981 году, когда еще не были опубликованы партийные документы об этой трагедии. Граждане украинского происхождения США нуждались в данных исследованиях. Джеймс Мейс о себе говорил словами Мартина Лютера: «Здесь я стою, потому что иначе не могу».
Благодаря Джеймсу Мейсу мир узнал о геноциде украинского народа.
Он стал большим другом, активистом и защитником Украины. И грядущие поколения обязательно за его работу будут благодарны... Мы склоняем голову перед памятью Джеймса Мейса, который так рано ушел из жизни.
